Я исследователь морских глубин,

более точно — акваспелеолог.

В детстве я хотела стать космонавтом,

но в Канаде, где я росла,
этот вариант не проходил.

Но, оказывается,
нам больше известно о космосе,

чем о подземных водах,
бегущих по жилам планеты, —

кровеносной системе нашей Матери-Земли.

Поэтому я решила заняться
этим куда более исключительным делом.

Вместо исследований
космического пространства

я решила исследовать чудеса
подводного морского пространства.

Многие скажут,

что акваспелеология —
одно из опаснейших занятий.

Представьте, что вот вы сидите в этом зале

и вдруг — всё погружается во тьму,

а ваша единственная задача — найти выход,

причём иногда нужно плыть
сквозь широкие просветы,

а порой — карабкаться под стульями,

следуя тоненькой направляющей нити,

надеясь на систему жизнеобеспечения,
чтобы сделать следующий вдох.

Вот где я работаю.

Сегодня я хочу поделиться с вами знанием,

что наш мир — не большой твёрдый камень.

Он больше похож на губку.

Я могу плыть сквозь большинство пор
нашей губки-Земли,

а там, где мне это недоступно,

другие формы жизни и вещества
совершают своё путешествие без меня.

И именно мой голос поведает вам

о внутреннем мире Земли-матушки.

Никаких путеводителей
не существовало в те дни,

когда я решила стать первым человеком,
нырнувшим в пещеры айсбергов Антарктиды.

В 2000 году это был крупнейший
движущийся объект на планете.

Это был осколок шельфового ледника Росса,

и мы углубились внутрь для исследования
экологии ледового барьера

и поиска существующих
подо льдом форм жизни.

Мы пользуемся ребризерами
[изолирующими дыхательными аппаратами].

Это практически та же технология,
что и для выхода в открытый космос.

Эта технология позволяет нам
погружаться глубже,

чем мы могли представить себе
даже 10 лет назад.

Мы применяем газы
с экзотическими названиями,

а наши подводные заходы
могут длиться до 20 часов.

Я работаю с биологами.

Оказывается, пещеры —
хранилища удивительных форм жизни,

видов, о существовании которых
мы никогда и не знали.

Многие из них живут весьма необычно.

У них нет цвета, зачастую нет глаз,

а ещё они невероятные долгожители.

Организмы, населяющие эти пещеры сегодня,

идентичны ископаемым останкам видов,

живших до вымирания динозавров.

Так что представьте: вы смотрите
на плавающих динозавриков.

Что можно по ним узнать
об эволюции и выживании?

Посмотрим на этого рачка,
плавающего в банке.

У него есть огромный ядовитый зуб.

Он способен напасть на животное
размером в 40 раз больше и убить его.

Будь он размером с кошку,

этот рачок был бы опаснейшим на планете.

Эти животные живут
в необычайно красивых местах,

иногда вот в таких пещерах,
совсем молодых,

но сами их обитатели — древние создания.

Как же они сюда попали?

Я также работаю с физиками,

которые зачастую заинтересованы
вопросами глобальных изменений климата.

Они собирают камни в пещерах,

разрезают их и изучают слои,

как кольца на срубе дерева.

По ним они могут заглянуть в прошлое

и разузнать о климате на нашей планете
в разные исторические эпохи.

Вещество красного цвета на фото —

пыль из пустыни Сахара.

То есть пыль оттуда, поднятая ветром,
пересекла весь Атлантический океан.

В данном случае она выпала с дождём
на острове Абако на Багамах.

Её впитала почва,

и пыль осела на камнях внутри пещеры.

Смотря на эти слои внутри камней,
мы можем отыскать периоды,

когда климат на планете
был очень и очень сухим,

сотни тысяч лет назад.

Палеоклиматологам также интересно знать,

каков был уровень океана на планете
в разные периоды времени.

Здесь, на Бермудах,
я и моя команда совершили

самое глубокое погружение,
предпринятое человеком в этом регионе.

Мы искали местá,

где уровень океана раньше
совпадал с уровнем береговой линии,

на многие сотни метров ниже
сегодняшнего уровня.

Я также работаю
с палеонтологами и археологами.

В пещерах Мексики,
Багамских островов и даже Кубы

мы ищем окаменелости
и человеческие останки.

Они многое раскрывают нам

о самых ранних обитателях этих мест.

Но моим самым любимым проектом был тот,
что мы делали 15 лет назад,

когда я находилась в составе команды,

составившей самую первую точную
трёхмерную карту подземной поверхности.

Вот это устройство,
которое я веду по пещере,

и создавало трёхмерную модель
по мере продвижения.

Мы также использовали радио
на ультранизких частотах

для передачи на поверхность информации
о нашем точном положении в пещере.

Так я проплывала под домами и офисами,
кегельбанами и полями для гольфа,

даже под рестораном Sonny's BBQ.

Это было невероятно и научило меня тому,

что вся наша деятельность на поверхности

возвращается к нам в питьевой воде.

Во́ды нашей планеты —
это не только реки, озёра и океаны,

но и широкая сеть подземных вод,
связывающих нас всех.

Это общий источник,
из которого мы все пьём.

И как только мы осознаем
нашу связь с подземными водами

и всеми водными ресурсами на планете,

тогда мы начнём разрешать,

пожалуй, самую важную проблему
этого столетия.

Мне так и не довелось
стать космонавтом, как я мечтала,

но вот этому устройству для создания карт,
созданному Биллом Стоуном, доведётся.

Оно преобразилось.

Теперь это автономный подводный аппарат

с искусственным интеллектом,

конечная цель которого —
отправиться на луну Юпитера, Европу,

и исследовать океаны
под замёрзшей поверхностью планеты.

Это так здóрово.

(Аплодисменты)