Мне говорят, что я хороший человек.
Настолько хороший, что я считаю одним из
своих личных и профессиональных качеств
умение поладить с кем угодно,
даже с самыми яростными оппонентами.
Это моя «фишка», я этим славлюсь.
(Смех)
Но никто не знает,
я издевалась над одноклассницей.
Честно говоря, я не часто
задумывалась над этим.
Я подавила воспоминания
об этом на долгие годы,
и даже сейчас многие из них очень смутные.
Видимо, отрицание — это тоже моя «фишка».
(Смех)
Но чем больше людей хвалили меня за то,
что я, будучи либералом,
умею ладить с консерваторами,
и чем больше я писала статей
и выступала с докладами
на тему того, как быть хорошим,
тем больше чувствовала
растущее во мне лицемерие.
А если на самом деле я та ещё сволочь?
Когда мне было десять лет,
в моём классе училась
девочка по имени Вики.
(Вздох)
И я издевалась над ней
безжалостно.
А что, все это делали.
К ней даже учителя придирались.
Но ведь легче от этого не становится?
С Вики явно было не всё в порядке.
Она била себя, разбивала себе нос
и имела проблемы с гигиеной —
большие проблемы с гигиеной.
Но вместо того, чтобы помочь девочке,
которой явно жилось нелегко,
мы звали её «липкая Вики».
Я звала её «липкая Вики».
Моё самое чёткое воспоминание:
я стою в пустом коридоре
рядом с кабинетами пятого класса
и жду, когда Вики выйдет из туалета.
В руках у меня папка, ручка
и подготовленный опрос
о любимой марке шампуня,
будто бы для исследования
к уроку естествознания.
И как только Вики вышла из туалета,
я налетаю на неё с вопросом,
каким шампунем она пользуется.
Сегодня, чтобы стало понятнее,
я не помню ни имён учителей,
ни названий книг,
которые прочла в тот год.
Из пятого класса я почти ничего не помню.
Зато отлично помню ответ Вики:
«Шампунь "Белый дождь"».
Помню так ясно,
будто это было вчера.
Когда уроки закончились,
я побежала по коридору,
крича всем вокруг:
«Липкая Вики пользуется
шампунем "Белый дождь".
Не пользуйтесь шампунем "Белый дождь",
а то будете вонять, как липкая Вики».
Я забыла об этом случае на долгое время.
А когда наконец стала вспоминать,
то сразу захотела узнать больше.
Я спрашивала у друзей,
потом искала через соцсети
и делала всё возможное, чтобы найти Вики.
Мне нужно было знать,
что с ней всё в порядке,
что я не сломала ей жизнь.
(Вздох)
Но вскоре я осознала:
я не просто пыталась выяснить,
что случилось с Вики.
Я пыталась выяснить,
что случилось со мной.
Когда мне было десять лет,
я обращалась с другим человеком
как с ничтожеством,
будто я чем-то лучше неё,
а она — пустое место.
Разве хорошие люди станут так делать?
Конечно, тогда я была ребёнком,
но ведь не все дети такие.
Большинство не такие, правда?
Что, если я вовсе не хороший человек,
а всего лишь чудовище, полное ненависти?
Затем я стала замечать
в себе низкие порывы,
скверные мысли
и желание высказать их.
Правда, в основном я скверно
думала о консерваторах.
(Смех)
Но не только о них.
Я стала замечать, что думаю скверно
о слащавых центристах-либералах,
жадных банкирах с Уолл-Стрит,
исламофобах,
медленных водителях —
как же я ненавижу медленных водителей!
(Смех)
Поймав себя в такие моменты лицемерия,
либо я просто отмечала их,
либо они усиливались,
особенно в последние пять лет.
И, почувствовав прилив ненависти —
да что уж там, ярости, —
я замечала, что мир вокруг
тоже кажется более враждебным.
Словно мощный поток ненависти
постоянно бурлит вокруг нас
и всё чаще переполняет нас.
Наверное, положительной стороной для меня
стало осознание, что ненависть —
это не только моя проблема.
Пожалуй, это самая эгоистичная
положительная сторона на свете,
(Смех)
ведь теперь я пыталась разобраться
не только в ненависти и жестокости в себе,
а хотела разоблачить целый мир ненависти,
понять его и изменить к лучшему.
Я поступила, как поступают все умные люди,
когда они испытывают проблемы
и хотят их понять:
я написала книгу.
(Смех)
Я написала книгу о ненависти.
Скажу сразу:
я против неё.
(Смех)
Сейчас вы можете подумать:
«А при чём тут ненависть?
Ты не ненавидела Вики.
Травля — это не ненависть».
Так ли это?
Гордон Олпорт,
психолог, который первым стал
изучать ненависть в начале XX века,
разработал так называемую
шкалу предубеждений.
На одном конце геноцид и другие виды
насилия на почве предубеждений.
Но на другом конце
такие вещи, как убеждение, что «свои»
по определению превосходят
каких-либо «чужих»
и избегание социальных
контактов с этими «чужими».
Разве это не ненависть?
Ведь не было случайностью,
что, будучи богатым ребёнком,
я обижала бедного,
и что Вики в дальнейшем
оказалась лесбиянкой.
Дети из бедных семей и дети-ЛГБТ
гораздо чаще подвергаются травле,
даже со стороны других детей-ЛГБТ.
Я знаю, что в десять лет в моей
голове много чего происходило.
Я не говорю, что обижала Вики
только из-за ненависти,
и даже не говорю,
что сознательно её ненавидела.
Но правда в том,
что группы людей, которые подвергаются
социальной и культурной дискриминации, —
это те же группы людей,
которых чаще всего травят в школе.
Это не совпадение.
Это ненависть.
Я даю ненависти широкое определение,
потому что считаю эту
проблему весьма обширной.
И её нужно решать полностью,
а не только самые крайние проявления.
К примеру,
вероятно, все согласятся,
что маршировать по улице
и скандировать, что какую-либо
группу людей нужно лишить прав
из-за их цвета кожи или пола —
это ненависть, так? Хорошо.
А если вы считаете
эту группу людей хуже своей,
но не говорите об этом?
Это ненависть?
А может быть, вы считаете
эту группу людей хуже своей,
но не осознаёте этого —
имеете скрытое предубеждение.
Это ненависть?
Всё это имеет одни и те же
корни, не так ли?
Это исторически сложившиеся
формы расизма и сексизма,
повлиявшие на ход истории
и до сих пор отравляющие наше общество.
Разве всё это не ненависть?
Я не говорю, что это одно и то же,
и не говорю,
что травля в школе —
это то же, что нацизм,
и не говорю, что быть нацистом —
то же, что бить нациста.
(Смех)
Но ненависть к нацисту —
тоже ненависть, верно?
А ненависть к человеку,
не столь просвещённому, как вы?
Вот что я поняла:
все мы против ненависти,
и все мы считаем ненависть проблемой.
Только проблема в них,
а не в нас.
Это они ненавидят.
Если я считаю, что люди,
голосующие не так, как я —
кретины, расисты и чудовища,
недостойные называться американцами,
ладно, это нехорошо с моей стороны,
я понимаю.
(Смех)
Но это не ненависть — это правда! Правда?
(Смех)
Неправда.
Все мы ненавидим.
И не в каком-то абстрактном, общем смысле.
Я говорю обо всех нас,
о нас с вами.
Ханжеский пьедестал превосходства,
на который мы помещаем себя, —
они ненавидят, а мы нет —
есть проявление главного корня ненависти:
мы по своей натуре хорошие, а они нет.
Именно это и необходимо изменить.
В стремлении понять и искоренить ненависть
я прочла все книги и исследования,
какие только могла найти,
но ещё я встречалась и разговаривала
с бывшими нацистами,
бывшими террористами,
бывшими убийцами,
совершившими акты геноцида.
Я подумала, что если даже им
удалось преодолеть ненависть,
то на это способны и все мы.
Приведу в пример одного бывшего
террориста, с которым я пообщалась
на Западном Берегу.
В 16 лет Бассам Арамин
пытался взорвать гранатой
израильский военный конвой.
К счастью, не вышло,
и его приговорили к семи годам тюрьмы.
В тюрьме заключённым
показывали фильм о Холокосте.
До того момента
Бассам считал Холокост
по большей части мифом.
Он шёл смотреть фильм,
думая, что будет весело смотреть,
как убивают евреев.
Но увидев, что происходило
на самом деле, он разрыдался.
В итоге после тюрьмы
Бассам получил магистерскую степень
по изучению Холокоста
и основал организацию, где бывшие бойцы
из Палестины и Израиля встречаются,
вместе работают,
пытаются найти общий язык.
По собственному признанию,
раньше Бассам ненавидел евреев,
но благодаря знакомству с израильтянами,
с историями их жизни
и совместной работе ради мира,
он преодолел ненависть.
Бассам говорит, что не стал снова
ненавидеть израильтян,
даже когда израильские военные
застрелили его десятилетнюю дочь Абир
по дороге в школу.
(Вздох)
Бассам даже простил солдата,
который убил его дочь.
Этот солдат, по его словам,
такой же продукт системы
ненависти, как и он сам.
Если бывший террорист,
если даже террорист может научиться
перестать ненавидеть
даже после убийства своего ребёнка,
наверняка и все мы сможем
избавиться от привычки
унижать и оскорблять друг с друга.
Истории, подобные Бассаму,
есть во всём мире,
и всё больше исследований
показывают, что люди не созданы
и не предназначены для ненависти, —
скорее, они учатся ненависти
у окружающего мира.
Обещаю вам —
никто не рождается с ненавистью
к чернокожим и республиканцам.
В ДНК нет ничего, что заставляет нас
ненавидеть мусульман и мексиканцев.
Так или иначе,
все мы — продукт окружающей культуры.
Хорошая новость:
мы также создатели нашей культуры,
а значит, мы можем её изменить.
Первым шагом будет
признание ненависти в себе.
Нужно ловить себя
на любых мыслях с ненавистью,
возникающих в каждом из нас,
и ставить под вопрос
наши взгляды и предположения.
Это не произойдёт мгновенно.
Скажу вам честно:
это путь длиною в жизнь,
но мы все должны через него пройти.
И второй шаг:
чтобы преодолеть ненависть
в нашем обществе,
нужно развивать стратегии,
организации и действия,
объединяющие нас в сообщества.
Точно так же, как интегрированные
соседства и школы.
Кстати, вот причина
поддерживать интеграцию.
Не только потому, что это правильно,
но и потому, что интеграция
систематически борется с ненавистью.
Имеются исследования,
что подростки, посещавшие
расово интегрированные уроки,
снижали свои расовые предрассудки.
А у детей, посещавших расово
интегрированные детские сады
и начальные школы,
предрассудков в принципе меньше.
Однако во многих отношениях
и во многих местах во всём мире
мы отделены друг от друга.
В США, к примеру,
у 3/4 белых нет небелых друзей.
Поэтому, помимо развития
проактивных решений,
мы должны положить конец
ненависти в наших организациях,
в наших законах и правилах,
где поощряются дегуманизация
и дифференциация,
демонизация и ненависть,
например, сексуальное домогательство
и сексуальное насилие на работе
или крайне расово несбалансированная
и крайне расово предвзятая
система уголовного «правосудия».
Это необходимо изменить.
Опять же, это не произойдёт мгновенно.
Но должно произойти.
А затем,
когда мы объединимся
в этих местах для объединения
с помощью систем объединения,
мы должны изменить принципы
общения с другими людьми:
взаимодействовать друг с другом
на основе великодушия и открытого сердца,
доброты и сострадания,
а не ненависти.
Вот и всё.
Вот и всё.
(Аплодисменты)
Проблема решена, правда?
Вот и всё.
По сути, это —
без подробностей —
но, по сути, это всё, что нужно сделать.
Не так уж и сложно, согласны?
Но это тяжело.
Ненависть по отношению
к определённым группам людей
из-за того, кем они являются
и во что верят,
так глубоко вросла
в наше сознание и наше общество,
что порой кажется неизбежной
и неподвластной изменению.
Перемены возможны.
Посмотрите, как террорист
стал борцом за мир.
Посмотрите, как я сама смогла извиниться
перед своей жертвой.
Всё время, когда я путешествовала
по Ближнему Востоку, Руанде
и Соединённым Штатам,
слушая невероятные истории
людей в обществах,
которые оставили позади
целые истории ненависти,
я продолжала искать Вики.
Её было так трудно найти,
что я наняла частного детектива,
и он её нашёл.
Ну, можно сказать, что нашёл.
Стало ясно, что человек,
которого я называла Вики,
пошёл на все,
чтобы скрыть свою личность.
Однако через год после начала
моего путешествия
я написала Вики извинение.
И через несколько месяцев
она ответила.
(Вздох)
Не буду врать,
я хотела получить прощение.
Но не получила.
(Вздох)
Она предложила простить меня
при одном условии.
Вот что она написала:
«Твои прошлые поступки не искупить
подобными сообщениями.
Единственный способ это сделать —
изменить мир в лучшую сторону,
не давать другим вести себя так же
и поощрять сострадание».
Вики была права.
И поэтому я здесь.
Спасибо.
(Аплодисменты)