Я пойду не по сценарию
и заставлю понервничать Криса
привлекая аудиторию в моё выступление.
Вы со мной? Да-да, отлично.
Я бы хотел, чтобы подняли руки те,
кто слышал,
как гетеросексуальная пара занимается сексом.
Может быть, соседи, постояльцы отеля,
ваши родители. Прошу прощения.
Хорошо. Практически все.
Теперь поднимите руку, кто слышал,
что мужчина издавал
больше шума, чем женщина.
Я вижу там одного парня.
Не считается, если это были вы.
(Смех)
Он опустил руку. И ещё одна женщина,
сидящая рядом с громким парнем.
Что же это говорит нам?
Это говорит нам о том,
что люди издают во время секса звуки,
и женщины, как правило,
делают это громче.
Среди учёных это явление
известно под названием
женской копулятивной вокализацией.
Я не собирался об этом упоминать,
но кто-то сказал мне,
что Мэг Райан может быть в зале.
А ведь она самый известный в мире
женский копулятивный вокализатор.
Я решил, что об этом стоит сказать.
Немного позже мы к этому вернёмся.
Позвольте начать с того, что люди
произошли не от обезьян,
хотя вы наверняка об этом слышали.
Мы и есть обезьяны.
Люди ближе к шимпанзе и бонобо,
чем с африканский слон к индийскому,
о чём в одной из своих ранних книг
упоминал Джаред Даймонд.
Мы ближе к шимпанзе и бонобо,
чем шимпанзе и бонобо
к любым другими приматам, —
гориллам, орангутангам и т.д.
Мы настолько близки,
что, как вы сейчас увидите,
и в плане поведения,
можно заметить некоторые сходства.
Вопрос, который я собираюсь вам задать,
и на который
мы вместе ответим, следующий:
К какому виду обезьян мы принадлежим
с точки зрения сексуальности?
Ещё со времён Дарвина берёт своё начало
то, что мы с женой Касильдой назвали
стандартная теория
сексуальной эволюции человека.
Вы все с ней знакомы,
даже если не читали о ней.
Идея в том,
что человеческая природа такова:
со времени появления нашего вида,
мужчины в некотором роде «арендуют»
репродуктивный потенциал женщины
в обмен обеспечивая их потребности
в определённых вопросах.
Обычно мы имеем в виду
еду, жилище, статус,
защита, и всё такое.
Взамен, женщины предлагали верность,
или, по крайней мере, пообещали.
Так мы противопоставили женщину мужчине.
Согласно этой версии, война между полами
заложена в нашей ДНК. Понимаете?
Мы с Касильдой утверждаем, что нет,
эти экономические отношения,
это противостояние,
на самом деле — плод эпохи земледелия,
и возраст его — 10 000 лет. Максимум.
Анатомически современные люди
существуют около 200 000 лет,
так что речь идёт о 5%, от силы,
периода времени нашего существования
как современный отдельный вид.
Так вот, до земледелия,
до аграрной революции, —
важно понять, что человеческие существа
люди жили группами
охотников-собирателей,
основная черта которых в том — где бы
сейчас подобные группы ни наблюдали —
что антропологи называют
крайним эгалитаризмом.
Они не только делились вещами,
они требовали, чтобы всё было общим:
еда, жильё, защита — все те вещи,
которыми, вроде бы как
нужно завлекать женщин
в обмен на их верность —
делятся поровну в таких обществах.
Важно заметить —
я не утверждаю, что наши предки
были благородными дикарями, и не говорю,
что современные охотники-собиратели —
благородные дикари тоже.
Я лишь утверждаю,
что это просто-напросто
наилучший способ распределить риск
будучи собирателем.
И на этот счёт никаких споров
среди антропологов не возникает.
Всё что мы с Касильдой предлагаем —
включить сексуальность в этот список.
Мы утверждаем,
что сексуальность человека
развивалась и эволюционировала,
вплоть до аграрной революции,
как способ установления и поддержания
сложных, гибких общественных
систем и отношений.
У наших предков это отлично получалось,
поэтому наш вид выживал так успешно.
Некоторым людям
неприятно слышать подобное,
поэтому я всегда делаю небольшую паузу,
чтобы подчеркнуть:
Я утверждаю,
что наши предки не были однолюбами,
но я не говорю, что они вступали
в соитие с незнакомцами.
Ведь незнакомцев
не было как понятия. Понимаете?
В группе охотников и собирателей
нет чужих.
Они знали этих людей всю свою жизнь.
Да, имели место одновременные,
пересекающиеся во времени половые отношения,
что наши предки вероятно совмещали
несколько разных сексуальных связей,
на протяжении всей взрослой жизни.
Но не говорю,
что они сношались с кем попало.
Не говорю, что они не любили тех,
с кем вступали в отношения.
И это не значит, что среди этих отношений
не было особенных.
Только лишь говорю, что не было
исключительности в половом плане.
И те, кто выбрал моногамные отношения —
например, мои родители женаты
вот уже 52 года, моногамно,
а если не моногамно, мама и папа,
я не хочу ничего знать — (Смех)
Я не критикую и не говорю,
что это неправильно.
По-моему, утверждать,
что наши предки были сексуально всеядны,
критикует моногамию не больше,
чем тот факт, что наши предки
были всеядными в плане пищи,
критикует вегетарианство.
Вы можете выбрать вегетарианство,
но не думайте, что просто от того,
что вы так решили,
бекон внезапно перестанет
вкусно пахнуть.
Ясно? Вот к чему это я.
(Смех)
Эта шутка доходит не сразу, не так ли?
Далее. Кроме того,
что он был великим гением,
замечательным человеком,
прекрасным мужем
и чудесным отцом, Чарльз Дарвин,
помимо всего прочего.
был Викторианским ханжой
мирового уровня.
Он был крайне озадачен тем,
что промежности
некоторых приматов набухают,
включая шимпанзе и бонобо,
потому что набухание провоцирует
сразу множество самцов
на желание спариваться с самкой.
Учёный не мог понять, зачем самкам
такое набухание промежности,
если всё, что требуется —
образовать пару.
Шимпанзе и бонобо —
о чём Дарвин не знал —
самки шимпанзе и бонобо спариваются
от одного до четырёх раз в час
с несколькими самцами —
до дюжины, в течение дня,
в период такого набухания.
Интересно, что период
набухания промежности у шимпанзе,
составляет примерно 40%
от их менструального цикла,
а у самок бонобо — 90%.
И только люди,
единственный вид на планете,
самка которых может заниматься сексом
на протяжении
всего менструального цикла:
во время менструации, после менопаузы
или же во время беременности.
Среди млекопитающих подобное —
крайне редко.
Это очень интересный аспект
человеческой сексуальности.
Кстати, в своё время Дарвин игнорировал
проявления таких набуханий.
С учёными такое случается.
Теперь давайте поговорим
о конкуренции семени.
В среднем, в эякуляте мужчины
примерно 300 миллионов сперматозоидов.
И так уже весьма
соревновательная обстановка.
Вопрос в том — соревнуются ли они
с семенем других мужчин
или сами с собой.
Давайте подробнее
остановимся на этой диаграмме.
Я хочу обратить ваше внимание
на одну вещь:
Это маленькая музыкальная нотка,
объединяющая самок шимпанзе, бонобо и человека,
означает женскую
копулятивную вокализацию.
Взгляните на цифры.
В среднем, у человека
лишь один из 1000 половых актов
приводит к рождению ребёнка.
Одним эта цифра покажется высокой,
уверяю вас, другие в зале
скажут, что мало.
Это соотношение объединяет нас
с шимпанзе и бонобо
и отличает от трёх других видов:
горилл, орангутангов и гиббонов,
у которых, как у типичных млекопитающих,
одно рождение приходится
на каждое десятое совокупление.
Люди и бонобо — единственные, кто
занимается сексом лицом друг к другу,
если, конечно, они оба живы.
(Смех)
Вы видите, что яички человека,
шимпанзе и бонобо
располагаются снаружи, что,
согласно нашей книги,
похоже на специальный холодильник
у вас в гараже,
где вы храните только пиво.
Если вы из тех, у которого в гараже
пивной холодильник,
значит, вы ждёте, что в любой момент
может случиться вечеринка,
а вам нужно быть наготове.
Вот в чём смысл
внешнего расположения яичек.
Это сохраняет семя в прохладе,
что позволяет иметь частые эякуляции.
Простите, но так и есть.
Некоторые из вас будут рады услышать,
что у человека самый большой и толстый
пенис среди приматов.
Этот факт выходит за рамки анатомии
и переходит в границы антропологии.
Исторические записи полны
рассказами людей со всего мира,
которые практикуют такие формы
соития и межполовых отношений,
которые должны быть невозможны,
если оглядываться на принятые сейчас
понятия о сексуальной эволюции человека.
Это женщины народности Мосуо,
проживающей в юго-западном Китае.
В их обществе и мужчины и женщины
полностью сексуально автономны.
Нет никакого позора, связанного
с сексуальным поведением.
Женщины имеют сотни партнёров.
Всем всё равно. Никто не сплетничает.
Это совершенно нормально.
Когда женщина беременеет,
о ребёнке заботится она,
её сестры и братья.
Никому не интересно,
кто биологический отец.
На другом краю планеты,
в бассейне Амазонки,
многие племена практикуют то,
что антропологи называют
частичным отцовством.
Эти люди действительно верят в то —
важно понять,
они не контактируют между собой,
не говорят на одном языке,
не имеют вообще ничего общего,
эта идея не передавалась
от одного племени к другому,
она развилась
по всему миру самостоятельно —
так вот, они верили,
что зародыш буквально состоит
из накопленного семени.
Если женщина хочет иметь
умного, забавного и сильного малыша,
она должна
заняться сексом с умным парнем,
со смешным парнем и сильным парнем,
чтобы суть каждого из них
перешла ребёнку.
Как только малыш родится,
эти разные мужчины откликнутся
и признают своё отцовство.
Отцовство — своего рода командная работа
в таком обществе.
Вы найдёте много подобных примеров
на страницах нашей книги.
Так почему же это так важно?
Эдвард Уилсон говорит,
что нам необходимо понять,
что, прежде всего, сексуальность —
способ создания связи,
и только потом —
средство воспроизводства.
Я думаю, что это правда.
Это имеет значение,
потому что наша сексуальность
напрямую конфликтует
с другими аспектами современного мира.
Противоречия между тем,
что нам сказано чувствовать
и тем, что мы чувствуем на самом деле,
создают огромное количество
ненужных страданий.
Я надеюсь, что более точное,
современное понимание
человеческой сексуальности
поможет нам быть терпимее как к себе,
так и к другим людям,
а также научит уважать
нетрадиционные отношения,
такие как однополые браки
или полиаморные союзы.
Наконец-то, мы положим конец идее,
что мужчины обладают врождённым,
свыше данным правом
отслеживать и контролировать
сексуальное поведение женщины.
(Аплодисменты)
Спасибо.
Мы увидим, что не только геям
нужно открывать
правду о себе окружающим.
У нас всех найдётся
в чём признаться, понимаете?
И когда мы это сделаем,
мы поймём, что боремся
не друг с другом,
а с устаревшим, викторианским пониманием
человеческой сексуальности,
которое сливает воедино
вожделение с правами на собственность,
порождает стыд и смущение,
вместо понимания и сочувствия.
Пора бы забыть про Марс и Венеру,
потому что правда в том,
что мужчины родом из Африки
и женщины тоже из Африки.
Спасибо.
(Аплодисменты)
Крис Андерсон: Спасибо.
Кристофер Райан: Спасибо.
КA: У меня возник вопрос.
Ведь очень непросто, используя аргументы,
апеллирующие к эволюционной истории,
определить то,
как нам следует вести себя сегодня.
Так можно и что-нибудь наговорить вроде:
«Гляньте, да у нас очень острые зубы,
и мышцы, и мозг, с которыми
очень неплохо получается копья метать.
И если взглянуть на многие племена
и общества по всему миру,
то заметите
очень высокий уровень насилия.
Ненасилие — выбор людей,
как и вегетарианство,
но это не то, кто мы на самом деле».
Чем это выступление
отличается от вашего?
КР: Прежде всего, свидетельства
о высоком уровне насилия
в доисторический период
достаточно спорны.
Но это всего лишь пример.
Конечно, многие люди говорят мне,
то, как мы жили в прошлом, не означает,
что мы должны жить так в настоящем,
и я согласен с ними.
Каждый из нас должен соответствовать
требованиям современного мира.
Но только вот тело наше унаследовало
определённую траекторию развития.
Вы можете питаться только в McDonald's
и пить молочные коктейли,
но ваше тело вскоре взбунтуется.
У нас есть аппетиты.
Кажется, именно Шопенгауэр сказал,
человек может делать то, что хочет,
но не может хотеть то, что хочет.
И поэтому я выступаю против того стыда,
что возникает вслед за желанием.
Многие думают, что если вы
любите своего мужа или жену,
но вас по-прежнему
влечёт к другим людям,
то с вами явно что-то не так,
с вашим браком что-то не так
и с вашим партнёром тоже что-то не так.
Я думаю, что многие семьи разрушаются
из-за несбыточных ожиданий,
основанных на ложном понимании
человеческой сексуальности.
Вот что я пытаюсь до вас донести.
КА: Спасибо. Мысль донесена отлично.
Большое спасибо.
КР: Спасибо, Крис.
(Аплодисменты)