Революционная жизнь Эммы Голдман #OrdinaryWomen

Задолго до того, как критики прозвали её

одной из самых опасных женщин в Америке,

молодая женщина по имени Эмма Голдман

с головой ушла в танец.

Хотя она была политической активисткой,

которая пришла на событие, чтобы привлечь поддержку,

она также любила танцевать -

настолько, что один из её сторонников отвёл её в сторону

чтобы осудить её за фривльное и недостойное поведение.

Разве может серьёзная активистка

так веселиться?

Разъярённая от того, что её прервали,

Голдман посоветовала молодому человеку

не лезть в чужие дела,

потому что свобода, за которую она боролась

не подразумевала "отказ от жизни и удовольствия".

Наоборот, сказала она,

"Я хочу свободы,

свободы для самовыражения,

права каждого делать прекрасные вещи."

Для Голдман, революция без танцев

не стоила того, чтобы её совершать.

Она родилась в 1869 году в еврейской семье

в Российской империи и выросла у

холодной матери и жестокого отца,

который пытался насильственно выдать её замуж в 15 лет.

Когда она отказалась, он швырнул её книгу

по французской грамматике в огонь, сказав при этом:

"Девушки не должы столько учиться!

Всё, что должны знать еврейские дочери это то,

как приготовить фаршированную рыбу,

как нарезать лапшу и подарить мужчине

много детей."

Немного женщин в ту эпоху бросили бы вызов

этой идее женственности, особенно так,

как это сделала Голдман.

Когда ей было 16, она сбежала от отца,

эмигрировав в США,

где она обнаружила своё истинное призвание:

она стала политической бунтаркой

и пламенной ораторкой, которая проведёт

всю свою жизнь, призывая к революции.

Она пришла в ужас от трагической истории

о нескольких профсоюзных активистах, которые были казнены

в Чикаго, и оказалась вовлечена в профсоюзное

движение а затем и в анархизм.

Воперки названию,

философия Голдман не подразумевала

беспорядок и хаос.

Ей философия была о личной свободе

и отвергании институций, которые,

по её мнению, были репрессивными:

правительство, религия, война,

деловые интересы,

и даже брак.

Хотя она была замужем несколько раз,

для удобства или получения гражданства,

Голдман отвергала традиционное понятие брака

и решила никогда не заводить детей.

Голдман быстро стала одной из самых

известных радикальных персон в Америке,

силу слов которой иногда

сравнивали с кувалдой.

Она путешествовала по стране,

разговаривая столь страстно,

что известная репортёрка Нелли Блай

прозвала её "маленькой Жанной Д'Арк."

В течение жизни, Голдман несколько раз

попадала в тюрьму из-за своих идей,

один раз за поддержку контроля над рождаемостью,

один раз за то, что она пыталась отговорить

мужчин от поступления в армию,

и один раз за то,

что предложила безработным,

лишённым работы и еды,

"отбирать хлеб" у богатых.

Несмотря на её поддержку женской независимости,

она часто конфликтовала с суфражистками,

считая менее важной борьбу за права женщин

в системах, которые она считала репрессивными,

чем полное разрушение этих систем.

Эмма говорила:"право голоса, или равные гражданские права,

могут быть хорошими требованиями, но истинное освобождение

не начинается с опросов или судов."

Она говорила:"оно начинается в женской душе."

Она верила, что женщины должны отвергать

сексистские правила обществ и правительств

и отстаивать свои права на принятие решений

о своих жизнях и телах.

Только это, говорила Голдман, по-настоящему

освободит женщин.

Хотя она была гетеросексуальна,

Голдман была одна из первых

американских защитниц прав гомосексуалов,

а также контроля над рождаемостью

и сексуальной свободы женщин.

"Я требую независимости женщин,

её права самой себя обеспечивать,

жить для себя,

любить кого захочет,

или стольких, скольких захочет" - писала она.

"Я требую свободы для обоих полов,

свободы действия, свободы любви,

и свободы материнства."

Много её идей относительно пола, гендера и сексуальности

считаются провокационными даже сейчас -

а в конце 19 века

они были поистинне шокирующими.

Голдман на многие годы стала занозой

для американских органов власти.

В 1919 они окончательно признали

её американское гражданство недействительным

и депортировали её обратно в Россию,

в которой недавно произошла

своя собственная революция.

Но, как она поняла позже,

это привело не к воплощению её мечты,

а к появлению другого репрессивного режима,

готового разрушить права своих граждан.

После встречи с Лениным,

она глубоко разочаровалась

в новом коммунистическом правительстве.

Она начала ездить за границу и разговаривать

о гнёте советского режима,

из-за чего от неё отвернулись многие соратники,

а также она была изгнана

из Швеции и Германии.

Когда она наконец вернулась в Америку в 1934 году

(с разрешения

администрации Рузвельта),

Голдман было уже за 60,

но она была так же упряма и прямолинейна,

как и всегда.

Во время её последнего тура по США

она высказывалась против

фашизма в Гитлеровской Германии

и комунизма Сталинской России,

вызывая гнев как левых, так и правых.

Даже пожилой возраст не смог ослабить

её революционный дух;

в 67 она приехала в Барселону,

чтобы поддержать работников и анархистов,

восставших против фашизма

во время Гражданской войны в Испании.

Она назвала их "блестящим примером"

для всего мира

и сказала десятитысячной аудитории, что

"ваш идеал был моим идеалом на протяжении 45 лет,

и останется им до моего последнего вздоха."

В конце её жизни,

когда цели её жизни казались ещё более

непопулярными и ещё более далёкими

от реальности чем когда бы то ни было,

Голдман не усомнилась в своих убеждениях,

даже когда ценой была депортация,

угрозы насилия и тюремные сроки.

Она надеялась, что её пример мог осветить путь

будущим поколениям.

Как она писала своему другу и бывшему любовнику

за несколько лет до смерти,

"однажды, уже когда нас не будет

свобода опять сможет поднять свою гордую голову.

Наша задача - осветить ей путь -

каким бы тусклым не казался наш факел сегодня -

это всё равно то же самое пламя."

На протяжении её жизни, Голдман умела

выводить из себя как друзей, так и недругов,

но никогда компрометировала своих убеждений

или того, как она жила, чтобы угодить тем или другим.

"Буйство жизни Голдман

было отмечено цепью косторов",

писал один историк, и он был прав -

Голдман была готова сжечь почти любой мост

во имя правды.

Как она сказала однажды,

(когда молодой человек попытался остановить её танец)

она не перестанет бороться за мир,

где свобода будет неотъемлимым правом

каждого человеческого существа,

и где женщины смогут

жить, любить и танцевать

так свободно, как сами захотят.