Как разрешать стрессовые ситуации, возникающие из-за расизма

Если мы надеемся излечить расовую напряжённость, которая угрожает разорвать ткань общества на части, нам понадобятся навыки, которые позволят открыто показать себя в ситуациях, связанных с расизмом. Благодаря расовой грамотности — способности распознавать, пересматривать и разрешать подобные ситуации — психолог Говард С. Стивенсон помогает детям и родителям уменьшить стресс и травму и справиться с ними. В этом вдохновляющем, потрясающем выступлении, вы узнаете больше о том, как данный подход к распознаванию расистской угрозы может помочь молодёжи сформировать уверенность и эффективно постоять за себя.

Одна африканская пословица гласит:

«Истинную историю льва никогда не узнать,

покуда только охотник может её поведать».

Нам нужно не просто говорить о расизме,
но и повышать грамотность в этом вопросе,

чтобы понимать политику расизма в Америке.

Ключ к этой грамотности — забытая истина,

понимание того,

что наши культурные
различия отражают силу,

которая может излечить

многовековую расовую
дискриминацию и демонизацию,

а также расизм как болезнь общества.

Мои родители — афроамериканцы.

Отец родился в Южном Делавэре,

мать — в Северной Филадельфии,

эти места очень сильно
отличаются друг от друга,

так же как запад отличается от востока,
а Нью-Йорк — от Монтгомери, штат Алабама.

Отец решал расовый конфликт так:

он водил меня, сестру Кристи
и брата Брайана в церковь.

Казалось, мы проводили там
24 часа в день, 7 дней в неделю.

(Смех)

Если кто-то донимал нас из-за цвета кожи,

он верил, что мы должны молиться за них,

зная, что в конце концов
Господь их за это накажет.

(Смех)

Можно сказать, что его подход к решению
проблемы расизма был духовным —

он надеялся на светлое будущее

как Мартин Лютер Кинг.

Подход моей матери немного отличался.

Она была, так сказать, ближе к делу,

могла всё высказать прямо в лицо.

Сразу же, немедля.

Скорее как Малькольм Икс.

(Смех)

Она росла там,

где процветало расовое
насилие и сегрегация,

где её выгоняли из отдельных районов,

а она прибегала к ответному насилию,
чтобы выгнать чужаков со своей территории.

Приехав в Южный Делавэр,

она подумала, что попала в другую страну.

Она никого не понимала,

особенно некоторых темнокожих людей,

которые на словах и в поведении

были почтительны в присутствии белых.

Но не моя мать.

Если она хотела куда-то пойти, то шла.

Ей было всё равно, что о ней думают.

И она бесила многих людей
своей манерой поведения.

Перед тем как пойти в супермаркет,

она проводила с нами
«воспитательную работу»:

«Ничего не просите,

ничего не трогайте.

Понятно, что я вам сказала?

Меня не волнует, если все другие
дети будут лазать по стенам.

Это не мои дети.

Понятно, что я вам говорю?»

Трёхголосым хором:

«Да, мама».

Перед заходом в супермаркет,

та беседа была всем, что нам требовалось.

С кем-нибудь из вас
проводили такую беседу?

Кто-то из вас так воспитывал своих детей?

(Смех)

Может быть, вы говорили
об этом именно сегодня?

Моя мать читала нам лекцию не потому,
что беспокоилась о деньгах,

или репутации,

или о нашем непослушании.

Мы всегда вели себя хорошо.

Мы были слишком напуганы

Мы были в церкви 24 часа в сутки,

7 дней в неделю.

(Смех)

Она читала нам лекцию, чтобы напомнить,

что некоторые люди
воспримут нас как непослушных

просто потому, что мы — чернокожие.

Не каждому родителю приходится переживать,
что его ребёнка неправильно поймут

из-за цвета кожи,

просто потому, что он живой.

Когда мы заходили в супермаркет,

люди смотрели на нас так,

словно мы только что что-то украли.

Время от времени продавцы
делали что-то или говорили,

так как им не нравилось,
что мы были другие.

Обычно это происходило у кассы.

Самое худшее было, когда
они бросали нашу еду в пакет.

Это было опрометчиво с их стороны.

(Смех)

Моя мать начинала говорить,

кто они такие, кто их семьи,

куда им стоит пойти,

как быстро туда добраться.

(Смех)

Если на вас не кричала моя мать,
вы не знаете, что такое жизнь.

(Смех)

В итоге люди оказывались на полу,

корчась в смертных муках,

выплакивая целый бассейн слёз стыда.

(Смех)

Оба моих родителя были христианами.

Разница в том, что отец молился
до расового конфликта,

а мать молилась после него.

(Смех)

Можно использовать обе эти стратегии,

если использовать их правильно
и в нужное время.

Но только не —

В какие-то моменты нужно
решать проблемы мирным путём,

в какие-то — давать отпор,

но только не поддаваться страху,
словно олень на дороге в свете фар,

и не срываться в вспышках
бесполезного и безрассудного гнева.

Чему нас это учит?

Когда дело касается расовых проблем,

иногда нужно знать как молиться,

всё обдумывать и готовиться заранее.

В других случаях нужно
знать как давать отпор,

как что-то предпринимать.

И я боюсь, что ни один из этих навыков —

подготовка

или конфронтация —

не распространён в нашем обществе.

Многие неврологические
исследования показывают,

что при угрозе на расовой почве

мозг человека кли́нит,

и он демонизирует темнокожих людей.

Мозг представляет, что дети и взрослые
старше, чем на самом деле,

больше, чем они есть,

и ближе, чем в реальности.

В худшем своём проявлении
человек убеждает себя,

что люди другой расы не заслуживают
ни теплоты ни защиты.

В Центре межрасовых отношений REC

мы знаем, что расовые
конфликты — это очень страшно,

самое страшное из того,
что может случиться с человеком.

Если вспомнить расовые столкновения
в США с участием полиции,

приведшие к незаконной смерти
коренных американцев или афроамериканцев,

они длились около 2 минут.

В течение 60 секунд

человеческий мозг перестаёт
обрабатывать ситуацию.

А когда человека застают врасплох,

он реагирует неадекватно.

В лучшем случае человек впадает в ступор.

В худшем — стреляет
и не задаётся вопросами.

Представьте, что можно было бы
уменьшить ощущение угрозы

в течение этих 60 секунд

и сохранить здравомыслие.

Представьте, сколько детей
могло бы вернуться домой из школы

или из магазина,

избежав исключения из школы
и не попав под пулю.

Представьте, скольким родителям
не пришлось бы оплакивать своих детей.

Знание расовой тематики может помочь
молодёжи преодолеть 60-секундный барьер,

но это потребует большего,
чем просто разговор.

Это требует расовой грамотности.

Как же родителям
донести эти идеи до детей?

И что такое расовая грамотность?

Спасибо, что спросили.

(Смех)

Расовая грамотность
требует способности понять,

исправить и разрешить расовый конфликт.

Понимание включает в себя способность
заметить момент начала конфликта

и стресс, с которым мы на него реагируем.

Для исправления ситуации нужны:

осознанность и умение смягчить
первичную бурную реакцию,

заменив её своего рода

восхождением на гору —

то есть превратить неразрешимую ситуацию

в нечто сложное, но подвластное решению.

Разрешение расового
конфликта включает в себя

способность принимать здравые решения,

которые выражаются не в безразличии,
словно вас это вообще не беспокоит,

и не в чрезмерно бурной реакции,
когда вы всё преувеличиваете.

Мы можем научить детей и родителей
понимать, изменять и разрешать конфликты,

используя стратегию осознанности:
«Рассчитать, обнаружить, выразить,

вдохнуть и выдохнуть».

Не отключайтесь.

«Рассчитать» — значит задаться вопросом:

«Что я чувствую в сию минуту

и как оцениваю интенсивность
этого чувства по шкале от 1 до 10?»

«Обнаружить» — значит задаться вопросом:
«Какой частью тела я это чувствую?»

Здесь нужна точность.

Одна пятиклассница из школы в Чикаго
как-то сказала мне:

«Я оцениваю злость на 9 баллов, потому что
я единственная индейская девочка.

И я чувствую это в животе,

будто несколько бабочек
дерутся друг с другом так сильно,

что они взлетают наверх
к горлу и душат меня».

Чем точнее вы будете,

тем проще будет снизить накал.

«Выразить» — значит задаться вопросом:

«Что я говорю себе и какие образы вижу?»

И чтобы действительно помочь,

постарайтесь медленно
вдохнуть и выдохнуть.

С помощью многих своих коллег
из Центра межрасовых отношений,

мы используем тактику
моментального снижения стресса

в нескольких исследовательских
и терапевтических проектах.

В одном проекте для помощи молодёжи
управлять эмоциями мы используем баскетбол

во время 60-секундных стычек на площадке.

В другом проекте, где мне помогают
коллеги Лоретта и Джон Джеммот,

мы используем культурный стиль
афроамериканских мужских парикмахерских,

где мы учим темнокожих парикмахеров
быть наставниками в двух областях:

во-первых, снижение риска
при сексуальном контакте с партнёром,

а также

остановка насилия как ответной меры.

Что интересно, парикмахеры
используют свой культурный стиль,

чтобы донести идеи просвещения
до мужчин в возрасте от 18 до 24 лет

во время стрижки клиентов.

В ещё одном проекте мы
помогаем учителям понять,

как можно понять, исправить
и разрешить стрессовые ситуации в классе.

В последнем проекте мы обучаем
отдельно детей и родителей

пониманию их расовых травм

перед тем, как совместно решать
повседневные микроконфликты.

Беседы о расовой грамотности с детьми
могут принести положительный эффект,

но это требует практики.

И кто-то из вас наверняка
спросит: «Практика?

Серьёзно, практика?

Мы говорим о практике?»

Да, мы говорим о практике.

У меня два сына.

Старшему, Брайану, 26 лет,

а младшему, Джулиану, 12.

У нас нет сейчас времени, чтобы
обсуждать, почему так произошло.

(Смех)

Но,

когда я думаю о них,

они всё ещё дети для меня,

и я беспокоюсь каждый день,
что люди могут их не так понять.

В августе 2013 года мы с Джулианом,

которому было в то время восемь лет,
складывали постельное бельё,

что в принципе случается довольно редко.

Я должен был предугадать,
что должно было случиться что-то странное.

По телевизору говорили о Трейвоне Мартине,

и его родители плакали

из-за освобождения Джорджа Циммермана.

Джулиан был буквально
прикован к телевизору.

У него была тысяча вопросов,
но я не был готов на них отвечать.

Он хотел понять почему,

почему взрослый человек будет
преследовать и убивать

невооружённого 17-летнего мальчишку?

А я не знал, что ответить.

Лучший ответ, который пришёл мне в голову:

«Джулиан, порой встречаются люди,

которые свысока смотрят на темнокожих

и относятся к ним, и к детям в том числе,

так, словно те — не люди».

Вся эта ситуация показалась ему грустной.

(Аудио) Джулиан Стивенсон: Это грустно.

«Нам всё равно. Ты не такой, как мы».

Говард Стивенсон: Да.

ДС: Они будто говорят: «Мы лучше вас».

ГС: Да.

ДС: «И ничего с этим не сделаешь.

Если ты испугаешь меня
или что-то в этом роде,

я выстрелю в тебя просто потому,
что мне страшно».

ГС: Точно.

Но если кто-то преследует тебя —

ДС: Другим сложно это понять.

ГС: Да, бывает по-разному.
Ты должен быть осторожен.

ДС: Да, люди могут забыть об уважении.

ГС: Это точно.

ДС: И они думают:

«Ты не выглядишь —
Ты не выглядишь так, словно...»

Они будто говорят:
«Ты выглядишь неправильно,

поэтому я считаю,
что в праве тебя не уважать».

ГС: Да, и это называется,

это называется расизмом.

Это называется расизмом, Джулиан.

И да, некоторые люди, другие люди,
могут просто надеть капюшон,

и с ними ничего не случится,

но с тобой и Трейвоном
всё может быть по-другому.

Вот почему папа хочет,
чтобы вы были в безопасности.

(Аудио) ГС: И вот почему —

ДС: То есть, когда ты
говоришь «другие люди»,

ты имеешь в виду, что если бы
Трейвон был белым,

то с ним бы этого не случилось?

ГС: Да, Джулиан.
Папа имел в виду белых людей,

когда сказал «другие люди», понимаешь?

Поначалу мне было очень неловко,

но как только я почувствовал ритм
и начал «ловить волну»,

я начал говорить о стереотипах
и проблемах дискриминации,

и, только я начал «ловить волну»,

как Джулиан перебил меня.

(Аудио) ГС: ...опасным
или преступником из-за цвета кожи,

но ты всего лишь мальчик или юноша —

Это всё неправильно,
неважно кто это делает.

ДС: Папа, мне нужно здесь тебя прервать.

ГС: Что?

ДС: Помнишь, когда мы были...

ГС: Он прервал меня,
чтобы рассказать историю о том,

как ему с другом угрожали в бассейне

двое взрослых белых мужиков,

что подтвердила его мать.

И я был рад, что он может
рассказать мне об этом.

Было ощущение, что он понял.

Мы отошли от темы о родителях Трейвона

и начали говорить о родителях
Джорджа Зиммермана,

которые, как я прочитал в журнале,

оправдывали преследование Трейвона.

И реакция Джулиана была бесценна.

У меня появилось ощущение,
что он действительно понимает.

(Аудио) ДС: Что они думают о его поступке?

ГС: Ну, мне кажется, они думают,

что он имел право
преследовать и нападать —

ДС: Серьёзно?

ГС: Да, мне кажется, что это неправильно.

Д.С: Погоди минуту.

То есть они говорят, что он имел
право преследовать темнокожего ребёнка,

избивать и стрелять в него?

В то время как Джулиан
начал понимать ситуацию,

сам я начал вскипать.

Потому что про себя я думал:

«А если бы на месте Трейвона
был Джулиан или Брайан?»

Я оценил злость по 10-бальной шкале на 10.

Я заметил, обнаружил, дрожь в правой ноге,
которую не мог контролировать,

как будто я бежал.

И в своём воображении видел,
как кто-то преследует Джулиана,

а я преследую этого человека.

И единственное, что я мог сказать тогда:

«Если хоть кто-нибудь попробует
донимать моих детей...»

(Аудио) ГС: Если кто-нибудь
хоть пальцем вас тронет...

ммм, ммм, ммм.

ДС: Что тогда будет?

ГС: Ну, ему лучше спасаться бегством.

ДС: Почему?
ГС: Я до него доберусь.

ДС: Видишь? (Смеётся)

ГС: Я до него доберусь.
ДС: Правда?

ГС: О, да.

ДС: Тогда он доберётся до тебя,
потому что может быть вооружён.

ГС: Тогда я позвоню в полицию,
как и следует поступить.

Но чувствую, что хочу до него добраться.

Но так нельзя, ты прав, нельзя
просто начать кого-то преследовать.

ДС: Он может быть вооружён.

ГС: Да, ты прав, ты прав.

Я чувствую, что хотел бы его прогнать.

ДС: К тому же он может быть
в своём роде военным.

ГС: Я знаю, чувствую, что хочу
добраться до обидчика своего сына.

Мне это не нравится.

ДС: Мм...

ГС: Но ты прав, нужно быть осторожным.

И, да, нужно быть осторожным.

Нельзя предугадать, что о тебе
подумают всякие ненормальные.

Покуда сам считаешь, что ты красивый,

как твой папа верит,
что ты красивый и привлекательный,

и твоя мама верит, что ты красивый,
привлекательный и умный.

Ты заслуживаешь право
жить на этой планете.

И быть настолько счастливым, красивым
и умным, насколько хочешь.

Ты можешь делать всё что хочешь, малыш.

ГС: Расовое воспитание не ограничивается
тем, чему родители учат своих детей,

значение имеет также и то,
как дети это воспринимают.

Готов ли мой ребёнок?

Сможет ли он распознать очевидный
расизм, который замалчивается?

Сможет ли он укротить
свою первичную бурную реакцию,

рассуждая логично и рассудительно,

чтобы участвовать в ситуации,
а не убегать от неё?

Сможет ли он принять здравое
и правильное решение за 60 секунд?

Могу ли я?

Можете ли вы?

Да, мы можем.

Мы можем построить
доверительные межрасовые отношения,

выучив технику «Рассчитать, обнаружить,
выразить, вдохнуть и выдохнуть»

и применяя её в моменты испуга,

когда на поверхность выходит
худшая наша сторона.

Если бы мы могли унять
вековую ярость к другим расам,

которая вскипает
в нашей крови, умах и душах,

а всё, что влияет на тело, ум и душу
влияет и на здоровье,

мы бы, возможно, смогли
защитить свои сердца.

Я просто хочу того, чего все родители
хотят для своих детей,

когда они вдали от них:

любви и защиты.

Когда полиция и учителя
смотрят на моих детей,

я хочу, чтобы они
представляли своих детей,

потому что я верю, что,
если вы видите в чужих детях своих,

вы не будете в них стрелять.

С помощью расовой
грамотности и, да, практики,

мы сможем понять, что расовая
дискриминация может сильно ранить людей,

но мы исцелимся, открыв сердца этому миру.

Но мы всегда должны помнить,
что несмотря на все отличия,

в основе наших культур
лежит забота и понимание.

И всегда помните, что историю
льва никогда не узнают,

покуда её повествует только лишь охотник.

Огромное вам спасибо.

(Аплодисменты)