Как пчёлы помогают сохранить мир между слонами и людьми

Представьте, что посреди ночи вы просыпаетесь от того, что слон ломает крышу вашего дома в поисках еды. Такова реальность в некоторых местах в Африке, где исчезают дикие пространства, и людям и слонам приходится сражаться за место и ресурсы, как никогда раньше. В своём увлекательном выступлении зоолог Люси Кинг делится решением, которое она нашла для этого растущего конфликта: ограды, сделанные из пчелиных ульев, которые отпугивают слонов и помогают фермерам найти новые источники дохода.

Сколько я себя помню,

африканские слоны всегда
приводили меня в полный восторг.

Это крупнейшие сухопутные млекопитающие,
обитающие на Земле в наши дни,

их вес достигает семи тонн,

их рост достигает
трёх с половиной метров в холке.

Они могут съесть до 400 кг еды за день

и распространить семена растений
на тысячи километров

за 50–60 лет своей жизни.

Центр их отзывчивого
и сложного общества — матриархи.

Эти сильные слонихи-лидеры
опекают молодняк

и помогают сориентироваться
в африканской саванне:

в поисках еды, воды и безопасности.

Их общества сложны,

мы до сих пор не понимаем до конца,

как они общаются, как сообщают
друг другу о намерениях,

какие у них диалекты.

И мы пока не очень понимаем,
как они ориентируются в пространстве,

как запоминают безопасные места для брода.

Я почти уверена, что, как и я,

многие в этой комнате
испытывают положительные эмоции

по отношению к этим великолепным животным.

Сложно не испытывать их после телепередач,

которые говорят об их уме,

или, если вам повезло,
после встречи вживую

в сафари в дикой природе.

Но интересно, многие ли из вас

по-настоящему, до дрожи боятся их?

Мне повезло, я росла в Южной Африке

в семье учителей,

у которых были длинные отпуска
и не слишком много денег.

Так что мы садились в наш старенький форд,

нас с сестрой сажали на заднее сиденье,

мы брали палатки и жили в них
в разных заповедниках

Южной Африки.

Это был рай для ребенка,
мечтавшего стать зоологом, то есть меня.

Но я помню, что даже
в столь раннем возрасте

мне казалось, что высокие заборы
под напряжением вокруг заповедника

не очень-то нужны.

Конечно, они не дают слонам
подходить близко к людям,

но в то же время не дают людям
доступ к дикой природе.

Для меня в том возрасте
это было действительно непонятно.

Только в 14 лет,
когда я переехала в Кению,

я смогла стать частью огромных
диких пространств Восточной Африки.

И только тогда я сполна,
всей душой почувствовала,

что я дома.

Я провела много-много счастливых лет
в палатке за изучением поведения слонов

в Национальном заповеднике «Самбуру»

под руководством профессора
Фритца Воллрата и Иэна Дуглас-Гамильтона;

я писала докторскую и старалась понять
всю сложность устройства общества слонов.

Но теперь я возглавляю программу
сосуществования людей и слонов

в фонде Save the Elephants;

мы замечаем, что многое
меняется так быстро,

что нам пришлось изменить
некоторые исследовательские программы.

Мы не можем просто сидеть
и наблюдать за слоновьим обществом

или пытаться понять,
как остановить браконьеров,

которые всё ещё продолжают
торговать слоновой костью.

Нам приходится чаще
применять иные средства

в конфликте между людьми и слонами,
который всё растёт по мере того,

как люди и пахидермы борются
за пространство и ресурсы.

Совсем недавно,
в 70-х годах прошлого века,

по Африке бродили 1,2 миллиона слонов.

Сегодня их осталось всего 400 000.

В то же время популяция людей
выросла вчетверо,

а землю осваивают так быстро,

что сложно успеть подстроиться.

Слишком часто слоны, мигрируя,
оказываются зажаты между поселениями,

они ищут пищу и воду,

а в итоге ломают открытые баки для воды,

ломают трубы

и, разумеется, вламываются
в магазины в поисках еды.

Это действительно серьёзная проблема.

Представляете, как это страшно,

когда слон буквально сносит
крышу вашей хижины

посреди ночи,

и вам нужно спрятать детей,

пока его хобот нашаривает еду
в кромешной темноте?

Эти слоны ещё и топчут и поедают посевы,

и всё это постепенно вымывает

терпимость, уважение, которые люди
обычно испытывают к слонам.

И, к сожалению, многих животных
мы теряем каждый день,

а в некоторых странах даже каждый час,

не только из-за браконьеров,

но и из-за растущего конфликта
между людьми и слонами

за ресурсы и пространство.

Это огромная проблема.

Ну вот как вы удержите
семитонных пахидермов,

которые часто ходят
группами в 10–12 особей

подальше от маленьких сельских ферм,

когда речь идёт о людях,

живущих на самом краю нищеты?

У них не так много средств.

Как решить этот вопрос?

Ну, например, можно начать
устанавливать заборы под напряжением,

и это происходит по всей Африке

всё чаще и чаще.

Но они преграждают пути
и блокируют коридоры.

И, честно говоря, для слонов
это не такое уж препятствие,

если по другую сторону остался
некий особенный источник,

откуда они берут воду,

или если на другой стороне
осталась привлекательная самка.

Тогда эти столбики валят в мгновение ока.

И как только в заборе появляется дыра,

они идут к своим сотоварищам,

и вот уже они все внутри,

и по внутренней стороне ограды
гуляет уже 12 слонов.

И вот тогда проблема усугубляется.

Люди всё пытаются изобрести
какой-то новый вид заборов.

Ну так слонам и они будут нипочём.

(Смех)

Так что вместо такой линии
прямых электрических заборов,

блокирующих миграционные пути,

надо найти какие-то иные способы
решения этой проблемы.

Мне гораздо интереснее
естественные и комплексные меры,

способные разделить слонов и людей
там, где это необходимо.

Просто поговорив с людьми,

с сельскими скотоводами на севере Кении,

которые так много знают о саваннах,

мы узнали, что слоны никогда
не объедают деревья,

на которых есть ульи диких пчёл.

И вот это уже интересно.

Потому что пока слоны поедают листья,

они случайно ломают ветви
и, возможно, сами ульи диких пчёл.

И тогда пчёлы вылетают из своих домов

и жалят слонов.

Так что, если слонов уже жалили,

скорее всего, они запомнят,
что это дерево опасно,

и не придут в это место снова.

Удивительно, неужели возможно
ужалить слонов через их толстую кожу, —

ведь толщина их кожи
достигает двух сантиметров?

Но, похоже, пчёлы жалят их
в более уязвимые места:

вокруг глаз, за ушами,
в рот, во внутреннюю часть хобота.

Можете представить,
слоны такое запомнят надолго.

И не то чтобы они боялись
одного-единственного укуса пчелы.

У африканских пчёл есть
феноменальное качество:

когда они жалят какое-то место,
они выделяют феромон,

который привлекает остальных пчёл
жалить именно в то же место.

Так что они боятся не одного укуса пчелы,

а, возможно, тысяч укусов,

что приходятся на одну и ту же точку, —
вот чего они боятся.

Конечно, хорошая самка

постарается уберечь молодняк
от подобной опасности.

Кожа детёнышей гораздо тоньше,

так что выше вероятность, что укус

проникнет через их тонкую кожу.

Для своей докторской я организовала
довольно необычный проект,

пытаясь понять,

как будут взаимодействовать
африканские слоны и африканские пчёлы,

предполагая, что они
вообще не будут взаимодействовать.

Как я собиралась это исследовать?

Для этого я взяла звуки, которые издают
раздражённые африканские пчёлы,

и включала его для слонов,
отдыхающих под деревом,

по беспроводным колонкам,

чтобы понять, как бы они отреагировали
на присутствие в той зоне диких пчёл.

И оказалось, что они
довольно резко реагируют

на звук Африканских диких пчел.

Вот мы воспроизводим звуки жужжания
этой группе потрясающих слонов.

Видно, что их уши начинают трепетать,

они поворачивают головы
из стороны в сторону,

одна слониха поводит хоботом,
пытаясь уловить запах.

Другой слон толкает
лежащего на земле детёныша,

чтобы тот встал,
как если бы им угрожала опасность.

Одна слониха даёт сигнал к отступлению,

и вскоре вся семья слонов бежит за ней

по саванне, поднимая облако пыли.

(Звук жужжания пчёл)

(Жужжание заканчивается)

Я проводила этот эксперимент
много-много раз,

и почти каждый раз слоны убегали.

Они не просто убегали,

во время бега они поднимали облако пыли,

чтобы дезориентировать пчёл.

Мы устанавливали вокруг слонов
ультразвуковые микрофоны

во время этих экспериментов.

Оказывается, они общаются друг с другом
на ультразвуковой волне,

оповещая друг друга об опасности

и о том, что надо избегать этой зоны.

Так эти поведенческие открытия

помогли нам понять, как слоны реагируют

на звук или вид пчёл.

Что помогло мне разработать
новую ограду с ульями,

которыми мы сейчас обносим
маленькие фермы площадью в один-два акра

в самых уязвимых передовых зонах Африки,

где люди и слоны сражаются
друг с другом за территорию.

Эта ограда очень-очень проста.

Мы используем 12 настоящих ульев
и 12 ненастоящих

для защиты одного акра земли.

Ненастоящие ульи — просто куски фанеры,

которые мы режем на квадраты,
красим в жёлтый

и развешиваем между настоящими.

То есть мы просто
хитростью заставляем их

думать, что там больше ульев,
чем есть на самом деле.

Что, разумеется, в два раза
понижает стоимость ограды.

Так вот, настоящий улей, макет,

настоящий, макет

на каждые 10 метров
по внешней стороне ограды.

Они устанавливаются на столбы

с крышкой, чтобы защитить пчёл,

они связаны простой проволокой,

которая соединяет все ульи по всей длине.

Так что если слон
попробует зайти на ферму,

он будет всеми силами избегать ульев,

но он может попытаться пробраться
между настоящим ульем и макетом,

но при ударе о проволоку
падают все ульи.

Как мы знаем из нашего исследования,

это заставит слонов тут же бежать прочь —

и, будем надеяться, навсегда запомнить
не возвращаться в это опасное место.

Рой пчёл вылетает из улья

и действительно отпугивает слонов.

Мы изучаем эти пчелиные ограды
с помощью, например, фотоловушек

и пытаемся понять, как слоны реагируют

на них по ночам,

когда и случается большинство
набегов на посевы.

Во время нашего исследования ферм

мы обнаружили, что 80 процентов слонов

держатся подальше от границ наших ферм.

А пчёлы и эти пчелиные ограды заодно
способствуют опылению полей.

Так что мы получаем
резкое снижение слоновьих набегов

и к тому же повышение урожайности
благодаря опылению

пчёлами самих посевов зерна.

В пчелиных оградах
очень важна сила улья —

пчелиные колонии должны быть сильными.

И мы стараемся помочь фермерам
сажать богатые пыльцой культуры,

чтобы дать больше пищи ульям,

чтобы пчёлы стали еще сильнее

и, разумеется, производили
потрясающий мёд.

Этот мёд становится ценным
дополнительным доходом для фермеров.

Это полезная альтернатива сахару,

а в нашем обществе

это ещё и ценный подарок
для свекрови или тёщи,

так что мёду просто нет цены.

(Смех)

Сейчас мы собираем этот дикий мёд,

который назвали «Слонозащитный мёд».

Это забавное название,

но оно привлекает внимание
к нашему проекту

и помогает людям понять,
что мы пытаемся сделать

для спасения слонов.

Мы работаем со многими женщинами,

живущими в 60 местах
частых конфликтов слонов и людей

в 19 странах Африки и Азии,

помогаем построить пчелиные ограды,

мы тесно сотрудничаем
со многими фермерами,

но особенно с женщинами-фермерами,

помогаем им наладить жизнь
в гармонии со слонами.

Мы стараемся разработать
набор разных вариантов,

чтобы жить в гармонии
с этими громадами-пахидермами.

Ещё одна задача — убедить фермеров,

особенно женщин,

пересмотреть культуры для посева

на своих фермах.

То есть мы ищем посевные культуры,

которые не представляют интереса
для слонов, например, перец,

имбирь, моринга, подсолнух.

И, разумеется, пчёлы из наших оград
обожают эти посевные культуры,

ведь у них такие прекрасные цветы.

Или ещё есть растение
с остроконечными листьями, сизаль —

может быть, вы его знаете как джут.

Это потрясающее растение
можно разрезать на волокна

и делать из них пряжу.

Мы работаем с этими
удивительными женщинами,

они каждый день сталкиваются со слонами;

женщины сплетают из этих волокон корзины,

и это становится дополнительным
источником дохода.

Всего три недели назад
мы начали строительство

женского предпринимательского центра,

где мы будем работать с этими женщинами,

и не только с пасеками пчёл,

они смогут плести чудесные корзины,

смогут отжимать масло чили
и подсолнечное масло,

делать бальзам для губ и мёд,

нам уже удаётся помочь
нашим фермерам-участникам

внедрять в свою жизнь эко-проекты,
которые хорошо сочетаются

с жизнью рядом со слонами.

Будь то самки,

или матери, или исследователи вроде меня,

я знаю, что всё больше женщин
выходят на первый план

и начинают иначе, смелее мыслить
о сложностях, с которыми они сталкиваются.

Я верю, что творческий подход

и, может быть, чуть больше
сочувствия друг к другу

помогут нам выйти
из нынешнего конфликта со слонами

и мирно сосуществовать бок о бок.

Спасибо.

(Аплодисменты)