«Когда сияла красота»: деменция и ранняя диагностика | Франческо Таманьини | TEDxCittàdiSanMarino

Болезнь Альцгеймера встречается всё чаще и чаще. Франческо Таманьини со своей международной командой находится в поисках маркера, который мог бы помочь диагностировать деменцию как можно раньше и смягчить её симптомы.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Ты помнишь, Сильвия, ещё
Твоей земной и смертной жизни время,

Когда сияла красота
В твоих глазах смеющихся и ясных

И ты, задумчивая, улыбаясь,
Перешагнула юности порог.

Так начинается стихотворение,
которое, думаю, все мы знаем

и все мы его когда-то слушали.

Стихотворение «К Сильвии»
написано графом Джакомо Леопарди

в 1828 году.

И помимо всего прочего

поэт затрагивает очень
важную для него самого тему.

А именно — тему воспоминаний и ностальгии,

точнее, тему эмоций, связанных
с воспоминаниями и памятью.

В начальной школе я услышал его
впервые и вернулся к нему в лицее.

И именно в тот момент
я увлёкся темой памяти.

Память — это сложное понятие,
которое может иметь много значений.

Например, существует историческая память,

хранящаяся в книгах, зданиях,
в обычаях и традициях народов.

Или же это может быть компьютерная память,

где информация зашифрована

и помещена на материальный
носитель в цифровом формате.

Или это может быть
память отдельного человека,

возможно, рождённая запахом или музыкой:

такая память позволяет нам
вспомнить о прошедших событиях

и называется декларативной памятью.

Декларативная память
кодируется и передаётся в мозг,

где она, предположительно, хранится.

И как напоминает нам Сальвадор Дали

в своей знаменитой картине
«Постоянство памяти»,

память о событиях может
со временем стираться —

видите, сколько муравьёв
копошится на часах?

А может стираться из-за болезни,
как мы увидим сегодня.

Именно декларативной памяти

я посвятил последние
10 лет моих исследований.

В частности, механизмам в мозге,

работе отдельных клеток и нейронным сетям.

И тому, как это действует,

когда какое-либо событие кодируется,
сохраняется и воскрешается в памяти.

И хоть мы и не знаем наверняка,

где именно хранятся
воспоминания в нашем мозге,

мы точно знаем,

какие части мозга участвуют
в процессе кодирования.

Речь идёт о структурах мозга,
расположенных в височных долях,

вот здесь, под висками.

В частности, об области мозга,
которая называется гиппокамп,

потому что в воображении
первых нейроанатомов

эта область напоминала
чем-то морского конька.

Здесь изображена прекрасная картина,
выполненная профессором Рамоном-и-Кахалем

где-то в 1879 году,

на основе своих экспериментов

по пропитке части гиппокампа
раствором серебра.

Этот приём был разработан Камилло Гольджи,

с кем он и разделит
Нобелевскую премию в 1906 году.

Нам известна функция гиппокампа

благодаря любопытному случаю
с пациентом H. M.

У H. M. были удалены
обе части гиппокампа

для того, чтобы вылечить
тяжёлую форму эпилепсии,

где-то в 50-х годах.

После операции H. M. помнил всё,

что произошло в его жизни

до самой операции.

Но после

ему больше не удавалось удерживать
воспоминания в долговременной памяти.

Эта разновидность амнезии
называется антероградной амнезией,

и помимо того, что про неё были сняты
такие фильмы, как «Помни» Криса Нолана

или «50 первых поцелуев» с Дрю Бэрримор,

этот вид амнезии показывает,
что в гиппокампе не хранятся воспоминания.

Но благодаря гиппокампу мы можем
приобретать новые воспоминания.

В гиппокампе,

как и во всех остальных частях мозга,

когнитивная функция —
в этом случае память —

зависит от функции

и правильной работы отдельных нейронов

и от того, как они
взаимодействуют между собой.

И если внутри отдельного нейрона

информация шифруется и передаётся

в виде электрических импульсов,
то между собой

нейроны взаимодействуют

с помощью специального соединения,
которое называется синапс,

и в нём при сообщении
электрического импульса

пресинаптическому нейрону,
то есть «донору» информации,

химическое вещество,
которое называется нейромедиатор,

высвобождается

и присоединяется к нейрону,
принимающему информацию,

то есть к постсинаптическому,

ускоряя или замедляя
свою электрическую активность.

И так далее, цикл за циклом.

В результате формируется
целая сеть нейронов,

в которой одна часть — это нейроны
возбуждения, а другая — торможения.

Чтобы стало понятнее,

мозг в какой-то степени подобен оркестру,

в котором отдельные музыканты
соответствуют нейронам возбуждения,

взаимодействующим между собой
благодаря особому типу нейронов,

а именно тормозному интернейрону,

который выступает как раз
в качестве координатора или дирижёра.

И если нейроны,

взаимодействующие через синапс,

работают в этом концерте,

то в итоге получается музыка:

работа разума, в том числе и памяти.

Тем не менее, если игра музыкантов
мало напоминает исполнение в ансамбле,

или, другими словами,
если синапс плохо работает,

в результате получается
какофония, беспорядок.

Нечто подобное могло бы происходить

в мозге человека, страдающего от эпилепсии

или от любой другой болезни,
которая может привести к деменции.

От изучения механизмов,

лежащих в основе памяти и понимания,

до изучения их расстройств

всего один шаг,

и именно поэтому я обратил
своё внимание на деменцию.

Деменция — это общий термин,

который включает в себя
симптоматику разных болезней,

ведущих к постепенной потере памяти

и к прогрессирующим эмоциональным
расстройствам и расстройствам речи,

к сбою режима сна и бодрствования,

и всё это происходит наряду с постепенным
отмиранием нервных клеток.

И заметьте:

обычно такого рода болезни
называют старческими.

Но это не так!

Первые симптомы деменции
могут проявиться довольно рано,

в возрасте 45-50 лет,

и в течение десятилетий
медленно прогрессировать,

постепенно нарушая
когнитивные функции человека

и оказывая тем самым сильное влияние
на того, кто страдает от этой болезни,

и на того, кто заботится о нём,

как с точки зрения психологии,
так и с точки зрения финансов.

При каждом моём щелчке пальцами —

если получится щелкнуть,
а то ладони потеют —

деменцию диагностируют
ещё одному человеку.

И если тенденция останется такой же,

можно посчитать, что к 2050 году

в мире будет 131 миллион человек,
страдающих от деменции,

при общих расходах примерно
в 2 триллиона долларов США.

Бóльшая часть этой суммы, скорее всего,

ляжет на плечи родных.

На сегодняшний день лечения нет,
кроме как на симптоматическом уровне.

Болезнь Альцгеймера является
самой частой причиной деменции.

В целом существует две формы этой болезни:

одна — генетическая, довольно редкая,

которая передаётся по наследству;

и вторая — спорадическая,
которая встречается намного чаще,

но чем она вызвана — неизвестно:

мы знаем, что существуют
определённые факторы риска,

внешние — такие как курение,
алкоголизм, диабет 2 типа —

и внутренние, генетические,

факторы, повышающие риск
развития болезни Альцгеймера, —

но каким образом — неизвестно.

В мозге людей, страдающих
от болезни Альцгеймера,

можно обнаружить
скопление токсичных белков,

таких, как, например, белок бета-амилоид.

Это липкое вещество,
которое может скапливаться

ещё до появления первых симптомов
снижения когнитивных способностей.

Тем не менее,

когда этого вещества
накапливается всё больше,

начинают появляться первые
признаки когнитивных нарушений.

В какой-то момент

белок бета-амилоид
перестаёт накапливаться

и как раз в этот момент
появляется новый протагонист:

начинают образовываться
микроскопические клубки

из избыточно
фосфорилированного тау-белка,

токсичного и волокнистого,

белка, который считается основной причиной

отмирания нервных клеток

и серьёзного нарушения
когнитивных способностей

на последних стадиях болезни.

Но и этого как будто мало,

у людей с болезнью Альцгеймера

мы также замечаем нарушение
электрической активности мозга,

похожее на нарушения у людей,
страдающих от эпилепсии.

Согласно устоявшейся и подтверждённой
разными экспериментальными данными теории,

нарушение электрической
и синаптической функций

в мозге людей с болезнью Альцгеймера

происходит из-за белка бета-амилоид,

который с первых же стадий болезни

мог воздействовать на мозг,
разрушая как синапсы,

так и электрическую
активность отдельных нейронов.

Этим я и занимался
последние 6 лет своей жизни.

В основном я старался
работать именно над этим.

И что же?

Как меняется жизнь людей
с болезнью Альцгеймера?

Как мы можем обратить
всё это в свою пользу?

Возможно ли —

вот какой вопрос мы задаём себе,

по крайней мере мы с моими коллегами —

возможно ли использовать нарушение
электрической активности в мозге

у людей с когнитивными нарушениями,
вызванными болезнью Альцгеймера,

как своего рода шанс развить
новые способы лечения,

новые системы ранней диагностики,

которые позволят нам обнаружить
болезни как можно раньше,

в ещё не запущенных стадиях?

Возможно ли на основе этой информации
развить передовые методы лечения

и улучшить качество жизни

людей с болезнью Альцгеймера
и тех, кто заботится о них?

Заметьте: эти вопросы
связаны между собой.

Например, открытие нового способа лечения

или нового фармакологического подхода,

предположительно, принесёт больше пользы,

если у нас будет инструмент,

чтобы диагностировать
болезнь Альцгеймера как можно раньше.

И сегодня я вам расскажу о том,
как мы с моими коллегами стараемся

разработать новый метод
диагностирования болезни Альцгеймера,

основанный на электроэнцефалографии,

то есть наложении электродов
на поверхность головы, —

неагрессивный и экономичный подход.

И этот подход будет иметь
важное преимущество за счёт того,

что он основан на уже существующих
в клинической сфере инфраструктурах,

например в диагностировании эпилепсии.

А значит, не понадобится
закупать новое оборудование

в медицинских учреждениях.

Сан-Марино — волшебный край.

Один вид горы Монте-Титано
наполняет меня радостью,

когда я возвращаюсь
после долгого отсутствия.

Дело не только в его величавости,

а также в воспоминаниях о запахе,
витавшем в воздухе моего детства,

во вкусе еды,

в звонком смехе,

доносящемся из кафе,
где я пью кофе после завтрака.

В их музыкальном акценте

с их растянутым звуком «с»
и пропадающим «з».

То есть в моём акценте.

В Сан-Марино живётся хорошо.

Нас немного, примерно 30 000 жителей,

все мы тщательно следим
за своим здоровьем —

на одного терапевта
приходится 1 000 жителей —

и люди живут долго.

И правда:

в Сан-Марино средняя продолжительность
жизни — одна из наиболее высоких.

Согласно данным Всемирной
организации здравоохранения

от 2013 года,

в Сан-Марино продолжительность жизни
у мужчин самая высокая в мире,

а у женщин — на одиннадцатом месте.

Ну хорошо, и что из этого?

А то, что мы можем стать
отличной лабораторией

для изучения клинических состояний
продолжительных болезней,

как раз таких, как болезнь Альцгеймера.

Два года назад в Сан-Марино
мы начали проект AlzSM.

Команда врачей в Сан-Марино
под руководством Сузанны Гуттманн

занялась и до сих пор занимается

фиксацией и отслеживанием
электрофизиологических процессов

и сбором данных
магнитно-резонансной томографии

у людей с болезнью Альцгеймера

и людей того же возраста
без когнитивных расстройств.

И в то же время

команда исследователей
из Сан-Марино, Великобритании и Германии

под руководством
Марка Гудфеллоу в Эксетере

и Федерико Томбари в Монако

занимается анализом данных,
начиная с электроэнцефалографических.

Марк Гудфеллоу открыл метод,

который по электрофизиологическим
данным пациентов

позволяет определить
с точностью примерно в 80%,

принадлежит ли электрофизиологический
сигнал здоровому человеку

или человеку с болезнью Альцгеймера,

или, по крайней мере,
с предрасположенностью к этой болезни.

Это разрабатывалось не с чистого листа:

до нас другие группы исследователей
получали схожие результаты,

хоть и с помощью немного других методов.

Тем не менее, предположительно,
мы можем определить,

будет ли электрофизиологический сигнал

человека с лёгким
когнитивным расстройством,

которое может указывать
на начальные стадии болезни Альцгеймера,

перерастать в деменцию,

возможно, вызванную болезнью Альцгеймера.

Сейчас я не могу раскрыть вам
все подробности метода, открытого Марком,

в первую очередь потому, что
мы не полностью уверены, что он работает;

а во-вторых, потому, что
если бы я вам их раскрыл,

мне пришлось бы вас убить...

Шучу, конечно.

Не подумайте, я не сумасшедший.

Однако, чтобы проверить
достоверность нашей гипотезы,

мы будем наблюдать за когортой пациентов

с лёгким когнитивным расстройством

в течение по крайней мере трёх-пяти лет

и анализировать, действительно ли

наш метод может
предугадать развитие деменции

и, в частности, болезни Альцгеймера.

Наконец, мы намереваемся
совмещать электрофизиологию

и более традиционные методы,

чтобы диагностировать деменцию
и отмирание нейронов.

Во-первых, обследование
это нейропсихологическое,

то есть непосредственное измерение
когнитивных способностей человека

посредством прохождения ряда тестов.

Затем нейровизуализация,

которая позволит отобразить
структуры мозга.

В нашем случае, например, это
магнитно-резонансная томография.

Данные, полученные в ходе
нейровизуализации, сейчас анализируются

под руководством
Федерико Томбари в Монако.

И какова же цель объединения
всех этих методов?

Их объединение нацелено

на повышение точности диагноза

и прогноза развития лёгкого
когнитивного расстройства в деменцию,

в отличие от работы в одиночку.

В заключение отмечу: память —
это нечто прекрасное и хрупкое.

В каком-то смысле, мы и есть наша память.

Деменция и, в частности,
болезнь Альцгеймера —

это губительное состояние

как для больных,

так и для тех, кто заботится
о людях, поражённых болезнью.

Научные исследования не прекращаются,

дабы найти лечение,

открыть метод ранней диагностики

и найти способ улучшить
качество жизни этих людей.

Часть всей этой работы
ведётся здесь, в Сан-Марино.

В небольшой организации,

которая работает локально
и сотрудничает с другими странами.

Возможно, именно
благодаря своей уникальности,

может, именно благодаря мощи этой
маленькой организации,

у Сан-Марино есть шанс изменить мир.

Спасибо.

(Аплодисменты)