Как я подружилась с реальностью

Со своими, только ей присущими, остроумием и мудростью Эмили Ливайн встречает свой последний вызов как комик и философ: у неё оригинальные представления о своём уходе из жизни. В своём выступлении она берёт нас с собой в путешествие, для того чтобы мы подружились с реальностью и спокойно относились к смерти. «Жизнь — это великий дар, — говорит Ливайн. —Ты улучшаешь её настолько, насколько можешь, а потом отдаёшь обратно».

Сначала я вам расскажу,
что вызвало бы у моей бабушки

тревожный возглас,
состоящий из пяти «ой»:

«Ой-ой-ой-ой-ой».

(Смех)

Это... Готовы?

Хорошо.

У меня рак лёгких четвёртой стадии:

«Боже, как я несчастна!»

Но я так себя не чувствую.

У меня с этим всё в порядке.

Конечно, я имею
определённые преимущества:

не каждый может избрать такую
легкомысленную позицию.

У меня нет малолетних детей.

Но есть взрослая дочь: и замечательная,
и счастливая, и красивая.

У меня нет огромных финансовых проблем.

Мой рак не настолько агрессивен.

Он скорее похож на демократию:

(Смех)

не уверен, что победит.

Просто сидит там

и ждёт, когда банк Goldman Sachs,
даст ему немного денег.

(Смех)

(Аплодисменты)

И самое прекрасное —

у меня за плечами есть большое достижение.

Да.

Я и не знала об этом, пока год назад
кто-то не написал в моём Твиттере.

Вот что там было:

«Вы несёте ответственность

за то, что американские мужчины
утратили мужественность».

(Смех)

(Аплодисменты)

Нет, я не могу полностью
ставить это себе в заслугу, но...

(Смех)

Но что, если бы у вас не было
таких преимуществ, как у меня?

Единственное, что я могу вам посоветовать,
это сделать то, что сделала я:

подружитесь с реальностью.

Хуже, чем у было меня,
у вас не могло бы быть.

Поначалу

реальность меня ничуть не привлекала.

Если бы тогда, когда я встретилась
с реальностью, уже был Tinder,

я бы её «свайпнула влево»

и этим всё и закончилось бы.

(Смех)

Реальность и я,

мы не разделяем общих ценностей,
у нас нет общих целей.

(Смех)

Честно говоря, у меня нет целей,

зато есть фантазии.

Они точно такие же, как и цели,
только не нужно усердно работать.

(Смех)

(Аплодисменты)

Я не большая поклонница тяжёлой работы,

но вы же знаете, какова реальность, —

вас постоянно подталкивает

её посредник —
исполнительная функция мозга...

одно из преимуществ умирания —

твоя исполнительная функция
больше тобой не помыкает.

(Смех)

Но случилось кое-что,

что заставило меня осознать,

что реальность, возможно, и не реальность.

Случилось то, что случилось,

потому что главным образом я хотела,
чтобы реальность оставила меня в покое;

но хотелось бы, чтобы меня оставили
одну в красивом доме,

с плитой Wolf и холодильником Sub-Zero,

частными занятиями йогой...

В итоге — контракт на продолжение
написания сценария с компанией Disney.

И вот я оказалась в своём новом офисе

на улице Допи [англ. придурковатый],

(Смех)

и, мне думается, такой реальностью
я должна была бы гордиться...

(Смех)

И я уставилась на подарок,
присланный мне по случаю прибытия:

не вазу от Lalique и не рояль —
я слышала, что другим это дарили, —

а метрового, чем-то набитого Микки Мауса

(Смех)

с каталогом, на случай, если я захочу
заказать что-нибудь ещё,

то, что ну совсем не в моём вкусе.

(Смех)

И когда я открыла каталог,

чтобы увидеть цену этой метровой мыши,

вот как её описали...

«В натуральную величину».

(Смех)

Вот тогда-то я и поняла.

Реальность не была «реальностью».

Реальность была самозванкой.

Поэтому я погрузилась
в квантовую физику и теорию хаоса,

чтобы попытаться найти
настоящую реальность;

и как только я закончила снимать фильм...

да, наконец-то закончила...

обо всём об этом,

не буду вдаваться в подробности,

короче, как только мы закончили фильм,

я сломала ногу, и она долго не заживала,

и через год мне должны были сделать
ещё одну операцию:

и на это ушёл целый год —

итог: два года в инвалидной коляске.

И именно тогда я столкнулась
с настоящей реальностью:

ограничения.

Те самые ограничения,
которые я отрицала всю свою жизнь,

игнорировала и отгоняла прочь от себя,

были реальными,

и мне пришлось иметь с ними дело.

Они захватили моё воображение,
творчество и весь мой набор навыков.

Оказалось, что я великолепна
в настоящей реальности:

я не просто примирилась с ней,

я влюбилась.

И уж я-то должна была знать,

учитывая мои такие же
ненадёжные отношения с духом времени...

Кстати, могу продать вам свой «Бетамакс».
[видеомагнитофон 80-х годов]

(Смех)

Я должна была знать, что в тот момент,
когда я влюбилась в реальность,

остальная часть страны решила
пойти в обратном направлении.

(Смех)

Но я здесь не для того,
чтобы говорить о Трампе, альт-правых,

отрицающих изменения климата
или производителях этой вещи,

которую я бы назвала коробкой,

несмотря на то, что прямо здесь написано:

«Это не коробка».

(Смех)

Они доводят меня до помешательства.

(Смех)

(Аплодисменты)

Но я бы хотела поговорить вот о чём:

о личном вызове реальности,

что для меня очень важно,

предвосхищая свой рассказ,
должна сказать, что я обожаю науку.

У меня есть...

я сама не учёный...

но обладаю сверхъестественной
способностью понимать всё о науке,

кроме собственно самой науки —

(Смех)

математики.

Но самые диковинные понятия
имеют для меня смысл.

Теория струн —

идея о том, что вся реальность исходит
от вибраций этих крошечных...

как я это называю «Большой дзыньк»

(Смех)

Корпускулярно-волновой дуализм:

суть которого в том, что одна вещь
может проявляться как две вещи...

Вам это известно?

Тот факт, что фотон может проявляться
и как волна, и как частица,

подтвердил моё внутреннее чутьё о том,

что люди одновременно и хорошие, и плохие,

а идеи — одновременно правильные и ложные.

Фрейд был прав насчёт зависти к пенису,

но ошибался насчёт того,
кто её испытывает.

(Смех)

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Тут есть ещё вариация:

кажется, что в реальности
есть два явления,

но оказывается, что это взаимодействие
этих двух явлений —

пространства и времени,

массы и энергии,

жизни и смерти.

И я не понимаю,

просто не понимаю

мышления людей, которые намереваются
«победить смерть» и «преодолеть смерть».

Как это сделать?

Как можно победить смерть,
не уничтожив жизнь?

Для меня это не имеет смысла.

Должна сказать,

я считаю это ужасно неблагодарным.

Тебе дали такой необыкновенный подарок —

жизнь —

а ты относишься к этому,
как будто попросил у Санты «Роллс-Ройс»,

а вместо него получил сушилку для салата.

У нас появляется
причина для недовольства —

срок годности.

Смерть портит весь подарок.

До меня это не доходит.

Я этого не понимаю.

Для меня это неуважительно.

Неуважительно по отношению к природе.

Идея о том, что мы будем
доминировать над природой,

подчиним её себе,

что природа слишком слаба, чтобы
противостоять нашему интеллекту.

Нет, я так не думаю.

Если вы на самом деле читали книгу
по квантовой физике, как я...

Ну, я прочла лишь электронное письмо
от того, кто её читал...

(Смех)

Поймите,

что мы уже не живём
в механической вселенной Ньютона.

Мы живём в непредсказуемой вселенной,

и мы никогда не сможем всё знать,

всё контролировать

или всё предугадывать.

Природа похожа на самоуправляемую машину.

Лучшее, что мы можем сделать, —
это как та пожилая дама в анекдоте —

может, вы его уже знаете.

Пожилая дама едет за рулём,

рядом с ней сидит её дочь средних лет,

дама едет прямо на красный свет.

Дочь не хочет говорить что-то вроде:

«Ты слишком стара для вождения»,

поэтому молчит.

Но потом её мать опять
проезжает на красный свет,

и дочь, стараясь быть
максимально тактичной,

говорит: «Мам, а ты в курсе,

что только что ты дважды
проехала на красный свет?»

На что дама отвечает:
«А я что — за рулём?»

(Смех)

(Аплодисменты)

Ну...

А сейчас я собираюсь сделать
мысленный прыжок.

Это для меня легко: я делаю это
как делал свои трюки Ивел Книвел,

а на моём номерном знаке написано:

«Мыслю, следовательно ускоряюсь».

Надеюсь, вы со мной.

Моя настоящая проблема с мышлением
«победим смерть» такова:

если вы противники смерти,

значит, вы противники жизни,

значит, вы противники природы,

значит, противники женщин,

потому что женщины уже давно
ассоциируются с природой.

Это мнение Ханны Арендт,

немецкого философа, которая написала
книгу «Ситуация человека».

В ней говорится, что традиционно

работу связывают с мужчинами.

Работа — это то, что идёт из головы,

это то, что мы изобретаем,

то, что мы создаём,

способ оставить в этом мире
что-то после себя.

Тогда как труд связан с телом.

Он связан с людьми,
которые выполняют тяжёлую работу

или рожают детей.

Поэтому для меня

мышление, которое отрицает это,

которое отрицает,
что мы синхронизированы с биоритмами,

циклическими ритмами Вселенной,

не создаёт гостеприимную
окружающую среду для женщин

или людей, связанных с тяжёлым
физическим трудом,

к слову сказать,

людей, которых мы считаем потомками рабов,

или людей, занимающихся ручным трудом.

Вот как это выглядит с точки зрения
непредсказуемой вселенной,

исходя из моего мышления,
которое я называю «Вселенная Эмили».

Во-первых,

я невероятно благодарна за то,
что мне дарована жизнь,

но я не хочу быть бессмертной.

Мне не интересно,
чтобы моё имя жило после меня.

На самом деле, я этого не хочу,

потому что по своему опыту знаю:

не важно насколько
ты хорош и замечателен,

насколько талантлив;

через 50 лет после твоей смерти
тебя всё равно будут критиковать.

(Смех)

И у меня есть неоспоримое
тому доказательство.

Заголовок в «Лос-Анджелес Таймс»:

«Анна Франк: В конце концов,
не такая уж и хорошая».

(Смех)

Кроме того, я люблю совпадать

с циклическими ритмами Вселенной.

Это самое необычное в жизни:

это цикл, состоящий из рождения,

вырождения,

возрождения.

«Я» — это всего лишь общность частиц,

организованная определённым образом,

затем она подвергнется разложению,

и все её составляющие будут
в распоряжении природы,

чтобы соединиться снова в новый организм.

Для меня это очень волнительно.

И возможность быть частью этого процесса
делает меня ещё более благодарной.

Знаете,

я смотрю на смерть
с точки зрения немецкого биолога

Андреаса Вебера,

который рассматривает смерть
как часть экономики дарения.

Вам сделан великий дар — жизнь,

вы вы улучшаете её, как только можете,

а потом возвращаете обратно.

Как говорила тётушка Мэйм:
«Жизнь — это праздничный обед».

Ну, свою порцию я уже съела.

У меня зверский аппетит к жизни.

Я поглощаю жизнь,

но после смерти сама буду поглощена.

Я собираюсь в землю такой, какая я есть,

и приглашаю всех микроорганизмов,

детритофагов

и бактерий, способствующих разложению,

откусить свой кусочек.

Думаю, они посчитают меня аппетитной.

(Смех)

Я так считаю.

Самое лучшее в моём подходе —
то, что он настоящий.

Его можно увидеть.

За ним можно наблюдать.

Так происходит на самом деле.

Возможно, не я улучшаю этот дар,

не уверена насчёт этого,

но мою жизнь, определённо,
улучшили другие люди.

Благодаря TED,

который познакомил меня
с целым сообществом людей,

которое наполнило мою жизнь,

включая Тришу Макгиллис,
дизайнера моего веб-сайта,

которая работает
с моей замечательной дочкой.

Они взялись за работу над моим веб-сайтом
и превратили его в нечто,

где всё, что от меня требуется —
это вести блог.

Мне не нужно использовать
исполнительную функцию мозга.

Ха-ха-ха, я выиграла!

(Смех)

Я очень вам благодарна.

Не хочу называть вас «аудиторией»,

так как я действительно этого не осознаю,
поскольку мы две разные сущности.

Я снова думаю об этом
с точки зрения квантовой физики.

Известно, что квантовые физики
не всегда точно знают, что происходит,

когда волна становится частицей.

Существуют различные теории:

коллапс волновой функции,

декогерентность...

Все сходятся на одной точке зрения:

реальность возникает через взаимодействие.

(Голос дрогнул) И вы тоже.

И каждая аудитория,
перед которой я когда-либо выступала,

в прошлом и в настоящем.

Большое спасибо вам за то,
что делаете мою жизнь настоящей.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Спасибо.