Грязная тайна капитализма — и новый план на будущее

Растущее неравенство и политическая нестабильность — прямой результат десятилетий плохой экономической теории, — считает предприниматель Ник Ханауэр. В своём провидческом выступлении он развенчивает миф о том, что жадность — это хорошо, описывая эту идею как морально разлагающую и научно неверную, и предлагает новую экономическую теорию, основанную на взаимности и сотрудничестве.

Я — капиталист.

После 30-ти лет карьеры в капитализме,

включающей три дюжины компаний,

создав рыночную стоимость
в десятки миллиардов долларов,

я уже не просто среди одного процента
богатейших, а среди 0,01 процента.

Сегодня я пришёл поделиться
секретом нашего успеха,

ведь богатые капиталисты, как я,
ещё никогда не были так богаты.

Возникает вопрос: как мы это делаем?

Как нам удаётся отхватывать

всё время растущую часть
экономического пирога год за годом?

Неужели богачи стали умнее,
чем были 30 лет назад?

Или всё потому, что мы работаем
усерднее, чем когда-то?

Мы стали выше, симпатичнее?

К сожалению, нет.

Всё сводится к единственной причине:

экономике.

И вот грязная тайна:

было время, когда профессия экономиста

служила интересам общества,

но в эпоху неолиберализма,

сегодня,

всё работает лишь на большие корпорации

и миллиардеров,

что создаёт определённую проблему.

Мы могли бы изменить
экономическую политику:

повысить налоги для богатых,

регулировать влиятельные корпорации,
повысить оплату труда.

Мы уже делали это в прошлом.

Но неолиберальная экономика
предостерегает,

что такая политика была бы
ужасной ошибкой.

Ведь повышение налогов всегда
убивает экономический рост,

госрегулирование в любой форме

неэффективно,

а повышение зарплаты убьёт рабочие места.

В результате такого подхода

только в США за последние 30 лет

один процент богатейших
стал богаче на 21 триллион долларов,

в то время как беднейшие 50%
стали беднее на 900 миллиардов долларов.

Этот шаблон растущего неравенства

распространился во всём мире.

Тем не менее, пока семьи среднего класса
еле сводят концы с концами на зарплаты,

что не изменились за последние 40 лет,

неолиберальные экономисты предупреждают,

что единственно верная реакция на тяготы
жёстких экономических мер и глобализации —

это ещё более жёсткая экономия
и глобализация.

Так что же делать обществу?

Мне абсолютно ясно, что нам нужно сделать.

Нам нужна новая экономика.

Экономика была названа
«мрачнейшей из наук» небезосновательно,

ведь в том виде,
в котором её преподают сегодня,

это вовсе не наука,

несмотря на блистательную математику.

На самом деле, всё больше
преподавателей и специалистов

приходят к заключению, что неолиберальная
экономическая теория опасно неверна,

а сегодняшний кризис растущего неравенства

и политической нестабильности —

это прямой результат десятилетий
плохой экономической теории.

Сегодня мы знаем, что экономика,
сделавшая меня богатым, не просто неверна,

а вывернута наизнанку.

Ведь, как оказывается,

не капитал стимулирует экономический рост,

а люди.

Не собственный интерес
способствует общественному благу,

а взаимодействие.

Не конкуренция ведёт
к росту благосостояния,

а сотрудничество.

Сейчас мы видим, что экономика,
не являющаяся справедливой и инклюзивной,

не может поддерживать тот высокий
уровень социального взаимодействия,

который необходим для процветания
современного общества.

Так в чём же мы ошиблись?

Как стало до боли очевидным,

основные допущения, на которых базируется
неолиберальная экономическая теория,

объективно неверны.

Сегодня я хотел бы вначале перечислить
некоторые из этих ошибочных допущений,

а затем рассказать, что на самом деле
способствует процветанию, по мнению науки.

Итак, первое предположение
неолиберальной экономики гласит,

что рынок находится
в экономическом равновесии,

то есть повышение чего-то одного
в экономике — например, зарплат —

ведёт к снижению чего-то другого —
например, количества рабочих мест.

Возьмём, к примеру, Сиэтл, где я живу.

Когда в 2014 году мы впервые повысили
минимальную зарплату до 15 долларов,

неолибералы подняли панику
из-за их любимого равновесия.

«Если вы повысите стоимость труда, —
предостерегали они, —

компании будут нанимать меньше,

тысячи низкооплачиваемых рабочих
потеряют работу,

рестораны закроются».

Вот только...

не закрылись.

Уровень безработицы существенно снизился.

Ресторанный бизнес в Сиэтле расцвёл.

Почему?

Потому что нет никакого равновесия.

Повышение зарплат не уничтожает
рабочие места, а создаёт их.

Ведь если, например,

владелец ресторана должен
платить работникам достаточно,

и теперь даже они могут позволить себе
ходить в рестораны,

то это не вредит ресторанному бизнесу,

а ведёт к его росту.

(Аплодисменты)

Спасибо.

Второе предположение гласит,

что цена чего-либо всегда
равна его стоимости.

По сути, это значит, что, если вы
зарабатываете 50 000 долларов в год,

а я зарабатываю
50 миллионов долларов в год,

то я создаю в тысячу раз
больше стоимости, чем вы.

Что ж,

для вас не станет сюрпризом тот факт,

что это очень удобное предположение,

если вы гендиректор, платящий себе
50 млн долларов в год,

а своим работникам — нищенские зарплаты.

Но поверьте человеку, который управлял
десятками компаний, —

это чушь.

Людям платят не столько,
сколько они стоят.

Им платят столько, сколько они могут
для себя выторговать.

Доля зарплат в ВВП снижается не потому,

что рабочие стали менее продуктивны,

а потому, что работодатели
стали более влиятельными.

И...

(Аплодисменты)

И, притворяясь, что огромного дисбаланса
сил между капиталом и рабочей силой

не существует,

неолиберальная экономическая
теория стала, по сути,

средством «крышевания» богачей.

Третье и наиболее тлетворное
предположение —

это поведенческая модель,

которая описывает человеческих
существ как «homo economicus»

и, по сути, означает, что все
мы абсолютно эгоистичны,

абсолютно рациональны
и неустанно ищем выгоду для себя.

Но задумайтесь:

насколько правдоподобно, что каждый
раз на протяжении всей жизни,

когда вы делали что-либо
хорошее для других,

вашей целью было максимизировать
собственную ценность.

Правдоподобно ли, что солдат, закрывающий
собой гранату для защиты товарищей,

преследует лишь собственные
корыстные цели?

Если вам кажется, что это глупость,

противоречащая всякой моральной интуиции,

то это потому, что так и есть.

Недавние исследования доказывают,

что это неправда.

Но именно эта поведенческая модель

лежит в основе жестокой
неолиберальной экономики,

и она настолько же
морально разлагающая,

насколько научно неверна.

Ведь если принять по умолчанию,

что все люди в основе своей эгоистичны,

а затем оглянуться вокруг,

увидев экономическое процветание в мире,

то логично сделать вывод,

что по определению

миллиарды отдельных эгоистичных поступков

чудом трансформировались
в процветание и общее благо.

Если мы, люди, исключительно эгоистичны,

то эгоизм является причиной
нашего процветания.

Следуя такой экономической логике,

жадность — это хорошо,

растущее неравенство — эффективно,

а единственно возможной целью корпорации

может быть обогащение акционеров,

ведь в противном случае
экономический рост замедлится,

что навредит экономике в целом.

Эгоизм как прописная истина

является краеугольным камнем
неолиберальной экономики,

образа мышления, который породил
экономическую политику,

помогавшую мне и моим товарищам
из одного процента богатейших

захватить всю выгоду экономического
роста за последние 40 лет.

Но,

если вместо этого

мы прислушаемся
к эмпирическим исследованиям,

настоящей науке,
которая верно описывает людей

как коллективных,

отвечающих взаимностью

и интуитивно моральных существ,

то логично сделать вывод,

что взаимодействие,

а не эгоизм,

способствовало нашему благосостоянию.

Не личный интерес, но, скорее,

свойственная нам взаимность

является экономической
суперсилой человечества.

В основе новой экономики
лежит история о нас с вами,

позволяющая нам быть лучшей версией себя,

и, в отличие от старой экономики,

эта история работает во благо,

а также является правдивой.

Далее:

я хочу подчеркнуть, что новая экономика

не была придумана или изобретена мной.

Её теории и модели развивают и оттачивают

в университетах по всему миру,

основываясь на новейших исследованиях
в области экономики,

теории сложности, эволюционной теории,

психологии, антропологии
и других дисциплин.

У этой новой экономики пока
нет собственного учебника

и даже общепринятого названия,

но, в общих чертах,

она объясняет источник благосостояния
следующим образом.

Рыночный капитализм —
это развивающаяся система,

в которой благосостояние возникает

в цикле положительной обратной связи

между повышением объёма инноваций
и повышением потребительского спроса.

Инновации — процесс, с помощью которого
решаются проблемы человечества,

а потребительский спрос — механизм,

через который рынок
отбирает полезные инновации.

Решая больше проблем,
мы улучшаем своё благосостояние.

Но с ростом благосостояния

наши проблемы и их решения

становятся сложнее,

и эта повышающаяся техническая сложность

требует ещё большего социального
и экономического взаимодействия,

чтобы производить
высокоспециализированные продукты,

определяющие современную экономику.

Старая экономика, конечно же,

права насчёт того, что конкуренция
играет ключевую роль в работе рынка.

Но она упускает из вида тот факт,

что это в основном конкуренция
между взаимодействующими группами —

конкуренция между компаниями,
между сетями компаний,

конкуренция между нациями.

А каждый, кто когда-либо управлял
успешным бизнесом знает,

что сформировать слаженный коллектив,
задействовав таланты каждого,

почти всегда лучшая стратегия,
чем просто кучка эгоистичных козлов.

Так как же нам оставить
неолиберализм позади

и построить более устойчивое,
более процветающее

и более справедливое общество?

Новая экономика предлагает
всего пять практических правил.

Первое: успешная экономика —
это не джунгли, а сад.

Это значит, что за рынками,

как и за садами, нужно ухаживать.

Рынок является величайшей социальной
технологией из когда-либо изобретённых

для решения людских проблем.

Но без ограничений социальными нормами
или демократическим регулированием

рынки неизбежно создают
больше проблем, чем решают.

Изменение климата,

финансовый кризис 2008 года —

вот два простых примера.

Второе правило гласит,

что инклюзивность создаёт
экономический рост.

То есть неолиберальная идея о том,

что инклюзивность — это некая роскошь,

которую можно позволить лишь
во время роста, неверна и отстала.

Экономика — это люди.

Вовлекая больше людей разными способами,

мы способствуем экономическому росту
в рыночной экономике.

Третий принцип гласит,

что целью корпорации не является
лишь обогащение акционеров.

Величайший обман в современной
экономической жизни —

неолиберальная идея о том,
что единственной целью корпорации

и единственной обязанностью руководителей

является обогащение себя и акционеров.

Новая экономика должна
и может настаивать на том,

что целью корпорации

является улучшение благосостояния
всех причастных сторон:

будь то клиенты, сотрудники,

община или акционеры.

Четвёртое правило:

жадность — это плохо.

Алчность не делает вас капиталистом,

она делает вас социопатом.

(Смех)

(Аплодисменты)

А в экономике, настолько зависящей
от масштабного сотрудничества, как наша,

социопатия вредит бизнесу
так же, как вредит обществу.

И наконец, пятое:

в отличие от законов физики

законы экономики — это выбор.

Неолиберальная экономическая теория

презентует вам себя как неизменный
закон природы,

хотя на самом деле это социальные
нормы и искусственные концепции,

основанные на псевдонауке.

Если нам нужна более справедливая,

более успешная
и более устойчивая экономика,

если нам нужна
высокофункциональная демократия

и гражданское общество,

мы должны использовать новую экономику.

И вот хорошая новость:

если нам нужна новая экономика,

то всё, что нужно сделать, — выбрать её.

Спасибо.

(Аплодисменты)

Модератор: Ник, я думаю,
вам часто задают этот вопрос.

Если вам так не нравится
экономическая система,

почему бы просто не отдать свои деньги
и не присоединиться к 99 процентам?

Ник Хэнауэр: Ну, да, верно.

Об этом часто спрашивают.

«Если тебя так волнуют налоги,
почему не платишь больше?

И, если тебя так волнуют зарплаты,
почему не платишь больше?

Я бы мог это делать.

Но проблема в том,

что это мало что изменит.

Я нашёл стратегию,

которая работает буквально
в сто тысяч раз лучше.

Модератор: Хорошо.

НХ: Я использую деньги для создания
новых подходов и принятия законов,

которые заставят других богатых людей

платить налоги и повышать зарплаты.

(Аплодисменты)

Например,

минимальная зарплата в 15 долларов,
которой мы добились,

уже повлияла на 30 миллионов рабочих.

Так эффективнее.

Модератор: Отлично.

Если передумаете, мы найдём
кому вам передать деньги.

НХ: Хорошо, спасибо.
Модератор: Спасибо большое.