Можно ли заставить себя разлюбить?

Какой лучший способ преодолеть душевную утрату? Рэпер и писательница Десса нашла нестандартное решение после того, как случайно посмотрела выступление Хелены Фишер на TED конференции о мозге влюблённых. В этом выступлении, полном шуток и иронии, она рассказывает, как работала с нейробиологом над тем, чтобы попытаться заставить свой мозг разлюбить своего бывшего возлюбленного, а также делится мудростью о романтических отношениях, почерпнутой в ходе этого процесса.

Здравствуйте, меня зовут Десса,

я участница хип-хоп коллектива Doomtree.

Человек в чёрной майке — это я.

(Смех)

Я певица и рэпер, зарабатываю тем,
что выступаю с концертами и гастролирую.

Когда наша группа выступает,
наши шоу выглядят примерно так.

Здесь я в сапогах.

Мы много прыгаем, много потеем.

У нас громко и шумно,
мы выкладываемся на полную катушку.

Иногда на сцене происходят
случайные столкновения,

а иногда — совсем не случайные.

Нечто среднее между
хоккейным матчем и концертом.

Но когда я выступаю с сольными концертами,

в моей музыке преобладают
более меланхоличные звуки.

Несколько лет назад я дала маме
послушать подборку для нового альбома,

и она сказала: «Доченька,
у тебя очень красивые песни,

но почему они всегда такие грустные?

(Смех)

Под твою музыку хорошо резать вены».

А я подумала: «С кем ты общаешься,
если знаешь такие фразы?»

(Смех)

За свою карьеру я написала
столько грустных песен о любви,

что получаю от фанатов вот такие письма:

«Напиши новую музыку или книгу.
Мне надо пережить расставание».

(Смех)

После множества концертов, студийных
записей и гастролей с этими песнями

я пришла к выводу,

что моя профессиональная ниша —
это, по сути, несчастная любовь.

Но чего я никогда не афишировала —

это то, что героем большинства
этих песен был один и тот же парень.

Целых два года мы пытались
разобраться в наших отношениях,

потом ещё пять лет,

и в итоге сходились
и расходились лет десять.

Это было для меня причиной
не только постоянного расстройства,

но и замешательства — почему я
никак не могу выбросить его из головы,

в то время как другие люди
делают такие вещи регулярно.

И, хотя было понятно, что ничего хорошего
из этих отношений не выйдет,

у меня никак не получалось
перестать его любить.

Но однажды вечером
под бокал белого вина

я посмотрела выступление TED
доктора Хелены Фишер.

Ей в результате исследований удалось
вычислить координаты местонахождения

любви в мозгу человека.

И я подумала: «А что, если я смогу найти
любовь внутри своего мозга,

то, возможно, я смогу от неё избавиться?»

И я зашла в Твиттер.

«У кого-нибудь есть доступ к аппарату фМРТ

по ночам или ещё когда-нибудь?

В обмен на пропуск за кулисы и ви́ски».

(Смех)

Это доктор Шерил Олман

из Центра магнитно-резонансных
исследований Университета Миннесоты.

Она откликнулась на мой зов.

Я объяснила суть эксперимента
доктора Фишер,

и мы решили воссоздать его
в единичном экземпляре — со мной.

(Смех)

Меня одели в зелёную больничную рубашку,

положили на каталку

и поместили в аппарат фМРТ.

Если вы не знакомы с его устройством,

аппарат фМРТ представляет из себя
большой цилиндрический магнит,

который отслеживает путь прохождения
лишённого кислорода железа у вас в крови.

Он определяет, какие части мозга
испытывают наибольшую

метаболическую потребность
в каждый конкретный момент.

Так можно определить,

какие мозговые структуры
связаны с задачей,

как, например, при постукивании пальцем
всегда «загорается» одна и та же область,

или, в моём случае,

при просматривании
фотографий моего бывшего парня,

а затем — фотографий другого парня,
похожего на моего бывшего,

но к которому у меня нет сильных чувств.

Он был «контрольной группой».

(Смех)

В результате этой процедуры

были получены снимки моего мозга
в сверхвысоком разрешении.

Его можно было разделить на два полушария.

Можно было развернуть кору мозга
и посмотреть, что внутри складок.

Этот вид доктор Шерил Олман
окрестила «мозговая шкура».

(Смех)

Было видно, что происходило в моём мозгу,

когда я смотрела
на фотографии этих мужчин.

И что было особенно важно —

можно было отследить всю
мою мозговую деятельность,

когда я смотрела на своего бывшего,
а потом на другого парня,

и, сравнив эти два набора данных,
мы смогли выделить саму «любовь».

Как если встать на весы сначала в одежде,

а затем без одежды,

то разница между двумя величинами
будет равна весу одежды.

Когда мы провели такое сопоставление
данных, отняв одно от другого,

мы обнаружили активность именно там,
где предсказала доктор Фишер.

Это я.

А это мой «влюблённый» мозг.

Активность была в оранжевой точке,
вентральной тегментальной области,

красная дуга — передняя поясная извилина,

а золотые рога — хвостовые доли мозга.

Проанализировав данные
со своими сотрудниками,

коллегами Эндрией и Филом,

Шерил прислала мне
один-единственный снимок —

мой мозг в разрезе,

с активностью в одной яркой точке,

отображающей мои чувства к этому парню.

Я знала, что была в него влюблена,

поэтому и решилась
на такие дикие эксперименты.

Но этот снимок оказался таким
беспощадным доказательством,

типа: «Да, это всё у меня в голове,
но теперь я знаю, где именно».

(Смех)

А ещё я ощутила себя как убийца,
нацеливший пистолет на свою жертву.

Теперь я знала, что мне нужно уничтожить.

Поэтому я решила пройти курс лечения

под названием «нейронная обратная связь».

Это Пениджин Грейсфайр,
которая со мной работала.

Она объяснила, что мы будем
тренировать мой мозг.

Мы не будем проводить лоботомию.

Мы будем его тренировать,
как тренировали бы мышцу,

чтобы он стал гибким и упругим,

и научился адекватно реагировать
на мои обстоятельства.

Например, когда я бегаю, я знаю,

что моё сердце бьётся чаще и сильнее,

а во время сна мне нужно,
чтобы этот мускул работал медленнее.

По аналогии, если я состою в длительных,
стабильных любовных отношениях,

эмоциональные центры
моего мозга должны включаться,

если же я не состою в длительных,
стабильных любовных отношениях,

то рано или поздно
они должны отключиться.

Итак, она достала комплект электродов
размером с небольшую монетку,

которые улавливают
волны мозговой активности

сквозь череп, волосы и кожу головы.

Когда она их установила, я увидела,
как работает мой мозг в реальном времени.

Потом она показала другое изображение,

где было чётко видно, в каких областях
моего мозга идёт повышенная активность,

они выделены красным;

пониженная активность —
в выделенных синим;

а здоровый уровень активности —

в зелёной зоне, «оптимальной зоне»,

куда я и хотела попасть.

Оказалось, что можно изолировать
именно эти участки мозга,

которые отвечают за контроль
над романтическими эмоциями,

описанными в исследовании доктора Фишер.

Пениджин в течение нескольких сеансов

прикрепляла к моей голове электроды,

объяснив, что мне не нужно
ничего делать и ни о чём думать,

а просто стараться не двигаться,

не засыпать,

просто смотреть.

(Звук арфы и вибрафона)

Что я и сделала.

Каждый раз, когда мой мозг
работал в здоровом диапазоне,

проигрывалась мелодия
в исполнении арфы или вибрафона.

Я просто смотрела, как на экране монитора
медленно вращается мой мозг,

как шаурма на вертеле.

Мне было непонятно, какой в этом смысл.

Она сказала, что обучение идёт
на подсознательном уровне.

Тогда я задумалась
о других навыках, освоенных мною

без активного задействования
моего сознания.

Когда я еду на велосипеде,

я точно не знаю, что, например,
делают мускулы моей левой икры,

или почему латиссимус дорси в спине
реагирует на занос велосипеда вправо.

Тело учится само по себе.

Так же, как собаки Павлова
вряд ли разбирались

в структуре белка или форме
колебательного сигнала звонка,

но тем не менее выделяли слюну,
так как их организм связывал два стимула.

После окончания этих сеансов

доктор Шерил Олман снова
просканировала мой мозг,

затем мы повторили эксперимент,

с теми же фотографиями —

моего бывшего и другого мужчины, причём
в целях обеспечения беспристрастности

Шерил и её сотрудники
не знали, кто из них кто,

то есть не могли влиять на результаты.

Проанализировав второй набор данных,

она прислала мне вот этот снимок

и сказала:

«Контроль парня А над твоим мозгом,

по всей видимости, устранён.

Полагаю, таков был желаемый результат?» —
спросила она осторожно.

(Смех)

Да, именно это и было
желаемым результатом.

Наконец, заглянув себе в душу,
я задала себе вопрос:

«Что я ощущаю?»

С одной стороны,

мои чувства остались примерно
такими же, как и были в начале.

Не как в фильме
«Вечное сияние чистого разума».

Мой бывший не стал мне вдруг чужим.

Я чувствовала любовь, ревность,
расположение, притяжение, уважение

и все те сложные чувства, которые
накапливаются за долгие годы отношений.

Но у меня было ощущение,
что добрые чувства вышли на поверхность,

а чувство зацикленности
и другие менее благородные чувства

отошли на второй план.

Такая реорганизация чувств

может показаться несущественной,

но для меня это было невероятно важно.

Если я бы вам сказала:

«Я сделаю вам обезболивающий укол,

а также удалю зубы мудрости», —

вам было бы крайне важно, в какой
последовательности я буду это делать.

(Смех)

А ещё у меня было ощущение,

что мне была предоставлена
уникальная возможность

познать на философском уровне,
что такое любовь.

В лаборатории мне сделали трёхмерную
модель хвостовых долей моего мозга.

Любовь лежала у меня на ладони.

(Смех)

Потом я сделала из неё кулон,

и стала продавать его
как сувенир на своих шоу.

(Смех)

(Аплодисменты)

А потом, вместе с друзьями в Миннеаполисе,

одна из них — Бекки,

мы превратили её в огромный
зеркальный диско-шар,

(Смех)

который можно спускать с потолка
во время больших концертов.

У меня было ощущение, что теперь
я лучше понимаю, что такое любовь,

в том числе и её трудно
контролируемые аспекты.

Она не похожа на красивое,
симметричное сердечко с открытки.

Она — из плоти и крови,
это часть нашего организма,

устрашающие бараньи рога,
которые сидят глубоко внутри черепа,

и когда мимо проходит
тот особенный парень,

они зажигаются,

и если вы ему тоже нравитесь,
если вам хорошо друг с другом,

то пламя разгорается.

А если нет,

то зовите на помощь группу нейробиологов,

чтобы постараться это пламя затушить.

(Смех)

Спасибо.

(Аплодисменты)