Марк Эпельбаум: Сумасшедший исследователь музыки

Марк Эпельбаум пишет музыку, которая самым неожиданным способом ломает устоявшиеся стереотипы, сочиняя концерты для флористов и создавая музыкальные инструменты из мусора и найденных вещей. Эта яркая речь вдохновит вас пересмотреть устоявшиеся «правила» вашей творческой работы. (Снято на TEDxStanford)

Думал, что прыжки помогут мне
справиться с волнением,

но вместо этого
я получил иной результат,

поэтому это было плохой идеей. (Смех)

Так или иначе,
я был очень рад получить приглашение

для того чтобы представить вам
часть своей музыки и моих работ

в качестве композитора,
предположительно потому, что это взывает

к моему известному
и избыточному нарциссизму. (Смех)

И я не шучу, думаю,
нужно просто это озвучить

и двигаться дальше. (Смех)

Итак, сама тема для разговора появилась быстро,

благодаря тому,
что мне действительно скучна музыка,

и мне действительно
скучна роль композитора,

и поэтому я взял идею скуки

в качестве основы
моей сегодняшней презентации.

Я собираюсь представить вам
свою музыку, но делать

это я буду в форме истории,

истории о том, как я использовал
скуку в качестве катализатора

творчества и изобретательства, и как скука

фактически заставила меня
изменить основополагающий вопрос,

который я задавал в своей работе,

а также как скука, в некотором смысле,

подтолкнула меня к освоению ролей,
которые находятся за пределами

большинства традиционных, узких
определений понятия композитор.

И начать я бы хотел с отрывка

из музыкального произведения на фортепьяно.

(Музыка)

Готово, это написал я. (Смех)

Нет, это не так. (Аплодисменты)
О, не стоит благодарности.

Нет, нет, это написал не я.

На самом деле, это был отрывок из Бетховена,

и в данном случае
я не являлся композитором.

Сейчас я был интерпретатором,

и вот он я, интерпретатор.

Но, интерпретатор чего?
Отрывка музыкального произведения, верно?

Но мы можем задать вопрос «Музыка ли это?»

И я говорю это риторически,
потому что, конечно же,

по всем стандартам, мы должны признать,

что это, конечно,
часть музыкального произведения,

но сейчас я говорю об этом сейчас,
только для того,

чтобы донести до вас эту идею,

потому что к этому вопросу
мы вернёмся позже.

Это будет своего рода повторением

по ходу моего выступления.

Итак, мы имеем отрывок
из музыкального произведения Бетховена

и моя проблема заключается
в том, что он скучный.

Имеется в виду… Это же… (Смех)

Это же Бетховен,
как ты можешь так говорить?

Не знаю, для меня это знакомо.

Мне приходилось играть её ещё ребёнком,
и мне она порядком надоела. (Смех)

Поэтому, я хотел бы изменить её,

в некотором роде преобразовать,
персонализировать,

поэтому начало я могу сыграть,
к примеру, так…

(Музыка)

затем я могу заменить… (Музыка)

и затем я могу
импровизировать с этой мелодией

которая в итоге превратится в это…
(Музыка)

(Музыка)

Так бы выглядела…
Не стоит благодарности.

(Аплодисменты)

Так могла выглядеть композиция,
которую бы я играл,

и она не обязательно лучше,
чем у Бетховена.

В действительности, она не лучше,
чем у него. Идея в том… (Смех)

что это более интересно для меня.
Это менее скучно для меня.

И для меня это действительно важно,
потому что я, потому что я должен

на ходу думать о том,
что я буду делать,

в то время как музыка Бетховена
проигрывается в моей голове,

и я стараюсь решить,
что именно в этой композиции

я буду менять.

Такой вид деятельности
привлекателен для меня,

Мне действительно нравится эта идея
с изложением от первого лица,

и теперь моё лицо появилось здесь
уже дважды, поэтому, думаю, мы можем согласиться,

что это принципиально
солипсистическая деятельность. (Смех)

Но она привлекательна,
и некоторое время интересна для меня,

но затем мне вновь
становится от неё скучно,

под ней я понимаю фортепьяно,
потому что оно представляется

настолько знакомым инструментом,
с достаточно сжатым

тембральным диапазоном, по крайней мере,

когда вы играете на обычном инструменте,

а не на подожжённом или что-то вроде этого.

Это становится немного скучно,
и достаточно скоро

я осваиваю другие инструменты,
но затем и они становятся скучными

и, в конце концов, я начинаю
заниматься разработкой и изготовлением

своих собственных инструментов,
и сегодня я принёс один из них с собой.

Чтобы вы поняли, как он звучит,

я немного сыграю на нем.

(Музыка)

Вы просто обязаны иметь
дверные ограничители, это важно. (Смех)

Здесь есть расчёски.
Это все мои расчёски. (Смех)

И все они установлены
на моих инструментах. (Смех)

(Музыка)

Я могу делать все что угодно.
Могу играть

скрипичным смычком. Не обязательно
использовать палочки для еды.

И мы получим такой звук. (Музыка)

А с помощью набора
электронных звуковых эффектов,

я могу очень сильно изменить звук.
(Музыка)

(Музыка)

Например, так, или так. (Музыка)

И так далее.

Это даёт вам некоторое представление
о звуковых возможностях

этого инструмента, которые,
с моей точки зрения, заслуживают внимания

и это ставит меня в роль изобретателя,
и, что самое интересное, —

Этот инструмент называется Мышкетёр...
(Смех)

и хорошая новость состоит в том,

что я лучший игрок на Мышкетёре в мире.
(Смех)

Как вам? (Смех)

И в этом смысле, это одно

из преимуществ бытия,

а вот и второе, изобретатель, и кстати,

когда я говорил о том, что я лучший в мире,

если вы помните,
мы имели нарциссизм и солипсизм,

а теперь к этому списку добавилась
и здоровая доля эгоцентризма.

Наверное, кто-нибудь из вас сейчас
воскликнул, точно! Ну или не знаю. (Смех)

В любом случае,
это тоже достаточно интересная роль.

Я должен также заявить, что я же являюсь
и худшим в мире игроком на Мышкетёре,

и разница между этими понятиями была
именно такой, чего я больше всего и боялся,

когда я говорил о своём искусстве игры
на этом инструменте.

Я рад, что мы прошли это.
Не будем вдаваться в эти подробности.

Я плачу внутри себя,
и шрамы ещё не зажили.

В любом случае, идея в том,
что все эти виды деятельности

привлекают меня своей множественностью,
но как я уже сказал,

это в большинстве своём
индивидуальная деятельность,

именно поэтому, в скором времени,
я захотел общения с другими людьми,

и теперь я рад, что меня
просят сочинять для них.

Я пишу как для солистов,
работая с одним человеком,

так и для целых оркестров,
работая с большим количеством людей,

и, возможно, благодаря этому качеству,

я известен в профессиональных кругах.

Теперь некоторые из моих партитур
выглядят так,

другие выглядят так,

а некоторые — так.

Всё это я делаю вручную,
и это действительно утомительно.

Написание этих партитур
занимает длительное время,

и сейчас я работаю над произведением

объёмом в 180 страниц.

Я трачу на это просто огромный кусок своей жизни,
и я в прямом смысле рву на себе волосы.

Спасает лишь то, что у меня их много.
(Смех)

Итак, для меня это становилось
действительно скучно и утомительно,

поэтому, через некоторое время я захотел сделать

этот процесс не только менее скучным,
но и более интересным

и это подтолкнуло меня
на разработку примерно таких проектов.

Это отрывок из партитуры под названием

«Метафизика обозначения».

Полная версия партитуры
занимает 22 метра в ширину.

Это целая куча сумасшедших
пиктографических обозначений.

Увеличим одну из этих секций.

Как вы видите, она довольно детальная.
Всё это я делаю от руки, при помощи

чертёжных шаблонов, прямых углов и лекал.

Вся эта 22 метровая композиция
была разделена

на 12 панелей шириной в 1,8 метра,
которые были установлены

вокруг вестибюльного балкона
Канторского музея Центра искусств.

В этом музее она находилась
в течение одного года,

в течение которого, большую часть недели,
она относилась к изобразительному искусству,

за некоторым исключением,
как вы видите на этих фотографиях,

по пятницам, с полудня до одного часа,

различные исполнители приходили
и интерпретировали эти странные

и непонятные пиктографические глифы.
(Смех)

И для меня это был
действительно захватывающий опыт.

Он доставил мне
музыкальное удовлетворение, но думаю,

что захватывающим этот опыт был потому, что

в нем я занимался новым видом деятельности,
особенно учитывая, что результаты моего

труда появились в музее,
а сам я был художником. (Смех)

Не беспокойтесь, мы собираемся
заполнить всю таблицу. (Смех)

Я многогранен. (Смех)

Конечно, некоторые люди могут сказать:

«Но ведь Вы не специалист»,

что, возможно, правда. Я могу их понять,

Ведь я не имею учёную степень
по изобразительному искусству

и у меня нет какой-либо подготовки,
это просто нечто

что я бы хотел сделать
для развития моей композиции,

для развития, так называемого,
творческого порыва.

Но я могу понять вопрос «Музыка ли это?»

ведь не существует
каких-либо традиционных определений.

Я также могу понять
и такого рода неявную критику

в отношении этого проекта, «S-tog»,
который я сделал, находясь в Копенгагене.

Я взял карту метро Копенгагена

и переименовал все станции
на абстрактные музыкальные обозначения,

и исполнители, которые были
синхронизированы с секундомерами,

следовали расписанию, которое было
указанно в минутах в час.

Это является примером адаптации чего-либо,

или, может быть, кражи чего-либо,

с его последующим переводом
в музыкальную запись.

Ещё одним примером адаптации
может быть этот проект,

где я взял идею наручных часов,
и перевёл её в музыкальную запись.

Я разработал свои собственные циферблаты
и заказал их производство,

и исполнители следовали этим партитурам.

Они наблюдали за часами,
и меняли своё исполнение

в зависимости от положения стрелки часов
над различными символами.

Вот ещё один пример из другого проекта,

и его последующая реализация.

В этих двух проектах я был собирателем,

в смысле заимствования,
к примеру, карты метро,

или вором, и я также был дизайнером,

в случае создания наручных часов.

И повторюсь, это интересно для меня.

Ещё одна роль, которую
я хотел бы освоить — артист.

Некоторые из моих произведений
имеют странные театральные элементы,

и я часто их исполняю.
Я хочу показать вам клип

из части произведения
под названием «Эхолалия».

Исполнителем в нём
является артист Брайан Макуортер,

которого я считаю
экстраординарным исполнителем.

Давайте начнём смотреть и прошу вас
обратить внимание на использование приборов.

(Музыка)

Я слышу ваш нервный смех, т.к.

вы тоже могли заметить,
что звук дрели был резковат,

интонации были сомнительными. (Смех)

Давайте посмотрим ещё один клип.

(Музыка)

Вы видите, что хаос продолжается, и здесь

не было кларнета и труб

и флейт и скрипок.
А вот произведение, которое имеет

ещё более необычный и своеобразный
набор инструментов.

Оно называется «Tlön», для трёх
дирижёров без исполнителей. (Смех)

Это было основано на опыте наблюдения за тем,

как два человека ожесточённо
спорят на языке жестов,

не произнося при этом ни одного слова,

тем не менее эмоционально, психологически,
это было очень громкое действие.

Конечно, я понимаю,
что со всеми этими странными приборами

и полным отсутствием
привычных инструментов,

и избытком дирижёров, люди могут

усомниться «Музыка ли это?»

Но давайте посмотрим на композицию,
где я являюсь самим собой,

и это мой «Концерт для оркестра».

В этом клипе вы заметите много

обычных инструментов. (Музыка)

(Музыка)

На самом деле,
это произведение называется не так.

Я пошутил. На самом деле,
чтобы сделать его более интересным,

я оставил здесь немного места, а вот
и действительное название произведения.

Давайте посмотрим тот же отрывок.

(Музыка)

Согласитесь, с флористом смотрится
намного лучше. (Смех) (Музыка)

Или, по крайней мере, менее скучно.
Давайте посмотрим ещё несколько клипов.

(Музыка)

Все эти театральные элементы
подталкивают меня к другой роли,

и, возможно, эта роль — драматург.

Я хорошо играл. Мне пришлось
писать оркестровую композицию.

Ведь так?
Но ведь там были и другие вещи.

Там был флорист, и я могу понять, что,

мы делаем упор на онтологии музыки

в её условном понимании,

но давайте взглянем
на последний сегодняшний пример.

Это будет часть произведения
под названием «Aphasia»,

написанного для движений рук
синхронизированных с музыкой,

и это вовлекает меня
в ещё одну и последнюю роль,

с которой я познакомлю вас.
И эта роль — хореограф.

Партитура для этого произведения
выглядит так,

согласно которой я, как исполнитель,
должен делать

различные жесты руками
в определённое время,

связанное с музыкой, а сама музыка

состоит исключительно
из вокальных образцов.

Я записал отличного певца,

перевёл звук его голоса в мой компьютер,

и обработал его бесчисленное множество раз,
чтобы в конечном счёте

получить то, что вы сейчас будете слушать.

Я исполню отрывок
из произведения «Aphasia».

(Музыка)

Это даёт вам небольшое представление
об этом произведении. (Аплодисменты)

Согласен, всё это — странные вещи.

Музыка ли это?
И вот как я хочу завершить.

В конечном счёте, я решил,
что это неправильный вопрос,

это не важный вопрос.

Важный вопрос — «Интересно ли это?»

И я, следуя этому вопросу,
не беспокоюсь, а «Музыка ли это?»,

не беспокоюсь об определении того, что я делаю.

Я позволяю своему творчество тянуть меня

в направлениях, которые интересны мне,

и я не беспокоюсь
о сходстве полученного результата

с некоторыми понятиями,
парадигмами о том

какими должны быть
музыкальные композиции,

и всё это на самом деле
побуждает меня

на освоение целого ряда различных ролей.

Я хочу, чтобы вы задумались о том,

в каком пределе вы можете
изменить основополагающий вопрос

в вашей работе.

Но здесь я должен
поставить одну маленькую сноску,

потому что, как я помню,
ранее я уже отмечал

некоторые психологические отклонения,
и по ходу нашего общения

мы сталкивались
и с навязчивым поведением,

и с некоторым бредовым поведением
и с другими примерами,

и думаю, здесь мы можем сказать,
что это может явиться поводом

для ненависти к самому себе
и своего рода шизофрении,

по крайней мере,
в широком смысле этого термина,

и я действительно имею в виду
множественное расстройство личности. (Смех)

В любом случае, несмотря
на все эти риски, я хотел бы призвать вас

задуматься о возможности
освоения новых ролей

в вашей работе, граничащих

или отдалённых
от вашего основного вида деятельности.

И на этом, я благодарю вас.
(Аплодисменты)

(Аплодисменты)