Как на одном дереве растут 40 разных видов фруктов

Художник Сэм Ван Акен рассказывает о захватывающей работе над «Деревом 40 фруктов» — серии гибридных фруктовых деревьев, на которых растут 40 различных сортов персиков, слив, абрикосов, нектаринов и вишен, — и все на одном дереве. То, что начиналось как арт-проект, демонстрирующий красивые разноцветные цветы, стало живым архивом редких образцов семейных реликвий и их историй, практическим (и вкусным!) способом научить людей культивации и наглядным символом необходимости биоразнообразия в целях обеспечения продовольственной безопасности. «Эти фрукты — больше, чем просто еда. В них наша культура... Во многом эти фрукты — наша история», — говорит Ван Акен.

100 лет назад

2 000 сортов персиков,

около 2 000 разных сортов слив

и почти 800 именных сортов яблок
росли в Соединённых Штатах.

Сегодня осталась лишь небольшая их часть,

и им угрожает индустриализация
сельского хозяйства,

болезни и изменение климата.

Под угрозой исчезновения
находится сорт «Blood Cling» —

персик с красной мякотью, привезённый
в Америку испанскими миссионерами,

а затем выращиваемый коренными
американцами на протяжении столетий;

абрикос, привезённый
китайскими иммигрантами,

которые приехали работать
на Трансконтинентальной железной дороге;

и бесчисленное множество
сортов слив Ближнего Востока,

которые были привезены итальянскими,
французскими и немецкими иммигрантами.

Ни один из этих сортов
не является местным.

На самом деле почти все наши
фруктовые деревья были привезены сюда,

включая яблоки, персики и вишню.

Эти фрукты — больше, чем просто еда.

В них наша культура.

Это и люди, которые заботились о них
и культивировали их,

которые так их ценили,
что привезли сюда с собой,

как связь с домом,

и способ, которым они передавали
эти фрукты и делились ими.

Во многом эти фрукты — наша история.

Мне посчастливилось узнать об этом

с помощью созданного мной
«Дерева 40 фруктов».

«Дерево 40 фруктов» — это одно дерево,

на котором растут 40 различных
сортов косточковых фруктов.

Персики, сливы, абрикосы,
нектарины и вишни,

растущие на одном дереве.

Оно задумано так, что выглядит
обычным деревом бо́льшую часть года

до весны, когда начинает цвести
розовыми и белыми цветами,

а летом приносит множество разных плодов.

Я начал этот проект c исключительно
художественной целью:

я хотел изменить повседневную реальность

и, если честно,

создать этот потрясающий момент,
когда люди видят, как дерево

расцветает всеми этими разными цветами

и приносит разные плоды.

Я создал «Дерево 40 фруктов»
с помощью прививания.

Я собирал черенки зимой, хранил их,

а весной прививал их на концы веток.

Фактически, почти все
фруктовые деревья привиты,

потому что семя фруктового дерева —
вариант гена родителя.

То есть когда мы находим сорт,
который нам нравится,

мы размножаем его,
срезая черенок с одного дерева

и перенося его на другое.

Вы только представьте себе,

что каждое яблоко Макинтош
происходит из одного дерева,

которое прививалось снова и снова
из поколения в поколение.

Но это также означает, что фруктовые
деревья не сохраняются в виде семян.

Я знаком с прививанием с детства.

Мой прадед зарабатывал на жизнь
прививанием персиковых деревьев

в юго-восточной Пенсильвании.

И хотя я не знал его лично,

всякий раз при упоминании его имени

люди подмечали тот факт,

что он обладал какой-то магической
способностью прививать деревья.

Я выбрал число 40 для «Дерева 40 фруктов»,

как часто встречающееся в западной религии
неопределённо большое число,

но не бесконечность —

число, которое невозможно пересчитать.

Число изобилия или многообразия.

Но проблема заключалась в том,

что, когда я начал, я не смог найти
40 различных сортов,

и это несмотря на то,
что я живу в штате Нью-Йорк,

который столетие назад

был одним из ведущих
производителей этих фруктов.

Поэтому, когда выкорчёвывали
исследовательские

и старые сады,

я собирал ветки

и прививал их к деревьям
в своём питомнике.

Вот как выглядело «Дерево 40 фруктов»,
когда его только посадили,

и вот как оно выглядит шесть лет спустя.

Мгновенных результатов тут не будет.

(Смех)

Требуется год, чтобы узнать,
привился ли черенок,

два-три года, чтобы узнать,
приносит ли ветвь плоды,

и до восьми лет уходит
на создание одного такого дерева.

Каждый из сортов,
привитых к «Дереву 40 фруктов»,

отличается по форме и цвету.

Если создать временную шкалу,
на которой все ветви цветут

по отношению друг к другу,

можно сформировать или спроектировать
внешний вид дерева весной.

Так дерево выглядит летом.

Оно приносит плоды с июня по сентябрь.

Сначала вишня, затем абрикосы,

китайские сливы, нектарины и персики,

и я думаю, что я забыл один там, где-то...

(Смех)

По сути этот арт-объект,
продолжающий своё существование

за пределами галереи,

стал сохранением природы
с помощью искусства.

Поскольку меня попросили о создании
таких деревьев в разных местах,

я буду исследовать сорта,

которые возникли или были
исторически выращены в этой местности.

Я найду их там и привью к дереву,

чтобы оно стало сельскохозяйственной
историей той местности, где они растут.

Потом это распространилось
по всему интернету,

что было ужасно и трогательно.

Ужасными были все татуировки, что я видел,

изображающие «Дерево 40 фруктов».

(Смех)

На что я удивлялся: «Зачем
так издеваться над своим телом?»

(Смех)

А трогательными были
все просьбы, которые я получил

от пасторов, раввинов и священников,

которые хотели, чтобы дерево
было частью их службы.

А потом это стало мемом —

и мой ответ на этот вопрос:
«Надеюсь, что нет?»

[Твой брак похож на «Дерево 40 фруктов?»]

(Смех)

Как и все хорошие мемы,

этот привёл меня к интервью
на радио NPR в программе Weekend Edition.

Как профессор колледжа
я думал, что достиг пика,

вершины своей карьеры,

но никогда не знаешь, кто слушает NPR.

Через несколько недель после того интервью

я получил письмо от Министерства обороны.

Руководители проекта
перспективных исследований

пригласили меня поговорить
об инновациях и творчестве,

и разговор быстро перешёл к обсуждению
вопросов продовольственной безопасности.

Видите ли, наша национальная безопасность
зависит от продовольственной безопасности.

Мы возделываем монокультуры —

выращиваем лишь несколько сортов
каждой сельскохозяйственной культуры —

и если что-то случится
хотя бы с одним из этих сортов,

наше продовольствие
существенно пострадает.

Ключ к поддержанию
нашей продовольственной безопасности —

сохранение биоразнообразия.

100 лет назад это делал каждый,
у кого был сад

или несколько деревьев на заднем дворе.

Наши предки выращивали сорта,

которые передавались
из поколения в поколение.

Это сливы с одного «Дерева 40
фруктов» за одну неделю августа.

Спустя несколько лет после начала проекта

я узнал, что у меня одна из крупнейших
коллекций этих фруктов

на востоке Соединённых Штатов,

что меня, как художника, просто шокирует.

(Смех)

Но я не понимал, что именно у меня было.

Я обнаружил, что большинство
имеющихся у меня сортов

были старыми негибридными сортами,

которые росли до 1945 года —

до начала индустриализации
сельского хозяйства.

Некоторые сорта датируются тысячелетиями.

И обнаружив, насколько они редки,

я стал одержим попыткой сохранить их,

и средством для этого стало искусство.

Я посещал старые, зрелые сады
до их выкорчёвывания

и сохранял кусок ствола

с местом соединения привитых частей.

Я обрабатывал цветы и листья,

чтобы создать образцы для гербария.

Я начал изучать последовательность ДНК.

Но в конечном итоге
я решил сохранить историю

с помощью этих медных гравюр с описаниями.

Например, история персика Георга IV,

который пустил свои корни
между двумя зданиями в Нью-Йорке.

Кто-то прошёл мимо, попробовал его,

и так он стал основным
коммерческим сортом в XIX веке,

настолько он был хорош на вкус.

Потом почти все они исчезли,

поскольку плохо переносили
транспортировку,

а значит не годились
для современного сельского хозяйства.

Но я понимаю, что эту историю
нужно рассказать.

И она должна включать в себя

возможность потрогать эти плоды,

почувствовать запах и вкус этих сортов.

Поэтому я решил создать фруктовый сад,

чтобы сделать эти фрукты
доступными для людей,

и задался целью посадить эти деревья
на участке с наибольшей плотностью людей,

которую я смогу найти.

Естественно, я начал искать
акр земли в Нью-Йорке —

(Смех)

что теперь, по прошествии времени,
кажется довольно амбициозным

и, вероятно, было причиной того,

что никто не отвечал
на мои звонки и письма, —

(Смех)

пока в конце концов, четыре года спустя,
я не получил ответ с острова Говернорс.

Остров Говернорс —
бывшая военно-морская база,

которая была передана
Нью-Йорку в 2000 году.

Теперь это открытая территория

всего в пяти минутах езды
на пароме от Нью-Йорка.

Они пригласили меня создать проект
под названием «Открытый сад»,

который вернёт фруктовые сорта,

которые не выращивались
в Нью-Йорке более ста лет.

В настоящее время

в «Открытом саду» планируется
посадить 50 многоплодных деревьев

с 200 негибридными
и старинными фруктовыми сортами.

Эти сорта возникли или были
исторически выращены в регионе.

Такие сорта, как яблоко
«Early strawberry»,

который возник на 13-ой улице
и Третьей авеню.

Поскольку плодовое дерево
нельзя сохранить в виде семян,

«Открытый Сад» будет своего рода
живым генетическим банком

или архивом этих фруктов.

Как и «Дерево 40 фруктов»,

он будет не только экспериментом,

но и символом.

Самое главное, что благодаря этому проекту
люди примут участие в охране природы

и узнают больше о том, что едят.

Благодаря «Дереву 40 фруктов»

я получил тысячи писем от людей

с вопросами о том, как посадить дерево.

Поскольку не более трёх
процентов населения

напрямую связаны с сельским хозяйством,

«Открытый Сад» будет приглашать людей

принять участие в общественных
мероприятиях и семинарах,

чтобы научиться прививать, выращивать,
обрезать деревья и собирать урожай;

принять участие в дегустационных
и цветочных турах;

готовить бок о бок с местными поварами,
учиться использовать эти фрукты,

воссоздавая старинные блюда,

для которых специально выращивались
многие из этих сортов.

Это распространится за пределы сада —

получится кулинарная книга
со всеми этими рецептами.

Она будет полевым справочником,

который расскажет о характеристиках
и особенностях этих фруктов,

об их происхождении и истории.

Когда я рос на ферме, я думал,
что понимаю сельское хозяйство,

и я не хотел иметь с ним ничего общего.

Так я стал художником.

(Смех)

Но я должен признать,
что оно у меня в крови.

Я не думаю, что один такой.

100 лет назад мы были
намного теснее связаны с культурой,

выращиванием и историей нашей еды,

а потом нас отделили от этого.

«Открытый Сад» даёт возможность

не просто восстановить связь
с этим неизвестным прошлым,

но и подумать, каким может быть
будущее нашего продовольствия.

Спасибо.

(Аплодисменты)