Непредвиденные последствия скоростного мира

Почему современные технологии обещают эффективность, а в итоге мы постоянно спешим? Антрополог Кэтрин Бускилл изучает парадоксы жизни в скоростном обществе и объясняет, почему нам нужно переосмыслить важность замедления в мире, который требует от нас гонки вперёд.

Задумывались ли вы, почему нас окружают
вещи, помогающие делать всё

быстрее, быстрее и ещё быстрее?

Быстрее общаться,

быстрее работать,
совершать банковские операции,

быстрее путешествовать,
находить себе пару,

быстрее готовить, убирать
и делать всё это одновременно?

Как вам — пытаться втиснуть как можно
больше всего в каждый час бодрствования?

Для американцев моего поколения

скорость кажется неотъемлемым правом.

Иногда я думаю, что наша
минимальная скорость — сверхзвуковая.

Сто́ит замедлиться, и кажется,
что мы теряем конкурентное преимущество.

Но даже люди моего поколения
начинают сомневаться:

мы повелеваем скоростью

или скорость повелевает нами.

Я антрополог в корпорации Rand,

и если многие антропологи
изучают древние культуры,

я изучаю современные культуры
и нашу адаптацию

к изменениям, происходящим в мире.

Недавно я объединила усилия с инженером
Сейфу Конде, чтобы изучать скорость.

Нас обоих интересовало,
как люди адаптируются к веку ускорения,

как это влияет на безопасность и политику.

Каким может быть наш мир через 25 лет,

если сохранятся
сегодняшние темпы ускорения?

Как это скажется на транспорте,

обучении, коммуникации,

производстве, вооружении

и даже на естественном отборе?

Сделает ли скоростное будущее
нашу жизнь безопаснее и продуктивнее?

Или же мы станем уязвимее?

Согласно нашему исследованию, люди
восприняли ускорение как неизбежность,

включая волнение и потерю контроля.

Они боятся, что если замедлятся,

то могут отстать.

Говорят, что лучше сгореть, чем заржаветь.

И в то же время

они беспокоятся, что скорость
может размыть их культурные традиции

и чувство до́ма.

Но даже те, кто побеждает
в игре на скорость,

признают, что им немного не по себе.

Они видят, как ускорение расширяет
пропасть между имущими,

успешными и мобильными

и неимущими,

которым остаётся глотать цифровую пыль.

У нас есть все основания предполагать,
что будущее будет скоростным,

но я поняла,

что скорость парадоксальна,

и как все хорошие парадоксы

она рассказвает нам о человеческом опыте,

каким бы абсурдным и сложным он ни был.

Первый парадокс в том,
что мы любим скорость,

она приводит нас в волнение.

Но наш первобытный мозг к ней не готов,

поэтому мы придумали американские горки,
гоночные кары и сверхзвуковые самолёты,

но нам становится плохо, тошнит,

хочется спать.

Эволюция не научила нас многозадачности.

Напротив, мы научились полностью
сосредоточиваться на одном деле,

например охоте, и скорость в нём не важна,

важна долгосрочная выдержка.

Сейчас пропасть между нашей биологией
и образом жизни расширяется,

есть несоответствие между нашими телами
и тем, что мы заставляем их делать.

Мои учителя назвали этот феномен
«пещерные люди на скоростной трассе».

(Смех)

Второй парадокс скорости в том,
что её нельзя объективно измерить. Так?

Километры в час, гигабайты в секунду.

Но как ощущается скорость,

нравится ли она нам,

остаётся очень субъективным.

Мы можем отметить,

что скорость внедрения
новых технологий нарастает.

Например, прошло 85 лет
с изобретения телефона

до того, как они появились
в большинстве американских домов.

Напротив, все обзавелись мобильными
телефонами всего за 13 лет.

То, как люди действуют на скорости
и реагируют на неё,

зависит от культуры и различается
для разных людей в рамках одной культуры.

Действия, приятно быстрые и удобные

в одних культурах,

в других могут считаться ужасно грубыми.

То есть я не попрошу чай с собой
на японской чайной церемонии,

чтобы поспешить в следующий
магазин сувениров.

А вы?

Третий парадокс в том,
что скорость порождает скорость.

Чем быстрее я отвечаю,
тем больше отвечают мне

и тем быстрее мне нужно опять отвечать.

Лёгкость коммуникации,

доступность информации

в любой момент

задумывалась как способ сделать
принятие решений легче и рациональнее.

Но не похоже, что это происходит.

Вот ещё один парадокс:

если все эти быстрые технологии
должны были освободить нас от «каторги»,

почему мы всё время вынуждены торопиться?

Почему у нас так много автоаварий,

потому что нужно
срочно ответить на сообщение?

Не должна ли жизнь на скоростной трассе
быть более весёлой

и менее напряжённой?

У немцев есть даже специальное слово

«Eilkrankheit».

Это означает «тошнота от спешки».

Когда мы вынуждены принимать
быстрые решения,

мозг переходит в «автопилот»,

мы действуем по привычке,

согласно рефлексам
и когнитивным предрассудкам,

чтобы быстрее понять и отреагировать.

Иногда это может спасти жизнь.

Бей или беги.

Но иногда в долгосрочной перспективе
это заводит нас не туда.

Часто, когда в обществе
происходят крупные сбои,

виной тому не технологии.

Это ошибки из-за слишком быстро
принятых решений,

решений на автопилоте.

Мы не проявили творческого
или критического мышления,

чтобы связать всё воедино,

исключить ложную информацию,

понять всю сложность.

Так думать быстро невозможно.

Это должно происходить медленно.

Два психолога,
Даниэл Канеман и Амос Тверски,

начали указывать на это ещё в 1974-м,

и мы всё ещё не знаем,
что делать с их находками.

Вся современная история —
это один рывок ускорения за другим.

Словно мы думаем,
что если достаточно ускоримся,

то оставим позади все проблемы.

Но этого не происходит.

Мы знаем это по своей жизни,

политикам тоже это известно.

Сейчас мы обращаемся
к искусственному интеллекту

за помощью в быстром принятии
умных решений,

в обработке всё расширяющейся
вселенной данных.

Но щёлкающие данные машины
не являются заменой

критическому и устойчивому мышлению,

свойственному людям,

чьему первобытному мозгу нужно
немного времени, чтобы погасить импульсы,

замедлиться,

чтобы потекла мысль.

Если вам начинает казаться,
что нужно просто нажать на тормоза,

это не всегда будет правильным решением.

Всем известно, что скоростной поезд
на повороте может сойти с рельсов,

но инженер Сейфу,

объяснил мне, что то же может произойти,
если поезд движется слишком медленно.

Чтобы справиться с рывками ускорения,
нужно начать с понимания того,

что у нас больше контроля над скоростью,
чем мы думаем, —

у каждого из нас и у всего общества.

Иногда нужно научить себя
двигаться быстрее.

Иногда нужно решить срочную проблему,

ускорить эвакуацию жертв урагана,

срочно напечатать что-то на 3D-принтере,

если это необходимо.

Иногда, однако, нужно замедлить среду,

выскочить из этой гонки.

Не всегда себя подталкивать —
это нормально.

Это полезно и взрослым,

и детям.

Может быть скучновато,
но даёт возможность подумать.

Медленное время не потеряно впустую.

Нам нужно только переосмыслить,
что значит беречь время.

В мире культура и ритуалы
создавались медленно,

так возможно усилить общие ценности
и найти точки соприкосновения.

А сопричастность — важнейшая часть того,
что значит быть человеком.

Нам нужно освоить скорость,

то есть хорошо подумать о плюсах и минусах
любого технологического новшества.

Даст ли оно вам время, чтобы проявить
свою человеческую сущность?

Будет ли вас мутить от скорости?
Будет ли плохо окружающим?

Если вам повезёт определиться
со скоростью своей жизни —

это благо.

Используйте его.

Вы, возможно, решите, что нужно
сразу и ускориться

и замедлиться:

нужно время на размышления,

на то, чтобы вникнуть

в своём темпе;

время выслушать,

проявить сочувствие,

отдохнуть,

насладиться обедом.

Направляясь в будущее,

пусть скоростные технологии

отвечают за скорость,

а наши ожидания от скорости

соответствуют нашему человеческому темпу.

Спасибо.

(Аплодисменты)