Как я преодолела гравитацию и полетела

На протяжении всей своей карьеры специалист по экстремальному движению Элизабет Стреб смело бросает вызов возможностям человеческого тела. Она прыгала сквозь разбитое стекло, падала с огромных высот и построила удивительные конструкции, которые помогали ей в работе. Стреб размышляет о своих попытках преодолеть гравитацию и летать так, как только и под силу человеку, — овладев искусством приземления.

Ну давайте.

Все мечтали уметь летать, правда?

Почему же люди до сих пор не летают?

Всю жизнь я была одержима
идеей научиться летать.

Я росла диким ребёнком в приёмной семье
на северном берегу озера Онтарио.

Я повсюду бродила со своим отцом —
рыбаком и каменщиком.

Я всегда была неравнодушна
ко всему, что двигалось.

Я ловила мелких животных,
держала их в руках,

чувствовала энергию их движений.

Я играла с огнём,

с упоением и ужасом наблюдала
за его безжалостной силой

и нечаянно сожгла папин гараж.

Всего один раз.

(Смех)

Это была моя первая встреча
с реальной опасностью —

пожар и ярость отца.

Когда мне было лет восемь или девять,
я поймала муху в стеклянную банку.

Наблюдая за ней, я думала:

«Ого! Она меняет направление
полёта прямо в воздухе,

да ещё с такой скоростью,
что похожа на пятно.

Почему мы так не можем?
Или всё-таки можем?»

Всюду, куда бы я ни посмотрела,
я видела движение.

Все эти существа двигались
в определённом ритме,

подчиняясь собственной
анатомической механике.

Мне, а ещё Ньютону, было очевидно,

что движение обусловлено строением тела:

червяк извивается,
птица летает, кенгуру скачет.

Человек получает первый опыт полёта
в случайном падении, запнувшись

или поскользнувшись
на пресловутой банановой кожуре.

В момент, когда земля уходит из-под ног,

изумлению нет предела.

Я нашла то, что мне было интересно.

У меня появилась идея фикс,

первобытная потребность научиться летать

по-человечески.

Следующие 10 лет
я в одиночку экспериментировала

над собственным телом.

Я гоняла по Соединённым Штатам
на мотоцикле

подобно «Беспечному ездоку».

Я получила диплом хореографа.
Я подражала той мухе в банке.

Я прыгнула горизонтально сквозь стекло,

попутно пробив в нём отверстие.

Я пыталась понять
что-нибудь о способности летать.

Мне было 27 лет,

когда в одном из заброшенных
зданий Нью-Йорка

я готовилась спрыгнуть с лестницы.

Я забиралась всё выше и выше

и наконец прыгнула.

О-ох! Я приземлилась.

Это было больно.

(Смех)

Мне пришла в голову мысль,
что людям не нравится испытывать боль.

И, может быть, мы не летаем,

потому что до сих пор
верим в ошибочную идею:

мы сможем летать как птицы,

или как бабочки.

Может, нам нужно было
сломать это убеждение

и задать вопрос по-другому?

Например, сколько длится полёт?

Человек в воздухе. Всего несколько секунд.

А птицы и бабочки? Минуты, даже часы.

А как насчёт страха?

Я думаю, страх — сложное
и индивидуальное чувство.

Мне кажется, всё дело в любопытстве

и способности относиться
к себе не слишком серьёзно.

Возможно, не получится избежать травм,

главное, не очень серьёзных.

А боль? Давайте назовём её иначе.

Ну, скажем: «Довольно интересное
и незнакомое ощущение».

Что-то в этом роде.

И тогда я поняла: чтобы научиться летать,
нам нужно было учиться приземляться.

Мой кумир Ивел Книвел говорил:

«Прыгнуть на мотоцикле может каждый.

Неприятности будут,
если попытаться приземлиться».

(Смех)

Приземление травмирует.

Но я была любопытна.

Я подумала: «Почему бы нам
не освоить технику удара?

Почему бы нам не развивать опору?

Я видела, как падают листы фанеры.

Они не отклоняются во время падения.

Я встала строго вертикально

и опрокинулась назад.

У-ух!

Этот звук был совершенно
не похож на «О-ох».

Я носилась по улицам Нью-Йорка,

подходила к незнакомым людям

и спрашивала:

«У меня получилось
упасть на спину. А у вас?»

В 1985 году мы начали ездить
по всему миру с гастролями

и я основала свою компанию —

«Streb Extreme Action Company».

В 2003 году нас пригласили в Китти-Хок

отметить 100-летие
первого полёта братьев Райт.

Мы добились успехов в приземлении,

теперь нам нужно было подняться в воздух.

Как и братья Райт, мы хотели
задержаться там подольше.

Мне попалась цитата Уилбура Райта:

«Если вам нужна полная безопасность,
просто сидите на заборе

и смотрите на птиц.

Но чтобы действительно научиться,
вам нужно сесть в самолёт

и понять, на что он способен
прямо в воздухе».

А, техника!

Это раззадорило моё
фанатичное отношение к железу.

Мы же хотели попасть
в непривычные места пространства —

туда, где лежит банановая кожура,
которая нас смущает;

выйти за пределы нашей
вертикальной зоны комфорта,

туда, где мы сталкиваемся
с неожиданной турбулентностью

и получаем странное ускорение,

туда, где земля меняется
и уходит из-под ног.

Подобно композитору,
который пытается взять ноту

выше человеческого голоса

и изобретает маленькое пианино или флейту,

я взялась за изобретение
прототипов своих конструкций.

Для того чтобы двигаться
быстрее, выше, сильнее,

нам нужно было создать
собственные космические корабли.

Так мы и сделали.

Мы попадали в незнакомые,
невидимые, опасные места,

и это нас изменило.

Если кто-то из вас
хочет попробовать, скажите.

(Смех)

В 2012 году мы привезли все
свои лучшие конструкции в Лондон

и расставили их в самых известных местах.

Мы сели в кабинку «Лондонского глаза».

Его высота 135 метров.

Добравшись до высшей точки,
мы открыли замок и упали,

пролетев 60 метров,

на стойку, к которой крепится колесо.

В тот день мы чувствовали себя так,
будто покорили небо.

Я в этом уверена.

Потом я и два моих танцора

прогулялись по внешней части
лондонского Сити-холла.

Стоя там, на высоте 90 метров над землёй,

я посмотрела вниз

и увидела 2 000 глаз,
устремлённых на меня.

Они видели то же, что и обычно, —
небо, птицу, самолёт, — а потом нас.

Мы были просто маленькими крупинками.

Тогда я поняла,
что движение необходимо всем.

Сейчас у нас есть собственная
«стеклянная банка» в Бруклине.

Она называется SLAM:
STREB Lab for Action Mechanics.

Раньше здесь была фабрика
по производству дроби.

Я спроектировала её по образу чашки Петри.

В этой чашке Петри

я делаю перфомансы
Streb Extreme Action,

детские и цирковые постановки.

Мы все учились летать, падать,
приземляться, экспериментировать.

И знаете, что мы обнаружили?

Свой вклад вносит каждый участник —

любого роста, возраста,
телосложения, объёма,

любой национальности, расы, класса, пола,

робкие и напористые, лидеры и изгои,

те, кто любит рисковать,
и те, кто риска избегает.

Подобные здания существуют во всём мире,

и каждое из них может стать
центром по обучению полётам.

Оказывается,

люди не хотят просто мечтать о полётах

или смотреть, как летаем мы.

Они хотят участвовать, и это им под силу.

После нескольких тренировок

они начинают наслаждаться
ударами и столкновениями,

но особенно, как мне кажется,
способностью подняться.

Я заметила, что после полётов
люди чаще улыбаются,

растёт их самооценка,

прибавляется смелости.

И люди действительно учатся летать —

так, как способен только человек.

И вы тоже можете.

Приходите летать с нами.

(Аплодисменты)

(Музыка)

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

(Аплодисменты)