Архитектор мира без границ | Юсеф Томе | TEDxBordeaux

Выпускник Архитектурной школы Парижа-Вильмен Юсеф Томе участвует в грандиозных строительных проектах: «The Landmark» в Бейруте с Жаном Нувелем, музей «Лувр Абу-Даби» и других.

Открытое в 2008 году его бюро «Y.TOHME/ARCHITECTS и партнёры» задумано как площадка для исследований. Горизонт, атмосфера, отделочные материалы, контраст, двойственность — это темы, которые его занимают.

Юсеф Томе — архитектор-градостроитель района Бразза в Бордо. Мечтающий об архитектуре по образу и подобию мира, в котором мы живём, он будет очередным председателем АГОРА 2014.

Это выступление было записано на мероприятии TEDx, организованном независимо от TED местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Ведущая: Юсеф Томе постоянно ищет
новые архитектурные пространства.

Горизонт, атмосфера, отделочные
материалы, контраст, двойственность —

это темы, которые его занимают.

Он мечтает об архитектуре по образу
и подобию того мира, в котором мы живём.

Юсеф Томе: Здравствуйте.

Я всегда спрашивал себя,
почему мне нравится недосказанность.

На деле, потому что она даёт
простор воображению.

Порой воцаряется молчание, как сейчас,

и собеседник раздумывает,
представляя себе нечто совершенно иное.

Я недавно посмотрел фильм

«Те, кто остаётся» с Эммануэль
Дево и Венсаном Линдоном.

В нём герои знакомятся в лифте,

их супруги больны,

обычно так говорят о раке,

но мы не видим ни болезни, ни больных.

Они испытывают какое-то чувство,
стоя друг напротив друга,

но у них не хватает смелости
высказать это вслух.

И мы чувствуем,
как возникает стыдливость.

Но что меня поразило, это то, что зритель
ощущает своё присутствие в кадре.

То есть он задумывается и спрашивает себя:

«Что бы я мог сказать?»

Это именно то, что я ищу,
занимаясь архитектурой.

Просто поставить человека в центр,

в центр воображаемого мира,
в центр надежды, я бы сказал.

Ещё мне стало интересно, почему
я никогда не говорю о войне.

Возможно, это...

Посмотрев этот фильм, я понял,

что, возможно, это способ
говорить о смерти,

но через призму любви и надежды.

Это показалось мне таким очевидным.

Значит,

молчание — это нечто очень важное
по крайней мере для меня.

Когда воцаряется молчание, я мечтаю...

Мечтать — это что-то очень личное.

Я предполагаю, мы мечтаем в одиночку.

Без уступок и компромиссов.

И это то, что я хотел бы
найти в архитектуре.

Есть только рамки,

которые нам удаётся обойти,

чтобы сделать эту мечту ещё более явной.

Итак, молчание, горизонт, пределы —

это ресурсы архитектора,

чтобы помочь обитателю жилища, людям,

придумать и создать свой воображаемый мир.

Я покажу вам несколько наших проектов.

В этом проекте, например,
мы говорим об ограничениях.

Мы попытались выйти за пределы
ограничений во всех отношениях.

Ограничений конструктивных,

ограничений пространственных —

мы превращаем 2,4 метра
в 3,7 метров просто за счёт выступа —

по конструкции — нет никаких подпорок,
всё держится на двух центральных стойках.

Всего 60 метров, но когда
мы проходим дальше,

мы как будто оказывается лицом
к морю и нет больше границы

между тем, что внутри и снаружи.

В самом деле... Это как будто вы мечтаете,
и мечты обретают ясные очертания.

Именно это показалось нам важным.

Что ещё... Мы работали c ограничениями
обитаемого пространства,

то есть мы меняли заведённый порядок,

поднимали и ставили ребром
вопросы: как мы заходим в дом?

Что такое лестница? Что такое гостиная?

Комната длиной 15 метров
и шириной 3 метра?

И вдруг

житель дома создаёт свой воображаемый мир,

создаёт своё собственное
обитаемое пространство.

Потому что в своём доме люди мечтают

и потому что это отражает их сущность.

Ещё потому, что это их способ
связи с миром.

Я так думаю.

Я вам проиллюстрирую свои слова.

Это на стадии строительства,

и до сих пор там есть эта часть,
как бы уходящая в бесконечность.

То есть дом не заканчивается там,
где заканчиваются его стены.

Мы всегда стараемся вызвать такое чувство…

бесконечного.

Это совсем другой проект.

Здесь мы пытались работать с чувствами.

Мы видим гору.

Она огромная, довлеющая...

В то же время c другой стороны
открывается прекрасный вид на реку.

Но мы хотели, чтобы все эти ощущения
возникали одновременно.

Мы хотели провоцировать, подпитывать их.

Потому что именно так люди...

Обычно, когда мы мечтаем,
все наши чувства обострены.

Мы не знаем, что именно произвело на нас
впечатление, но это что-то извне.

Здесь, к примеру, нет конкретного образа.

Как будто это просто терраса.

Заходим, толкаем дверь,
как будто толкаем гору.

Заходим внутрь

и обнаруживаем себя

в патио,

и вдруг, что-то совершенно иное
открывается нашему взору — это горизонт.

Мы видим, что это проект,

в котором мы хотели, оперевшись на гору,
устремить взгляд вперёд.

Как будто мы хотим сохранить то,
что позади нас,

но всё это одновременно.

Оттуда, где эта работа
над камнем, материалом,

преследует нас повсюду.

И когда оказываешься здесь, в центре,

все эти элементы сходятся в одну точку

и стимулируют нас.

Здесь мы хотели
сконцентрироваться на интерьере.

Каким образом можно
поддерживать отношения,

в то же время не выходя наружу,

то есть сохранять определённое
внутреннее состояние...

Здесь, например,

мы видим дом,

площадью где-то 500 метров,

это в каком-то смысле как телевизор

по отношению к пространству,
которое он занимает,

и поэтому основная трудность была —
как соотнести с неохватностью моря,

как оградить себя от гор,
жилых домов напротив,

расположенных позади вот так...

Иначе говоря, как создать
определённый уют.

Вот здесь мы расположили эту плиту,

не нарушая ландшафта,

и крыша

создала определённый уют,
благодаря этой открытой части,

как будто это валун,

принесённый к берегу прибоем.

Ведь всегда существует связь
с окружающей средой,

взаимообмен с тем, что рядом
с нами или перед нами.

Здесь объект нашей работы —
связь реального с ирреальным.

Обычно, когда проект
реализовывается в горах,

мы приходим, строим и уходим,
здесь мы сделали всё наоборот.

А именно, мы построили гору,

а дом поставили в подвешенном состоянии,
как будто он часть пейзажа.

В результате мы воспринимаем
совершенно по-иному и сооружение,

и дом, и границы дома,

где интерьер, где экстерьер,
где вообще заканчивается дом...

Мы становимся обитателями этого пейзажа.

Именно такие ситуации
мы пытаемся всё время найти,

чтобы стимулировать воображение.

Конечно, это всегда дело вкуса,
что чувствует каждый конкретный человек,

каждый...

Здесь мы работаем над неопределённостью,

неопределённость, риск —

потому что мы все знаем,
что без риска нет мечты.

Так вот, например, этот утёс

в горах, непонятно, как он держится,

он в шатком положении
во всех смыслах слова,

закрытый с одной стороны
и открытый с другой.

Его пятый фасад — это горизонт.

Это даже не граница самого дома,

ведь он заканчивается
над Бейрутом, на горизонте.

Задача этого проекта — сохранить.

Мы хотим, всегда стараемся обойти законы,

чтобы показать возможность встраивания,

поскольку горы сейчас разрушаются.

Достаточно большая плотность застройки,
возникающие повсюду новостройки.

Природа важна для нас, моря тоже,

они являются частью нашей жизни, я думаю.

Здесь мы видим, как деревья...

Мы хотим показать, что деревья
важнее того, что мы строим.

Это жилое здание —
этого не видно, но в нём три этажа —

с использованием материала,

отражающего свет вот так,

чтобы ещё более выигрышно
подчеркнуть эти деревья.

Это идея, что лес
как будто не прерывается.

Он не должен прерываться,
его нельзя подвинуть. Он важнее.

Поэтому это довольно трудная работа,

так как в целом законы плохие,

поэтому мы пытаемся показать каждый раз,

что природу можно сберечь.

Здесь мы видим, что вместо
строительства бассейна,

мы избрали в качестве бассейна горизонт,

и весь этот дом так же полностью открыт,

он держится на двух центральных стойках,

как катамаран.

Здесь объект нашей работы — встреча,

то есть

бывают такие встречи, меняющие жизнь,

в Ливане мы говорим, у каждого...

У каждого своё видение.

Есть каждый. И каждый человек
что-то делает. Другой реагирует на это.

Третий тоже реагирует.

Поэтому мы сказали себе —
вместо мыслей о чём-то конкретном,

почему бы не подумать,

вместо уникальности, кодов, знаков,

почему мы не воспринимаем
архитектуру как место встречи?

То есть берём массу, придаём ей форму,

и что здесь важно —
это где мы встречаемся?

Мы встречаемся с людьми.

Это музей, там мы встречаем скульптуры.

По-прежнему этот зов,

по-прежнему этот зов моря,

поэтому это работа,

наоборот, мы говорим, что нам не интересен

ни один, ни другой, но в конкретный момент
нам интересен обмен,

который происходит между ними.

Этот образ — это...

Мы пытались работать над...

Это морской курорт...

Стереть границы между сушей и морем.

Похоже на регату,

они вот-вот возьмут старт.

Ну, вот.

Однажды

мне пришлось задуматься над разрушениями,

и три картинки пришли мне в голову —

лес, вот так застроенный,

настолько застроенный,
что уже не видно деревьев,

и я сказал себе, да ведь лес разрушен.

То же самое с морем, берег которого
застроен так, что не видно горизонта,

я сказал себе, оно тоже разрушено.

Однажды мы вышли, были бомбы и всё такое…

Не было разрушений,
но вокруг не было ни души.

У меня было такое же чувство,
что город разрушен.

На самом деле, я понял,
что руины — это сущность чего-то,

потому как при лишении сущности,
происходит разрушение.

Я думаю, что мечты — это сущность.

Ведь если мы отберем у человека мечты,
он превратится в руины.

Я показал вам фотографии,

а теперь процитирую Сент-Экзюпери:

«Главного глазами не увидишь».

Спасибо.

(Аплодисменты)