Эффективная взаимопомощь | Жерар Дюбуа | TEDxChampsElyseesSalon

Жерар Дюбуа, мэр Песса-Вильнёв, рассказывает о реальной и практической помощи в приёме и размещении 50 мигрантов.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Добро пожаловать в Песса-Вильнёв,

небольшой муниципалитет департамента
Пюи-де-Дом с населением 550 жителей,

расположенный у подножия вулканов Оверни.

Он известен школой «Арк-Ан-Сьель», замком,

менгиром

и настенной живописью.

(Смех)

И если возраст менгира ─
несколько тысяч лет,

то настенная надпись появилась позже,
намного позже.

3 ноября 2015 года

население нашего городка
увеличилось почти на 10%

после прибытия 48 мигрантов
из лагеря «Джунгли» в Кале.

И автобус с ними,
заехавший во двор замка,

оказался там не из-за ошибки
GPS-навигатора,

а потому, что я их пригласил.

В сентябре 2015 года

правительство обратилось
ко всем муниципалитетам Франции

с просьбой об их добровольной помощи
в размещении беженцев из Сирии,

их семей.

Именно тогда я и вызвался помочь,

как и ещё три десятка муниципалитетов
из 500, входящих в состав департамента.

В октябре ситуация в Кале
накалилась до предела;

правительство принимает решение
о создании ЦПР ─

временных центров приёма и размещения

мигрантов, находящихся в Кале

и желающих получить убежище во Франции.

26 октября в 18:00

мне позвонил супрефект с вопросом:

«Господин мэр, вы готовы
принять 100 мигрантов?»

Я ответил, что готов,

но у меня были некоторые опасения:

пригодны ли жилые помещения?
Будем ли мы готовы?

А как же жители города?
Их ни о чём не известили.

В течение пяти дней

нам предстояло наладить работу

с общественной организацией,
отвечающей за приём и размещение,

с государственными службами,

с сотрудниками муниципальных органов
по контролю соблюдения норм,

с системами отопления ─

дело происходит зимой ─

со спальными местами,

но, по сути, организация размещения ─
не самая трудная часть.

Сложность состояла в нехватке времени.

К тому же мэр, то есть я,
не принимает решения в одиночку,

есть ещё городской совет.

Его я и созвал ровно через неделю
после звонка супрефекта,

и совет принял положительное решение,

к счастью.

Я сразу успокоился,
так как несколькими часами ранее

мне подтвердили, что автобус
прибывает на следующий день.

(Смех)

А я всё-таки решил
уведомить жителей города

и распространил пресс-релиз.

3 ноября

примерно в 20:30
автобус въехал во двор замка,

доставив в наш город 48 мигрантов.

Встречал их я вместе с префектом.

Мы поприветствовали их

на французском,

на английском — это было
немного сложнее —

и на арабском — к счастью,
с нами был переводчик.

Но на встрече также были журналисты,

много журналистов.

На следующий же день наш муниципалитет

с 500 жителями попал в заголовки всех СМИ,

местных, печатных, телевизионных,

и с того момента

мы столкнулись с ненавистью окружающих.

Началась лавина телефонных звонков:
1, 2, 3, 10, 50, по нарастающей.

Их было так много, что я вынужден
был закрыть коммутатор мэрии.

Затем пошли угрозы

в социальных сетях,

на веб-сайтах,

мне даже грозились смертью.

За ними ─ анонимные письма,

граффити ─ один из них вы видели, ─

и в таких условиях

я собирался проводить открытое собрание

через три дня после прибытия мигрантов.

Обстановка накалилась настолько,
что префектура решила

поместить меня под охрану полиции,

меня, мэра небольшого
муниципалитета с 500 жителей.

Я одел красивый костюм, белую рубашку
и сказал своим помощникам:

«Если придётся взять удар на себя,
то пусть будет зрелищно».

Я вошёл в зал.

Я думал, что похож на матадора,
выходящего на арену,

но скоро понял, что мне в тот день
была отведена роль быка.

Помещение было забито битком,

люди толпились повсюду.

Людей, стоявших передо мной,
я знал всех до одного.

Именно поэтому то, что я услышал,
меня поразило,

это было ужасно:

«Нам эти люди здесь не нужны!

Они не такие, как мы!
Как они будут жить ─ не наше дело!

Они здесь всё разрушат, ограбят наши дома,

сожгут замок.

Наш город превратится в помойку.

Наши дети в опасности».

«Господин мэр,

мои дети в опасности!» ─

кричала мне одна мать,
которую я хорошо знал,

вернее думал, что знаю.

Я был поражён такой жестокостью.

Но затем, прямо посреди зала,

руку подняла молодая девушка,

которая спросила:

«Как у них дела?»

Я попросил её повторить, чтобы все
это услышали, и негодование прекратилось.

«Как у них дела?»

Наконец-то! Первый вопрос о людях,
этих молодых людях,

этих парнях, этой молодой женщине,
которых мы встретили,

которые выглядели напуганными,

потерянными, истощёнными.

Негодование сразу стихло,

когда местная учительница предложила
организовать курсы изучения французского.

И с этого момента в тот же день...

собрание закончилось,

ко мне начали приходить люди,
предлагая свою помощь,

а на следующий же день

к нам прибыли десятки добровольцев —

их насчитывалось около 60 человек, ─

чтобы оказать помощь
в обучении французскому языку,

оказать помощь
в административных вопросах,

отвезти людей на медицинский осмотр,

собрать листья во дворе замка.

Они съездили на рыбалку,
осмотрели наши достопримечательности...

Всё заработало,

процесс пошёл,

ЦПР смог работать нормально.

Принцип ЦПР ─
достойный приём и размещение,

но также

содействие в физическом восстановлении,
так как прибывшие были истощены,

и направление

в CADA ─ центры для приёма
просящих убежища.

Таким образом

мы смогли...

Мы перенаправили около двадцати человек

и могли принять второй автобус
с беженцами.

Они прибыли в январе,

практически незамеченными.

Видимо, средства массовой информации
уже не интересовал этот вопрос.

И что самое интересное,

когда они прибыли,

новые мигранты,

ранее приехавшие приветствовали их.

Все добровольцы также были там
в качестве связующего звена.

Наша жизнь продолжала течь

своим чередом.

Дети всё также ходили в школу;
даже Дед Мороз приходил с подарками.

Они прекрасно себя вели.

Организации, муниципалитет в целом,
работали как обычно,

в городском бюллетене,
конечно, освещалась тема ЦПР,

это нормально,

но и тема очистной станции,
которую планировали построить зимой.

Всё получилось,
потому что мы не бросили начатое дело,

а работали совместно с ними.

Всё получилось, потому что это работает.

А работает это потому,

что взаимопомощь на самом деле

не требует громких слов,

но является чрезвычайно
эффективным мотивирующим фактором.

Это работает потому, что ненависть —

это, по сути, лишь пустой звук.

И если перестать его слушать,
то возникнет лишь один стоящий вопрос:

«Как у них дела?

Как дела у Мухаммеда,

Махмуда, Али, Мехри?»

Через пару-тройку недель

мы планируем праздник воссоединения,

а волонтёры собираются отыскать мигрантов,

оставшихся в регионе.

Мы горим желанием найти их,
встретиться с ними,

нам не терпится принять их у себя

и поприветствовать их.

Как родителей, братьев, друзей, детей,

с которыми не виделись долгое время,

мы просто хотим знать, как у них дела.

Спасибо.

(Аплодисменты)