Фундаментальное право на убежище

Правозащитница Мелани Незер делится своим взглядом на миграционный кризис у южной границы США в историческом контексте, а также объясняет, как граждане могут заставить правительство нести ответственность за защиту слабых. «Сила государства в сострадании и прагматизме, а не в принуждении и устрашении», — говорит она.

Прошлым летом мне позвонила
женщина по имени Элли.

Она узнала, как на южной границе
разлучают семьи,

и спрашивала, чем может помочь.

Она рассказала историю
про своего деда и его отца.

Детьми они жили в Польше.

Но отец, опасаясь за сыновей, дал им
немного денег и велел идти на запад.

Буквально пешком
пересечь Европу к западу.

И они смогли.

Прошли через всю Европу на запад,
сели на корабль и добрались до Америки.

Как только Элли узнала о подростках,
пешком пересекающих Мексику,

она сразу вспомнила
своего деда и его брата.

Для неё в этих рассказах не было различий.

Теми братьями были братья Хассенфельд.

Те самые «Хас» «Брос»...

игрушки от «Хасбро».

Те самы, что подарили нам
Мистера Картошку.

Но суть рассказа не в этом.

А в том, что он заставляет задуматься,

хватило бы у меня уверенности, отваги

отправить своих детей, а у меня их трое,

в такое путешествие.

Если бы я знала, что оставаться там,
где мы находимся, небезопасно,

смогла бы я смотреть им вслед?

Моя карьера началась много лет назад
на южной границе США.

Я работала с беженцами
из Центральной Америки.

А последние 16 лет работала в HIAS —

еврейской организации, которая борется
за права беженцев по всему миру,

адвокатом и правозащитником.

И там я поняла,

что привычные меры
безопасности и обороны

не всегда работают.

На самом деле некоторые из этих мер
приводят к противоположному результату

и к тому же причиняют жуткие
и напрасные страдания.

Так откуда появляются люди
на нашей южной границе?

Большинство иммигрантов,
прибывающих к нашей южной границе,

бегут из трёх стран: Гватемалы,
Гондураса и Сальвадора.

Эти страны регулярно попадают
в списки самых жестоких стран в мире.

В таких странах сложно
оставаться в безопасности.

А тем более построить будущее
для себя и семьи.

А насилие над женщинами и девочками
происходит повсеместно.

Из Центральной Америки
люди бежали многие годы.

Поколения беженцев
прибывали к нашим берегам,

они спасались от гражданских войн 80-х,

в которых США принимали
непосредственное участие.

Ничего нового.

В новинку недавний
всплеск обращений от семей.

Дети и семьи появлялись на КПП
и обращались с просьбой об убежище.

Всё это было в новостях не так давно.

И я попрошу вас отметить пару вещей,
пока вы смотрите на картинки.

Первая: количество задержанных на границе
в этот раз — не самое высокое в истории,

и на самом деле люди обращаются
за помощью на КПП официально.

Вторая: с собой у них нет ничего
кроме того, что на них надето.

Некоторые буквально в шлёпанцах.

И третья: мы самая
могущественная страна в мире.

Не надо паники.

Легко c безопасной позиции принимающей
стороны возводить всё в абсолют:

«Легально это или нелегально?»

Но люди, чьи судьбы
упираются в эти вопросы,

которые должны заботиться
о своих семьях,

пытаются решить
совершенно другие проблемы:

«Как мне спасти дочь?»

«Как мне защитить сына?»

И если вам нужны абсолютные понятия,

то просить убежища —
это абсолютно легально.

Это основное право в нашем собственном
и международном законодательстве.

На самом деле...

(Аплодисменты)

Оно проистекает ещё из
Конвенции о беженцах 1951 года,

которая была реакцией мира на холокост.

Так страны сказали «нет»
возврату людей туда,

где им причинят вред или убьют.

У беженцев есть несколько
способов попасть в эту страну.

Один из них — Программа США
по приёму беженцев.

Через эту программу США находят
и выбирают беженцев из-за рубежа

и привозят их в Штаты.

В прошлом году США
приняли меньше беженцев,

чем когда-либо со времён
запуска программы в 1980-м.

А в этом году, вероятно,
будет ещё меньше.

И это когда во всём мире
беженцев больше,

чем за всю историю,

с учётом Второй мировой войны.

Другой способ попасть в страну —
политическое убежище.

Люди могут обратиться
за убежищем на границе,

если скажут, что на родине
их будут преследовать.

Политические беженцы просто проходят
через судебный процесс

уже в Штатах,

чтобы доказать, что они подходят
под определение беженца.

Но ещё никогда не было
так сложно просить убежища.

Пограничники говорят людям,
что страна переполнена,

что они просто не могут подать запрос.

Это неслыханно и незаконно.

По условиям новой программы

с оруэлловским названием
«Протокол защиты мигрантов»,

беженцам велят ожидать в Мексике,

пока их дела рассматривают в судах США.

Это может занят месяцы и годы.

Тем временем они находятся в опасности,
и у них нет доступа к адвокатам.

Наша страна, правительство заключило
в лагеря больше трёх тысяч детей,

разделив их с родителями

в качестве преграды по поиску убежища.

Многие из них — младенцы,

а как минимум одна —
шестилетняя слепая девочка.

И это не прекращается.

Мы тратим миллиарды на заключение
людей в лагеря, по сути тюрьмы,

хотя они не совершали преступлений.

Разделение семей стало символом
нашей миграционной системы.

Это не похоже на золотой город
или маяк надежды,

или на все другие представления
о нас и наших ценностях.

Миграция всегда была с нами
и всегда будет.

Причины, почему люди бегут:
преследование, война, насилие,

изменение климата

и возможность посмотреть в телефоне,
как живут люди в других местах.

Напряжённость только растёт.

Но есть способы действовать
согласно нашим ценностям,

соответственно здравому смыслу
и мировым реалиям.

Первое, что нужно сделать —
избавиться от ядовитых высказываний,

которые слишком долго были основой
наших национальных дебатов.

(Аплодисменты)

Сама я не иммигрант и не беженец,

но я принимаю эти нападки близко
к сердцу, ведь мои предки были ими.

Моя прабабушка Роз семь лет
не видела своих детей,

пока пыталась вывезти их
из Польши в Нью Йорк.

Она оставила моего деда,
когда ему было 7

и увидела его вновь только в 14.

Другая моя бабушка, Ализа,

покинула Польшу в 1930-х

и мигрировала в британский
мандат в Палестине,

и больше никогда не видела
свою семью и друзей.

Мировое сотрудничество, как ответ на
глобальную миграцию и переселение,

пройдёт долгий путь от понятия
миграции как кризиса

к чему-то, что существует,

и с чем мы разберёмся сообща.

Гуманитарная помощь также важна.

Величина поддержки, оказываемой нами
странам Центральной Америки,

которые отправляют нам
беженцев и мигрантов,

лишь малая доля того, что мы тратим
на аресты и заключение под стражу.

И совершенно точно мы можем создать
рабочую систему убежищ.

За малую долю стоимости стены

мы можем нанять больше судей,

обеспечить мигрантов адвокатами

и вложиться в человечную систему лагерей.

(Аплодисменты)

И мы сможем принять больше беженцев.

Чтобы вы осознали,
как деградирует программа:

три года назад США
приняли 15 тыс. мигрантов

в ответ на крупнейший
миграционный кризис в мире.

Годом позже число уже составляло 3 тыс.

И ещё годом позже — 62 человека.

62 человека.

Несмотря на резкую риторику
и попытки прекратить иммиграцию,

не пускать беженцев в страну,

поддержка мигрантов и беженцев
в этой стране, согласно опросам,

никогда не была такой высокой.

Организации, как HIAS, где я работаю,

и другие гуманитарные
и религиозные организации,

помогают вам отстаивать позицию,

если существуют законы,
достойные неподчинения

или законы, достойные поддержки, или
политика, которую нужно контролировать.

Если у вас есть телефон,

вы можете помочь,

вы можете даже больше, если захотите.

Если вам доведётся увидеть один из лагерей

вдоль границы,

а это просто тюрьмы с детьми,

вы никогда не будете прежним.

Чем меня порадовал звонок Элли,

так это тем, что она сердцем чувствовала
отсутствие разницы между историей

своих дедов и нынешней ситуацией,

и тем, что она хотела помочь.

Позже вы ещё вспомните

не об истории Мистера Картошки,

которая, конечно, тоже хороша,

а что сила государства —

в сострадании и прагматизме,

а не в принуждении и страхе.

(Аплодисменты)

Истории, подобные Хассенфельдам, моим
родственникам, вашим родственникам,

происходят и сегодня, это то же самое.

Сильная страна не говорит
беженцам: «Уходите!»

Как раз наоборот:

«Всё хорошо, мы позаботимся
и защитим вас».

Спасибо.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)