Открытие в сфере психического здоровья, которое могло бы навсегда изменить уголовное правосудие | Ким Гордженс | TEDxMileHigh

Вы готовы к шокирующей статистике? От 50 до 80% людей в системе уголовного правосудия имеют черепно-мозговые травмы. Среди основного населения это число не превышает 5%. Так что, возможно, здесь кроется веская причина, почему многим людям не удаётся выбраться из замкнутого круга уголовного правосудия. Взяв на вооружение эту статистику, исследователь мозга Ким Гордженс поставила перед собой цель найти решение проблемы — и она его нашла. Ким Гордженс является профессором психофизиологии, клинической нейропсихологии и психологии преступного поведения в Денверском университете. Она собирает для исследования материалы, связанные с повреждениями мозга, изучая истории, когнитивные функции и биомаркеры мозга условно осуждённых, заключённых и начинающих спортсменов. Её задача — лучше понять кратко- и долгосрочные последствия травм для нашего наиболее жизненно важного органа. Холодильник её заполнен человеческими мозгами, и она любит фильмы про зомби (совпадение ли?). Короче говоря, Ким заботится о вашем мозге больше, чем вы сами.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Посмотрев вокруг,

я заметила, что сегодня
все вы захватили с собой мозг.

(Смех)

Если серьёзно, многие из нас
воспринимают свой мозг как данность.

Нам не нужно думать о том,
как же он работает,

он просто работает и всё.

Но такую роскошь
люди c черепно-мозговой травмой

часто не могут себе позволить.

Черепно-мозговая травма, или ЧМТ,

это нарушение функции мозга
в результате удара по голове.

Услышав такое определение,

вы, наверное, подумаете о спорте
и профессиональных спортсменах,

учитывая, что именно такие травмы
мы с вами видим на футбольном поле.

Этот образ и формирует
представление о ЧМТ в сознании людей.

Я сама занимаюсь исследованиями ЧМТ
среди бывших и начинающих спортсменов,

на конференции TED в 2010 году
я выступала с докладом

о сотрясении мозга и детском спорте.

Так что могу сказать, как исследователь
и специалист в таких травмах,

что я была приятно удивлена тем,
как возрастает осведомлённость людей о ЧМТ

и в особенности о краткосрочных
и долгосрочных рисках в спорте.

Однако сегодня я бы хотела познакомить вас

с более широкой прослойкой людей,
которая также нередко вызывает споры,

с группой людей, получивших
черепно-мозговую травму

и не часто появляющихся
в газетных заголовках.

К этой группе я отношу
заключенных и условно осужденных,

которые, как ни странно, относятся
к наиболее уязвимым членам общества.

В течение последних шести лет
мы проводили исследование,

которое полностью изменило
наши представления о системе правосудия

и о людях, с ней связанных.

Это может изменить
и ваше представление тоже,

так что я начну с шокирующей статистики.

50-80% людей, имеющих судимость,
получали черепно-мозговые травмы.

До 80%.

Среди широких слоёв населения,
например в этой комнате,

таких людей не больше 5%.

И речь не о том, что кто-то
ударил вас по голове,

я говорю о таких травмах,
которые требуют госпитализации.

Бо́льшая часть из них —
результат физического насилия,

а некоторые получают именно в тюрьме.

Год назад одно исследование показало,
что черепно-мозговые травмы

в тюрьмах получают
в 50 раз чаще, чем на улице.

Но также поражает и то,
что число осуждённых женщин,

которые получили травмы,
гораздо большее, чем мужчин.

Практически все женщины
в системе уголовного правосудия

были жертвами издевательств
и межличностного насилия.

Больше половины из них
получали повторные травмы мозга.

В связи с чем

мозг у этих женщин выглядит так же,
как мозг бывших футболистов,

и с возрастом у них будет такой же
риск развития деменции —

такой же.

ЧМТ, психические заболевания,
злоупотребление наркотиками и алкоголем

нарушают мыслительные процессы у людей.

У них когнитивные нарушения,

такие, как неумение судить здраво
и плохой самоконтроль.

Такого рода проблемы
делают из них неудачников,

для которых уголовная судимость
становится замкнутым кругом.

Людей арестовывают и сажают в тюрьму.

И зачастую там у них
возникают неприятности:

они влезают в драки, падают со своих коек;

а потом их выпускают
и они делают глупости,

например забывают отметиться в полиции,

и их снова арестовывают.

Говоря языком статистики, скорее всего,
они вновь отправятся за решётку.

Один мой коллега называет это
отбывать пожизненное по 30 дней за раз.

И очень часто такие люди даже не знают,
почему всё это им так тяжело даётся.

Они чувствуют гнев и отчаяние.

И откровенно говоря,

это ввергает в отчаяние и нас,
потому что нам приходится платить.

Но представьте, каково отчаяние тех,

чья деятельность неразрывно связана
с работой в этой системе:

адвокатов и судей, надзорных органов
и органов правопорядка,

тюремных надзирателей
и социальных работников.

Не говоря уже о тех,
кто любит этих заключённых:

их семьях и друзьях.

Так, зная, что у истоков очень многих
из этих проблем стоит ЧМТ,

мы, группа исследователей из Колорадо,
поставили себе цель разорвать этот круг,

помочь людям выйти из тупика.

Совместно с нашими коллегами
и местными партнёрами

мы разработали план,
который удовлетворит нужды всех:

самой системы, заключённых
и условно осуждённых, и моих студентов.

Эта программа позволяет нам оценить,
как работает мозг отдельных людей,

чтобы рекомендовать базовые изменения

с целью сделать эту систему
более эффективной и безопасной.

И когда я говорю более безопасной,
я имею в виду не только для заключённых —

спасибо —
(Смех)

но также и для служащих
исправительных учреждений.

В какой-то степени
такой подход очень прост.

Мы не лечим травму мозга,

мы решаем фундаментальную проблему,

которая изначально вовлекает
людей во все эти неприятности.

Нет, мы не организуем в местных тюрьмах
сеансы психотерапии —

мы проводим быстрые
нейропсихологические тесты,

чтобы определить сильные и слабые стороны
в мыслительном процессе заключённых.

Опираясь на эту информацию,
мы пишем два заключения:

одно для системы правосудия
с особыми рекомендациями,

как обращаться с конкретным заключённым;

второе — это письмо для заключённого,

где даются индивидуальные советы,
как самому себя контролировать.

Например, если результаты теста покажут,

что условно осуждённому тяжело
запоминать то, что ему говорят,

то это означает проблемы
со слуховой памятью.

В этом случае в нашем письме для суда
мы будем рекомендовать,

чтобы условно осуждённому давали
листовки с важной информацией.

А в письме для условно осуждённого
помимо прочего мы укажем,

что ему следует носить с собой блокнот,
чтобы делать для себя заметки.

На этом моменте крайне важно
остановиться немного подольше,

чтобы чётко уяснить одну вещь:

эта программа не снижает ответственность

и не оправдывает ничьё поведение.

Речь идёт об изменении
устоявшегося негативного восприятия

и о самозащите.

Речь как раз о принятии ответственности.

Заключённые вместо фразы:
«Я неудачник, я всё только порчу,» —

говорят: «Вот это у меня не получается,

а вот что я должен cделать,
чтобы это исправить».

(Аплодисменты)

Система правосудия начинает воспринимать
проблемное поведение заключённых

как «то, что они не могут делать»
вместо «того, что они не станут делать».

И воспринимать такое поведение
как недостаток, а не как нарушение закона,

действительно важно в этих условиях.

Заключённые нам пишут
из разных уголков страны

и больше всего они хотят узнать,
как они могут помочь самим себе.

Это отрывок из письма,
написанного Троем из Виргинии,

отрывок из письма в 50 страниц,

в котором он пишет:

«Что вы можете сказать по поводу
всех моих травм головы?

Что мне делать?

Можете ли вы мне помочь?»

Вокруг нас есть тысячи подобных историй
и причём хороших историй,

историй с прекрасной развязкой.

Это Винни.

Когда Винни было 15, его сбила машина,

и с того момента он проводил
больше времени в тюрьме, чем в школе.

Тренируя некоторые базовые навыки,

после того, как наш тест показал,

что у него были довольно
значительные нарушения памяти,

Винни приучил себя ставить будильники
и напоминания на своём айфоне,

чтобы не забыть о важных встречах.

И он ведёт список дел, чтобы разбивать
крупные задания на более мелкие и простые.

И благодаря таким навыкам,
как те, что он приобрёл,

Винни уже два года на свободе,
ничего не употребляет

вот уже 9 месяцев

и недавно вернулся на работу.

(Аплодисменты)

И самое невероятное для Винни это то,

что он не под судебным надзором
в первый раз с тех пор,

как получил травму 15 лет назад.

Он смог разорвать этот замкнутый круг.

(Аплодисменты)

Теперь он говорит:
«Я могу делать всё что угодно,

просто мне нужно прикладывать
намного больше сил».

(Смех)

А вот Томас.

У Томаса довольно серьёзные проблемы
с внимательностью и поведением после того,

как из-за травмы он провёл
в коме больше месяца.

Как только он заново научился ходить,
первой его остановкой стал суд.

Если он попадал в беду,
то для него уже не было будущего.

Теперь он носит с собой календарь,

чтобы избежать наказания
за пропущенные судебные заседания.

И каждый день он выделяет себе время,

чтобы отдохнуть и набраться сил
прежде, чем он перевозбудится.

И никто так хорошо не знаком
с этим замкнутым кругом,

как человек, сидящий перед залом суда.

Это мой хороший друг и коллега
судья Брайан Боуэн.

Судья Боуэн уже до этого стремился
сделать систему справедливой для всех,

и, услышав об этой программе,
он понял, что это то, что нужно.

Он заседает со своими прокурорами
и просто старается показать им,

что, по сути, в зале суда
существует два типа подсудимых.

Те, что напуганы,
и часто небезосновательно,

и те, что рассержены.

Те, кто пропускает
все запланированные заседания

и нарушает наилучшие для них
правила условного отбывания наказания.

Cудья Боуэн уверен, что,
оказывая им чуть больше поддержки,

мы сможем продвинуть
людей последнего типа,

взбешённого типа,

и наконец вывести их из этой системы.

Он доказал это на примере Майка,
служившего в военно-морском флоте.

Судья Боуэн увидел связь

между историей Майка про то,
как он упал с высоты более 20 метров,

и его вечной проблемой —

неспособностью приходить
на судебные заседания в нужный день

и, например, посещать обязательные
психологические консультации.

И вместо того чтобы приговорить его
к ещё более длительному сроку,

судья Боуэн отправил его домой,
дав ему списки задач и важные записи,

порекомендовал ему
профессиональную реабилитацию

и гибкий график тех самых консультаций.

И благодаря этой поддержке
Майк вернулся на работу впервые

с тех пор, как получил травму на службе.

Oн восстанавливает
отношения со своей семьёй,

и вот в прошлом месяце он закончил
cудебную программу для ветеранов

под началом судьи Боуэна.

(Аплодисменты)

Эта программа показывает нам, насколько
широко распространены травмы мозга

и когнитивные расстройства

и как много беспомощных людей
в системе уголовного правосудия.

И это подчёркивает невероятную силу
выносливости и ответственности.

В историях Майка и Томаса, и Винни,
и даже в истории судьи Боуэна

вы смогли увидеть, как
эта трансформация стала возможной

благодаря новому восприятию
и нескольким простым изменениям.

В конечном итоге
участники этой программы —

и заключённые, и условно осуждённые —
стали видеть себя в другом свете.

Система стала видеть их в другом свете,

и когда вы встретите их в обществе,

я надеюсь, что и вы
посмотрите на них по-другому.

Спасибо вам.

(Аплодисменты)