Торжество естественных волос

Шайен Кокрейн изучает, насколько большую роль для афроамериканцев в Америке играет текстура волос — от выпрямляющих волосы под высокой температурой приборов времён Гражданской войны в США до наших дней, когда тысячи женщин решают перестать преследовать распространённый стандарт красоты и начинают принимать естественный вид своих волос. Как говорит сама Кокрейн, дело не в причёске, а в том, чтобы набраться храбрости и не склониться под давлением чужих ожиданий.

Я из района Саутсайд в Чикаго.

В седьмом классе у меня была
лучшая подруга, её звали Дженни,

она жила в районе Саутвест, Чикаго.

Дженни была белой,

и если вы что-то знаете
о пространственной сегрегации Чикаго,

то вам известно, что в районе Саутвест

живёт не так уж много чёрных.

Но мы с Дженни дружили,

поэтому мы проводили много времени вместе
после школы и на выходных.

И вот однажды мы сидели у неё дома,
в гостиной, и болтали о том,

о чём обычно болтают 13-летние девочки,

с нами была Рози, младшая сестра Дженни.

Она сидела позади меня,
играя с моими волосами.

Я практически не задумывалась о том,
что она там делает.

Но во время паузы в разговоре

Рози дотронулась до моего плеча

и сказала: «Можно тебя спросить?»

Я ответила: «Конечно, Рози».

«Ты чёрная?»

(Смех)

Все застыли на месте.

Воцарилась тишина.

Мама Дженни и Рози была поблизости.

Она была на кухне и, услышав наш разговор,

казалось, сгорела от стыда.

Она воскликнула: «Рози!
Нельзя задавать такие вопросы».

Дженни была моей подругой,
поэтому и она очень смутилась.

Мне было жаль, что ей неприятно,
но вообще-то мне не было обидно.

Я понимала, что нет вины Рози в том,
что за те недолгие десять лет в этом мире,

которые она провела
в Чикаго, в районе Саутвест,

у неё не было стопроцентного объяснения,
как выглядят чёрные.

И это справедливо.

Но меня по-настоящему удивило,

что за всё время,что я провела
вместе с семьей Дженни и Рози,

проводила с ними время,

играла в одни игры с ними,

даже как-то физически взаимодействовала,

но Рози не приходило в голову
спросить о моей расе,

пока она не запустила руки в мои волосы.

Тогда я впервые осознала,

какую огромная роль играет текстура волос
в определении этнической принадлежности

и то, насколько большое значение они имеют
в том, как меня воспринимают другие.

Гаррет А. Морган и Си Джи Волкер
были первопроходцами

в индустрии красоты и ухода
для волос чернокожих, ещё в начале 1900-х.

Больше всего они известны изобретением
крема для волос на химической основе

и нагревательных приборов,

предназначенных для постоянного
или временного

изменения текстуры волос афроамериканцев.

Часто, когда мы думаем
об истории чернокожих в Америке,

мы думаем о тех отвратительных действиях

и многих случаях несправедливости
по отношению к цветному населению

только из-за цвета нашей кожи.

Однако в период после Гражданской войны

именно волосы афроамериканских
мужчин и женщин

стали самым «красноречивым свидетельством»
их принадлежности к негритянской расе,

даже более важной, чем цвет кожи.

И ещё до того,
как эти продукты стали основой

многомиллиардной индустрии
ухода за волосами,

мы впали в зависимость:
химические средства и приборы,

такие как плойки или
кремы для выпрямления волос,

стали необходимы ради выживания
и прогресса нашей расы

после отмены рабства в Америке.

За все эти годы
мы постепенно свыклись с мыслью,

что прямые и длинные волосы —
признак здоровья и истинной красоты.

Вся наша культура стала вращаться

вокруг идеи о том, что мы теперь называем

«хорошими волосами».

А это в сущности означает,

чем крупнее кудри, тем лучше волосы.

И мы позволили этой укоренившейся идее
сформировать ложное представление о том,

что следует считать
волосами хорошего качества,

а что — нет.

Хуже всего то, что мы допустили,
чтобы эта ложная идеология

стала частью того,
как мы воспринимаем себя,

и всё ещё влияет на то, из чего
складывается культурная идентичность

афроамериканских женщин.

Как же это получилось?

Мы стали ходить в парикмахерскую
каждые 6–8 недель

без единого пропуска,

и там выпрямляли наши волосы
жёсткими химическими средствами;

это начиналось в очень раннем возрасте —

иногда в восемь, в десять лет —

иногда это приводило к потере волос,

облысению участков кожи,

иногда к ожогам кожи головы.

Мы подогреваем волосы
до 230 градусов по Цельсию и выше

практически каждый день,

чтобы сохранить прямые волосы.

Или мы попросту закрываем волосы
париками или накладными прядями волос,

не давая коже головы дышать
и снимая их только дома,

где никто не увидит, что действительно
происходит под всем этим.

Мы перенимаем эти привычки
и в собственной среде,

так что неудивительно,
что сегодня обычно идеальный образ

женщины-профессионала
афроамериканского происхождения,

особенно в деловой среде,

выглядит примерно таким образом,

а не таким.

И уж точно идеалу
не соответствует такой образ.

В сентябре этого года

Федеральный Суд признал законным

право компании отказать
кандидату в должности,

если он или она носит дреды.

В ходе дела записали,

как менеджер по найму в Мобиле,
штат Алабама,

говорит:

«Не сказала бы, что волосы неопрятные,

но...

ну вы знаете, что я имею в виду».

Так что же она имела в виду?

Может, что причёска некрасивая?

Или, может, её волосы просто
слишком афроцентричные для неё,

были слишком громким заявлением.

А может, дело не в афроцентричности,

может, дело в том, что дреды —
часть «уличной» моды,

слишком выделяются на работе.

Может, ей действительно казалось,
что те дреды — «страшные»

и что они отпугнут клиентов
и всех заказчиков.

Все эти фразы слишком часто вызваны

стигмой, связанной с причёсками
с естественной структурой волос.

И всё это...

необходимо изменить всё это.

В 2013 году

Лидерский центр общедоступности
компании «Делойт» опубликовал доклад:

в ходе исследования взяли 3 000 человек,
занимающих управляющую должность,

которым необходимо было скрывать на работе

свою истинную внешность, свои интересы,
пристрастия и связи.

Что касается внешности,

результаты исследования показали,

что 67% небелых женщин
вынуждены скрывать на рабочем месте

свою истинную внешность.

Из всех респондентов, кому
пришлось столкнуться с этим явлением,

82% заявили, что поступать так
было довольно важно,

если они хотели добиться повышения.

Это Урсула Бёрнс.

Она первая афроамериканка на посту
президента компании из списка Fortune 500,

компании Xerox.

У неё характерный образ,

тот, что вы видите на экране.

Короткая, ухоженная причёска
в стиле «афро».

Мы предпочитаем называть
подобный образ «естественная красота».

Своим примером она показывает,
что это реально;

что афроамериканка может
забираться вверх по карьерной лестнице

и при этом не изменять
свою естественную причёску.

Но сейчас большинство афроамериканок

из тех, кого мы всё ещё считаем лидерами,
иконами стиля и примерами для подражания,

всё ещё предпочитают выпрямлять волосы.

И вот,

может, им просто так нравится,

и это — тот образ, который им ближе всего,

а может быть —

и могу поспорить, что это так, —

некоторые из них поняли, что им необходимо

выглядеть так, чтобы достичь
своего нынешнего уровня успеха.

Сейчас движение за естественные волосы
широко распространено по всей Америке

и в некоторых странах Европы.

Миллионы женщин пробуют, каково это —
вернуться к естественному виду волос:

они отсекают заработанные годами
сухие и повреждённые кончики,

чтобы вернуть свои курчавые волосы.

Я знаю это, потому что я была сторонником
и представителем этого движения

примерно последние три года.

После 27 лет чрезмерно высокой температуры
и сильных химических препаратов

мои волосы были ужасно испорчены.

Они стали ломкими,

тонкими,

они выглядели ужасно сухими и хрупкими.

Все те годы погони
за общепринятым идеалом красоты,

который мы видели ранее,

наконец сделали своё дело.

Мне хотелось что-то сделать с этим,

я бросила себе вызов —
никакого выпрямления,

я не использовала на своих волосах
инструменты укладки вроде утюжков и фенов

целых шесть месяцев.

И, как всякий миллениал,

я выкладывала свои успехи
в социальных сетях.

(Смех)

Я выкладывала то, с каким трудом отрезала

семь-десять сантиметров любимых волос.

Я выкладывала, с каким трудом
мне давались эти «натуральные» причёски

и каких трудов мне стоило принять их

и признать, что они
действительно неплохо смотрятся.

Я выкладывала, как, шаг за шагом,
текстура моих волос постепенно менялась.

Открыто поделившись своим опытом,

я поняла, что я далеко не единственная,
кто переживает подобный опыт,

и что, на самом деле,
есть тысячи и тысячи других женщин,

которым ужасно хотелось бы того же.

И вот они писали мне со словами:

«Шайен, как ты сделала ту причёску,

которую я видела у тебя на днях?

Какие средства для волос ты посоветуешь,

чтобы хоть чуть-чуть улучшить
текстуру моих волос

в период изменений?»

Или «Какие практики для натуральных волос

лучше использовать, чтобы постепенно
восстановить здоровье моих волос?»

И ещё я обнаружила, что есть много женщин,

которые совершенно не готовы
сделать этот первый шаг,

потому что они просто оцепенели от страха.

Страха неизвестного —

каков будет мой новый образ?

Как я буду ощущать себя
с этой новой естественной причёской?

И, самое главное для них,

как меня будут воспринимать окружающие?

За последние три года

у меня было много разговоров на эту тему
как с моими друзьями,

так и с незнакомыми людьми со всего мира,

и я поняла несколько очень важных вещей

о том, как афроамериканки
воспринимают свои волосы.

И когда я вспоминаю

о том менеджере по найму
из Мобиля, Алабама,

я понимаю, что сказала бы:
«Ну вообще-то, нет.

Мы не понимаем, что вы имеете в виду».

Но некоторые вещи мы действительно знаем.

Мы знаем, что, когда афроамериканки
готовы принять и полюбить свои волосы,

это помогает им забыть,
что поколениями их учили

что их волосы в натуральном виде некрасивы

и что следует прятать или прикрывать их.

Мы понимаем, что афроамериканки
выражают свою индивидуальность,

чувствуют в себе новые силы

благодаря тому, что
регулярно меняют причёски.

И мы понимаем,

что нам не нужно ради работы
изменять естественный вид своих волос,

это помогает понять,
что нас ценят как личность,

а это помогает нам развиваться
и расти в профессиональном плане.

Напоследок хочу сказать вот что.

Во времена острого расового
и социального напряжения

благодаря этому движению

и другим, подобным ему,

мы можем преодолеть границы
существующего статус-кво.

И когда вы видите женщину с косичками
или дредами, спадающими вдоль её спины,

или замечаете, что ваша коллега

перестала выпрямлять волосы,

не просто подходите к ней с комплиментами

или вопросами, можно ли потрогать,

(Смех)

а по-настоящему цените это.

Поддержите её.

Чёрт, да хоть дайте ей пять,
если вам так хочется.

Потому что это...

Здесь дело не просто в причёске.

Дело в любви к себе, в уважении к себе.

Нужно быть достаточно храброй,

чтобы не склониться
перед давлением чужих ожиданий.

Важно понимать, что решение
отклониться от существующей нормы

не определяет нашу сущность,

а просто показывает,
каковы мы на самом деле.

И последнее:

храбрым быть легче,

когда можешь рассчитывать
на сочувствие других.

Так что с этого дня

я искренне надеюсь, что мы можем
рассчитывать и на вас.

Спасибо.

(Аплодисменты)