Искусство для всех, превращающее города в игровые площадки для воображения

Визуальный художник Хелен Мерридж организовывает потрясающе масштабные общественные художественные мероприятия, которые расширяют границы настолько, насколько это возможно. В этом визуальном туре по её работам, она рассказывает историю трёх городов, которые она превратила в площадку для воображения — картина Лондона с гигантским механичным слоном, который марширует по городу, — она показывает, что происходит с людьми, когда они останавливаются на минутку, чтобы подивиться на чудо и разделить этот момент с другими.

Мы живём в мире тирании экранов —

экранов телефонов, планшетов,
телевизоров и компьютеров.

Мы можем позволить себе всё что угодно,

ничего при этом не чувствуя.

Мы можем иметь сколько хочешь друзей,

но никого, чтобы пожать руку.

Я хочу пригласить вас в иной мир —

мир воображения,

где, используя этот мощнейший инструмент,

мы сможем преобразить
не только наш материальный мир,

но и изменить наши чувства к людям,

вместе с которыми разделяем эту планету.

Моя компания «Артишок»,
которую я создала в 2006 году,

была призвана создавать моменты.

Наша жизнь наполнена моментами,
и, оказавшись на смертном одре,

мы не станем вспоминать
рутинный путь на работу

в автобусе номер 38

или ежедневную борьбу за место
для парковки у супермаркета.

Мы вспомним те моменты,
когда наш ребёнок сделал первый шаг,

или когда нас отобрали
в футбольную команду,

или когда мы влюбились.

Артишок существует, чтобы создавать
трогательные эфемерные моменты,

где воображение художника
преображает материальный мир

и открывает нам наши возможности.

Мы создаём красоту среди руин.

Мы пересматриваем нашу историю.

Мы создаём моменты, где ждут каждого:

просто чтобы посмотреть
или принять участие.

Для меня всё началось в 1990-х годах,

когда меня назначили директором фестиваля
в маленьком британском городке Солсбери.

Вы, наверно, слышали о нём.

Вот собор в Солсбери,
а рядом — Стоунхендж,

известный на весь мир.

Солсбери — это город, где сотни лет
доминировала Церковь,

консервативная партия

и военные.

Это место, где людям действительно
нравилось следовать правилам.

Представьте меня в мой
первый год в этом городе,

я еду на велосипеде в неправильном
направлении по односторонней дороге.

И как всегда опаздываю.

Удивительно, как это я сегодня успела.

(Смех)

Маленькая старушка
на тротуаре крикнула мне:

«Дорогая, ты едешь не туда!»

«Как мило», — подумала я
и сказала: «Да, знаю».

«Надеюсь, ты умрешь!» — закричала она.

(Смех)

Тут я осознала, что попала в передрягу.

Но всё же после года

убеждений и переговоров —
я использовала всё, что могла, —

мне удалось завершить проект.

Не классический концерт
в церкви или вечер поэзии,

а произведение театральной
компании Французской улицы,

которые рассказывали историю Фауста —

высокопарную «Мефистоманию»
в комплекте с ручной пиротехникой.

На следующий день та же самая
старушка остановила меня:

«Это вы ответственны за прошлый вечер?»

Я попятилась.

(Смех)

«Да».

«Когда я услышала об этом, — сказала она,
— я подумала, что это не для меня.

Но Хелен, дорогая, мне понравилось».

Что же случилось?

Любопытство победило подозрение,

и счастье изгнало беспокойство.

Я задумалась, как перенести
эти идеи на сцену побольше,

и начала путешествие в Лондон,
чтобы сделать то же самое там.

Представьте: это мегаполис.

Как и другие наши города, он во власти
тяжёлого труда, торговли и трафика.

Это машина, которая вовремя
забирает на работу и возвращает назад.

Мы все хотели бы починить
эту сломанную рутину,

чтобы узнать, что следует за ней.

И всё же, что, если этот прекрасный город

обратить в сцену,

некую платформу для чего-то воображаемого,

которое смогло бы как-то
изменить жизни людей?

В Британии мы это часто делаем.

Уверена, и у вас этого много,
независимо, откуда вы.

Вот парад конной гвардии.

Мы такое часто делаем,
и всегда по поводу победы.

Победа в марафоне или победа на войне,

или победившая команда с крикета,
которая возвращается домой.

Мы перекрываем улицы. Все хлопают.

А для театра? Невозможно.

Кроме истории, рассказанной
Французской компанией:

сага о маленькой девочке
и гигантском слоне,

которые пришли в гости

на четыре дня.

Всё, что мне надо было сделать, —
так это убедить власти,

что вполне нормально
закрыть город на четыре дня.

(Смех)

Никакого траффика, просто
люди в своё удовольствие

выходят, чтобы удивляться и наблюдать
за необычными художественными идеями

французского театра
компании «Роял де Люкс».

Это было путешествие длиною в семь лет,

где я рассказывала группе мужчин —
это почти всегда были мужчины:

«Это как сказка, где маленькая
девочка и гигантский слон

приезжают в город на четыре дня,

и каждый ходит, смотрит и играет».

А они обычно:

«Почему мы должны это делать?

(Смех)

Для чего это?

Мы отмечаем визит президента?

Или это сердечное согласие
между Францией и Англией?

Это на благотворительность?
Вы хотите собрать деньги?»

И я отвечала:

«Ничего такого».

Они спрашивали: «Тогда
зачем нам это делать?»

Но спустя четыре года чудо
вдруг свершилось.

Я сидела на том же самом собрании,
что и четыре года назад,

повторяя: «Ну пожалуйста, можно?»

Хотя я не говорила: «Пожалуйста».

Я говорила: «Это событие, о котором
мы уже так долго говорим,

оно произойдёт в эти дни,

и мне действительно нужна ваша помощь».

И чудо свершилось.

Каждый в комнате каким-то образом решил,
что сидящий рядом сказал «да».

(Смех)

(Аплодисменты)

Они решили, что на них
не возлагают ответственность,

наверное, планировщик автобусных
маршрутов должен взять ответственность

за планировку запасных маршрутов,

а управляющий совета
должен будет закрыть дороги,

а транспортные диспетчеры должны
как-то вырулить лондонскую подземку.

Всех этих людей просили сделать
только то, что в их силах,

чтобы нам помочь.

Никого не просили брать
на себя ответственность.

Я по простоте душевной подумала:
«Хорошо, я возьму ответственность»

за то, что вылилось в миллионы
людей на улицах.

Это было наше первое шоу.

(Аплодисменты)

Это было наше первое шоу, оно изменило
природу нашего отношения к культуре,

не только в галерее, в театре, в опере,

но и в реальной жизни и на улице.

Оно преобразило общественное искусство
для всевозможной публики,

для людей которые никогда бы
не купили билет куда-либо.

Так что нам удалось.

Всё закончилось, но мы
продолжали делать эту работу.

Как видите, фирма проделала
потрясающую работу.

Но ещё удивительнее был тот факт,
что нам предоставили разрешение.

Вы не видите никакой охраны.

А это было спустя девять месяцев после
ужасающих террористических актов,

которые разорвали Лондон на части.

Я задумалась, возможно ли

сделать подобное
в ещё более сложной обстановке.

Мы обратили внимание
на Северную Ирландию,

или Север Ирландии, —
зависит от вашей точки зрения, —

это карта Англии, Шотландии,
Уэльса и Ирландии,

óстрова слева.

Это было местом конфликта
для целых поколений,

особенно для Католической
Республики на юге,

и в значительной степени
для протестантского сообщества лоялистов.

Это были сотни лет конфликтов,

30 лет британских войск на улицах.

И хотя сейчас там всё мирно,

но если вы лоялист, то в этом городе
вас назовут лондондерри,

если вы католик, вас назовут дерри.

Но каждый зовёт его домом.

Я задумалась,

можно ли подойти
к общественному племенизму

с точки зрения искусства и воображения.

Вот то, что делает каждая группа

каждое лето, каждая группа.

Это как кострище,
заваленное чучелами и значками —

тем, что люди ненавидят
в противоположной стороне.

То же самое в лоялистском сообществе.

И каждое лето они сжигают их.

Прямо в центре города.

Мы заглянули сюда, в пустыню Невады,
на фестиваль «Горящий человек»,

где люди также жгли костры,

но с совершенно другим смыслом.

Здесь вы видите работу Девида Беста
и его потрясающие храмы,

которые он построил на время фестиваля,

а потом сжёг в Воскресенье.

Поэтому мы пригласили его
и людей из его окружения.

Мы собрали людей, которые
находились по ту сторону обеих границ:

молодых людей, безработных,

людей, которые обычно никогда
не пересекались друг с другом

и никогда не разговаривали.

На их потрясающих талантах вырос храм,

который бросил вызов
двум соборам в городе:

один католический,
а второй протестантский.

Но это был храм не для религии,

он для каждого,

не для какого-то сообществ, а для каждого.

Мы соорудили его здесь —

сюда, как мне говорили, никто не придёт.

Слишком опасно, он стоял
между двумя сообществами.

Но я продолжала: «Но оттуда
будет такой замечательный вид».

(Смех)

И снова, тот же вопрос:

«Почему бы нам этого не сделать?»

То, что вы видите на фото, —

это начало очереди из 426
учеников начальной школы,

которые взобрались на холм
во главе с учителем,

который не хотел лишить
их этой возможности.

И так же, как и в пустыне Невада,

только при немножко других температурах,

люди в этом сообществе, все 65 000,

пришли, чтобы записать
свою печаль, боль, надежду,

надежду на будущее,

на любовь.

Ведь в конце концов
речь всегда идёт о любви.

Они живут в пост-конфликтном обществе:

много пост-травматического стресса,

большое число суицидов.

Но всё же на минутку —

было бы странно говорить,
что это было нечто больше.

Вот Кевин, католик, его отца
застрелили, когда ему было девять,

прямо в кровати.

Кевин пришёл работать волонтёром.

Он был первым, кто обнял
пожилую женщину протестанку,

которая вошла в двери в тот же день,
когда мы открыли храм людям.

Он высился там. Он простоял пять дней.

И тогда мы выбрали из нашей маленькой
внеконфессиональной команды строителей,

которые жертвовали
своим временем эти месяцы,

чтобы создать этот необыкновенный объект,

среди них мы выбрали тех,
кто подожжёт его.

Здесь вы видите момент,

где 15 000 людей вышли
тем холодным мартовским вечером,

тот момент, когда они решили
оставить свою вражду,

разделить общее пространство

и сказать невысказанное ранее,

сказать громко:

«Вы ранили меня, мою семью,
но я вам прощаю».

И все вместе они наблюдали,

как члены их сообщества прощались
с тем, что настолько прекрасно,

и расстаться с чем было так же тяжело,

как с теми мыслями и чувствами,

которые и сотворили всё это.

(Музыка)

(Конец музыки)

Спасибо.

(Аплодисменты)

(Одобрительные возгласы)