Кристофер Макдугалл: Мы рождены, чтобы бегать?

Кристофер Макдугалл исследует тайны человеческого желания бегать. Как бег помог ранним людям выжить, и какие качества, доставшиеся нам в наследство от древних предков, побуждают нас к этому занятию в настоящее время? Макдугалл во время своей презентации в TEDxPennQuarter рассказывает историю об одной участнице ультрамарафона с "золотым сердцем" - удивительную бегунью на длинные дистанции, и об уединенном племени в Мексике, для которого бег - это жизнь.

В чем заключается бег: просто левой-правой, левой-правой, правда?

Я имею ввиду, что мы занимаемся этим уже 2 миллиона лет,

поэтому слегка высокомерно с моей стороны полагать,

что мне есть сказать что-то такое,

о чем уже не сказали или с чем уже не выступили лучше.

Но одним из достойнств занятий бегом, как я выяснил,

является то, что в этом виде деятельности

постоянно происходит что-то странное.

Вот пример: пару месяцев назад, если вы смотрели Нью-Йоркский марафон,

гарантирую, что вы увидели что-то такое,

чего раньше никто не видел.

Женщина из Эфиопии по имени Дерарту Тулу

оказывается на старте.

Ей 37 лет,

за последние 8 лет она не взяла ни одного призового места на марафонах,

более того, несколько месяцев назад

она была на грани смерти при рождении ребенка.

Дерарту Тулу была готова все оставить и уйти со спорта,

но решила выложиться и испытать себя

в последний раз в борьбе за призовой гонорар

на этом крупном мероприятии:

Нью-Йоркском марафоне.

Плохая новость для Дерарту Тулу заключалась в том, что у многих других возникла такая же идея,

включая олимпийскую золотую медалистку,

Полу Рэдклифф - монстра в своем деле,

самyю быструю легкоатлетку в истории на сегодняшний день.

С разницей в 10 минут от мужского мирового рекорда,

Пола Рэдклифф изначально непобедима.

Это её соревнование.

Срабатывает сигнал старта, и Тулу - не просто проигравшая;

она более, чем проигравшая.

Хотя именно такие сражаются до последнего.

Преодолены 22 мили из 26-мильной дистанции,

и вот Дерарту Тулу,

одна из лидирующих.

Но именно здесь и происходит странный случай.

Пола Рэдклифф, единственная, кто претендует забрать большой гонорар

из рук отстающей Дерарту Тулу,

вдруг хватается за ногу и начинает падать.

Итак, мы все знаем, что делать в подобной ситуации, не правда ли?

Добиваем ее быстрым ударом локтя в челюсть

и быстро бежим к финишной линии.

Дерарту Тулу действует не по сценарию.

Вместо того, чтобы убежать,

она поворачивается к Поле Рэдклифф, подхватывает её

и говорит: "Давай. Бежим с нами.Ты сможешь."

Пола Рэдклифф, к несчастью, преодолевает слабость.

Она догоняет лидирующую группу

и продвигается к финишу.

Но вдруг она снова падает.

И во второй раз Дерарту Тулу подхватывает её и пытается тянуть её за собой.

На этот раз Пола Рэдклифф говорит:

"Я больше не могу. Беги."

Итак, это фантастическая история, и мы все знаем, чем она закончивается.

Она теряет гонорар,

но она возвращается домой с чем-то более значимым и важным.

А Дерарту Тулу снова действует не по сценарию.

Вместо того, чтобы проиграть, она обходит лидирующую группу и побеждает,

побеждает Нью-Йоркский марафон,

и возвращается домой с призовым чеком на крупную сумму.

Это душевная история,

но если копнуть глубже,

остается только догадываться, что же именно там происходило.

Если в одном организме есть два слоя,

это не случайно.

Когда появляется человек с повышенным уровнем конкурентноспособности и сострадания,

по сравнению с остальными участниками забега, это снова не случайно.

Покажи вы мне создание с перепонками и жабрами -

понятно, что без воды не обойтись.

Человек с вот таким сердцем, здесь существует определенная взаимосвязь.

А ответ на этот вопрос, как мне кажется,

можно найти в Медных Каньонах Мексики,

где в отшельничестве и вдали от цивилизации живет племя -

индейцев Тараумара.

Сегодня народ Тараумара примечателен по трем причинам.

Во-первых,

они просуществовали, по существу, не меняясь,

последние 400 лет.

Когда конкистадоры прибыли в Северную Америку, было два варианта действия:

либо идти в бой и сражаться, либо отступать.

Племена майя и ацтеков вступили в сражение,

вот поэтому их сейчас и осталось немного.

Тараумара последовали другой стратегии.

Они отступили и спрятались

в лабиринте,

образованным сетью каньонов,

под названием Медный Каньон,

там они и оставались с начала XVII века,

вели, в сущности, такой же образ жизни, как и ранее.

Во-вторых, что примечательно о народе Тараумара,

даже в возрасте 70-80 лет,

они не просто бегают на дальние дистанции,

а на мега-дальние дистанции.

Они пробегают не 26 миль,

а 100 и 150 миль за один раз,

и, по-видимому, без травм и особых проблем.

И наконец, примечательно, что народу Тараумара

всё, о чем мы будем говорить сегодня,

и все, что мы пытаемся разрешить

с помощью технологий и наших знаний,

– например, болезни сердца, холестерол, рак,

преступность, война, насилие, клиническая депрессия –

всё это им неизвестно, Тараумара не понимают, о чем это мы говорим.

Они свободны

от всех этих болезней современности.

Итак, где же взаимосвязь?

Снова, мы говорим отстраненно.

Здесь должна быть какая-то причинно-следственная связь.

Например, команда ученых

из Гарварда и Университета штата Юта

ломают головы на тем,

что народу Тараумара известно давно.

Они пытаются решить те же самые тайны.

И снова тайна заключена в тайну, -

возможно, связь между Дерарту Тулу и Тараумара

окутана еще тремя тайнами, как например, эти:

Три загадки. Если вы знаете ответ, подойдите и возьмите микрофон,

потому что никто не знает ответа.

И если вы знаете ответ, то вы умнее всех на планете Земля.

Тайна номер один заключается в следующем:

два миллиона лет назад мозг человека значительно увеличился в объеме.

Мозг австралопитеков был величиной с горошину.

Неожиданно возник новый вид Homo erectus

с большой дынеобразной головой.

Чтобы иметь мозг такого размера,

нужно высококалорийное питание.

Другими словами, ранние люди ели мясо убитых животных,

и это не аргумент, это факт.

Единственная проблема –

первые остроконечные орудия появились только около 200 тысяч лет назад.

Т. е. около двух миллионов лет мы каким-то образом

убивали животных без всякого оружия.

Сейчас мы не используем свои силы

потому что мы самые большие трусы в джунглях.

Любое животное сильнее нас.

У них есть когти, есть клыки; они более проворнее и быстрее.

Мы считаем Усэйна Болта быстрым бегуном. Но любая белка его перегонит.

Мы не быстрые.

Это было бы событием олимпийского значения: победить белку.

Кто догонит белку - получит золотую медаль.

Итак, никакого оружия, никакой скорости, никаких когтей и клыков.

Как же мы убивали этих животных? Вот вам загадка номер один.

Загадка номер два:

женщины участвуют в Олимпийских играх уже в течении какого-то времени,

но не смотря на это, все женщины-спринтеры

неудачницы в какой-то мере.

На планете нет быстрых женщин

и никогда не было.

Самой быстрой женщине удалось пробежать милю за 4.15.

Я могу бросить камень и попасть в любого старшеклассника,

который сможет пробежать быстрее, чем за 4.15.

По некоторым причинам, вы, женщины, действительно медленные.

(Смех в зале)

Но вам удалось попасть на марафон, о котором мы только что говорили,

однако вам разрешили участвовать в марафонских забегах только 20 лет назад.

Потому что до 80-х годов,

медицина утверждала, что если женщина попытается пробежать 26 миль,

а кто-нибудь знает, что случится, если женщина пробежит 26 миль,

и почему вам запрещали участвовать в марафонах до 1980 года?

(Зритель из зала: "Её матка может разорваться"). Вы говорите, её матка может разорваться.

Да. Репродуктивные органы могут разорваться.

И матка, в буквальном смысле, может выпасть из тела.

Хотя я лично был на многих марафонах,

но никогда подобного не видел.

(Смех в зале).

Так что, только последние 20 лет женщинам разрешено принимать участие в марафонах.

И за этот короткий промежуток

вам, женщины, удалось подняться от потери органов

до разницы в какие-то 10 минут

с мужским мировым рекордом.

Затем вы выходите за пределы 26 миль,

на дистанцию, которая согласно медицине, могла бы быть фатальной для человека,

– помните, Фидиппид умер после того, как пробежал 26 миль –

вы же преодолеваете 50 и 100 миль,

и вдруг это уже совсем другая игра.

Если взять, например, таких бегунов, как Энн Трейсон или Никки Кимбэлл, или Джен Шелтон,

и поставить их на дистанцию в 50 или 100 миль против кого угодно в мире -

никогда не знаешь наверняка, кто победит.

Я приведу ещё пример.

Пару лет назад, Эмили Баэр подписалась на участие в забеге

под названием "Хардрок 100",

которое говорит само за себя.

Вам даётся 48 часов для преодоления этой дистанции.

Итак, Эмили Баэр, в числе 500 бегунов,

заканчивает восьмой, в первой десятке лучших,

не смотря даже на то, что она останавилась на всех станциях помощи

покормить грудью своего ребенка во время забега,

и все-таки она обошла 492 остальных участников.

Последняя загадка: почему женщины становятся выносливее

по мере увеличения дистанций?

Третья загадка вот в чем:

ученые из университета штата Юта начали замерять финишное время

участников марафона.

И обнаружили, что

если вы начинаете участвовать в марафонских забегах в 19 лет,

вы будете прогрессивно увеличивать свою скорость год за годом

пока не достигнете 27 лет.

И затем вы отступаете и

становитесь жертвой времени.

И вы будете бегать все медленнее и медленнее,

пока, наконец, снова не достигнет той же скорости, которая у вас была в 19 лет.

Таким образом, вам понадобится 7-8 лет, чтобы достичь вершины,

а затем постеренно снижаясь с этой вершины,

вы возвращаетесь на исходную позицию.

Вы подумаете, что процесс займет 8 лет, чтобы вернуться к прежней скорости,

или, может быть, 10 лет - нет, все 45.

В 60 лет и мужчины, и женщины

бегают так же быстро, как в 19 лет.

Ну, назовите мне другой вид физической активности -

пожалуйста, не говорите гольф, а что-нибудь действительно сложное -

с чем старики справляются также успешно,

как когда-то в своем подростковом возрасте.

Итак, я выложил перед вами все три загадки.

Есть ли в этой головоломке деталь,

которая могла бы объединить всё вышесказанное?

Нужно быть действительно начеку каждый раз,

когда ссылаются на доисторическую эпоху и пытаются дать глобальный ответ,

потому что это предыстория,

и можно сказать все, что угодно - и это вполне сойдет с рук.

Но я возьму на себя смелость:

если вы положите одну деталь в середину этой картинки-загадки,

она сразу же превратится в целостную картину.

Если вам интересно, почему Тараумара не сражаются

и не умирают от болезней сердца,

почему бедная эфиопская женщина Дерарту Тулу

может быть самой сострадательной и в то же время самой соревновательной,

и почему нам каким-то образом удавалось

находить еду без оружия,

возможно, это только потому, что люди,

привыкшие думать о себе как о хозяевах вселенной,

на самом деле эволюционировали

из стаи охотничьих собак.

Возможно, мы возникли,

как стая охотничьих псов.

Потому что единственное наше преимущество в дикой местности,

- это, опять же, не наши когти, клыки и скорость,

единственное, что нам удаётся действительно хорошо, это потеть.

Да, нам хорошо удается потеть и неприятно пахнуть.

Мы потеем намного лучше, чем другие млекопитающие на Земле.

А преимуществом этого небольшого

социального дискомфорта является то,

что когда дело касается бега

в жару на длинные дистанции,

мы великолепны, мы – самые лучшие на планете.

Прокатитесь на лошади в жаркий день,

и после 6 или 7 миль у этой лошади есть выбор.

Она будет либо дышать, либо охлаждаться,

но не одновременно, для нас же – это возможно.

А что если мы эволюционировали из охотничьей стае животных?

Что если единственным природным преимуществом, которым мы обладали,

была наша способность собираться в группу,

выходить таким составом в африканскую саванну, выбирать антилопу,

и всем вместе загонять её до смерти?

Это всё, что мы могли сделать:

мы могли бежать действительно далеко в жаркий день.

Ну, если это правда, значит правда и кое-что другое.

Ключ к тому, чтобы быть частью охотничьей стаи, находится в слове «стая».

Если попытаться загнать антилопу самостоятельно,

я вам гарантирую, в саванне окажется два трупа.

Нужна стая, чтобы работать вместе.

Нужно собрать тех 64-65 летних,

практиковавших это занятие в течении долгого времени,

чтобы понять, какую именно антилопу нужно выбрать для преследования.

Стая разбегается и затем снова собирается.

Эти преследователи-эксперты обычно должны были быть частью группы.

Им нельзя отставать даже на 10 миль.

В составе группы нужны женщины и молодежь,

потому что в двух случаях животнный протеин особенно полезен для человека:

в период кормления или в подростковом возрасте.

Нет особого смысла держать убитую антилопу в одном месте,

а людей, которые хотят её съесть, в другом - на расстоянии 50 миль.

Им необходимо быть частью стаи.

Нужно вовлекать и 27-летних на пике своей силы,

готовых метать копьё смерти,

и молодых подростков,

которые учатся всему в процессе.

Вся стая остается вместе.

Для такой стаи неоходимо следующее: она не может быть материалистической.

Невозможно тащить за собой все свои причиндалы, находясь в погоне за антилопой.

Нельзя подводить других членов стаи. Нельзя растить в себе недовольство.

Например: "Я не буду бежать за антилопой этого парня.

Он меня разозлил. Пусть теперь сам её и догоняет».

Эта стая должна усмирить своё эго,

и действовать совместно.

В результате, другими словами,

эта культура во многом сходна с

Тараумара –

племенем, которое осталось неизменным

с каменного века.

Действительно сильным аргументом является предположение о том,

что, возможно, Тараумара делают

все точно также, как и все мы, уже два миллиона лет.

Но в современном мире мы немного сошли с пути.

Знаете, мы смотрим на бег как на что-то враждебное и чужеродное,

как на наказание, которое нам нужно понести за то, что мы съели пиццу прошлой ночью.

Но, может быть, это что-то другое.

Может быть, нам изначально было дано это природное преимущество,

а мы его испортили.

Как же мы испортили его? Так же, как мы портим все что угодно?

Мы пытаемся получить прибыль.

Мы пытаемся законсервировать и запаковать, сделать как можно лучше

и продать другим.

И произошло следующее: мы стали создавать

эти замечательные штуки на пружинящей подошве,

которые заметно улучшают бег, и назвали их кроссовками для бега.

Причина, по которой я лично разочаровался в кроссовках для бега:

я скупил миллионы пар, но все равно продолжал травмироваться.

Я думаю, что если кто-то в аудитории занимается бегом –

и о чем я только что говорил с Кэрол -

мы поговорили две минуты за сценой, и она говорила о свойствах подошвы.

Поговорите с бегуном, и я гарантирую, через 30 секунд

разговор перейдет на тему травм.

Если человек эволюционировал как бегун, если это наше единственное природное преимущество,

тогда почему же мы так плохо это делаем? Почему мы продолжаем травмироваться?

Любопытно, что при беге травмы

стали наиболее актуальными ближе к настоящему времени.

Если вы читаете фольклор или мифологию,

в любом мифе, в любой сказке,

бег всегда ассоциировался

со свободой, жизненностью, молодостью и внутренней энергией.

Только в наше время

бег стал ассоциироваться со страхом и болью.

Джеронимо утверждал:

«Мои настоящие друзья – мои ноги. Только им я доверяю».

Потому что триатлон индейцев-апачей

обычно представлял собой бег на дистанцию в 50 миль через пустыню,

включая рукопашный бой, а также возможность украсть лошадей

и кожу для дома.

Джеронимо никогда бы не сказал: “A, знаете,

это мои сухожилия – я слабею. Мне нужно отдохнуть неделю».

или: «Мне нужно поразминаться.

Я не практиковал йогу. Я не готов».

Люди бежали и бежали все время.

И вот мы сегодня здесь. У нас есть цифровые технологии.

Вся наша наука происходит из того,

что наши предки могли делать

что-то экстраординарное каждый день,

просто полагаясь на свои голые стопы и ноги

для пробега на длинные дистанции.

Итак, как же нам снова к этому вернуться?

Для начала, я бы посоветовал

избавиться от всех упаковок, всех распродаж, всего маркетинга.

Избавьтесь от всех вонючих кроссовок для бега.

Перестаньте фокусироваться на городских марафонах,

в которых, если вы пробегаете дистанцию за 4 часа, вы не проходите.

Если же вы пробегаете ее за 3.59.59 - вы великолепны,

потому что вы прошли норматив на очередной забег.

Нам нужно вернуться к состоянию игры и радости,

и ещё, я бы сказал, наготы,

которые сделали племя Тараумара

одной из самых здоровых и спокойных культур в наше время.

Итак, в чем же преимущество? Ну и что?

Итак, вы сжигаете калории от съеденного вчера мороженого Häagen-Dazs?

Но может быть есть и другое преимущество?

Не будем слишком экстремальными по этому поводу,

но давайте представим мир,

в котором каждый мог бы входить в определенную дверь

и заниматься теми упражнениями,

которые помогут ему расслабиться, сделают спокойнее,

здоровее,

снимут стресс

– в котором вы больше не возвращаетесь в свой офис яростным маньяком,

и в котором вы не приходите домой в стрессовом состоянии снова и снова.

Может быть, есть что-то между тем, кто мы сегодня,

и кем Тараумара были всегда.

Я не призываю вас вернуться в Медный Каньон

и жить на кукурузе и маисе, которые составляют рацион Тараумара,

но, может, есть золотая середина.

И если мы ее найдем,

то, возможно, получим большую Нобелевскую премию.

Потому что если кто-нибудь сумеет найти путь к тому,

как восстановить эту природную способность,

которой мы наслаждались большую часть нашего существования,

которой мы все наслаждались примерно до 1970 года,

преимущества, включая социальные, физические,

политические и умственные,

могли бы быть поразительными.

Итак, сегодня я наблюдаю рост субкультуры

босых бегунов - людей, которые избавились от своей обуви.

И они равномерно обнаружили,

что избавившись от обуви, они избавились от стресса,

травм и болезней.

И обнаруживаешь то,

что племя Тараумара знает долгое время:

бег босиком может доставлять большое удовольствие.

Я лично прочувствовал это на себе.

Я страдал от травм всю свою жизнь, а затем в 40 с небольшим я выбросил кроссовки,

а вместе с тем ушли и все мои недомогания, спровоцированные бегом.

Итак, я надеюсь, это может принести пользу всем нам.

И я благодарю вас за то, что вы выслушали мою историю. Большое спасибо.

(Аплодисменты зала)