Новая политическая риторика, которая может всё изменить

По мнению писателя Джорджа Монбио, чтобы выйти из положения, в котором мы оказались, нам нужна новая история, которая объясняет настоящее и описывает будущее. Беря за основу открытия в сфере психологии, нейробиологии и эволюционной биологии, он предлагает новый взгляд, опирающийся на нашу врождённую склонность к альтруизму и сотрудничеству. Это заразительно оптимистичное выступление заставит вас по-новому взглянуть на наше общее будущее.

Чувствуете ли вы себя

жертвой плохой экономической модели?

Модели, разрушающей нашу жизнь

и угрожающей будущим поколениям?

Модели, исключающей миллиарды людей,

но невообразимо обогащающей
считанные единицы.

Разделяющей нас
на везунчиков и неудачников

и упрекающей неудачников
за их же невзгоды.

Добро пожаловать в неолиберализм,

доктрину-зомби,
которая никак не может умереть,

даже после её полной дискредитации.

Возможно, вы думали,
что финансовый кризис 2008 года

приведёт к краху неолиберализма.

Ведь он разоблачил его основные положения:

пускать на самотёк регулирование
бизнеса и финансирования,

разрушая защиту общества

и создавая между нами
ожесточённую конкуренцию,

доказав его, так сказать, несовершенство.

В интеллектуальном смысле
этот крах действительно произошёл.

Но он по-прежнему руководит нашей жизнью.

Почему?

Я считаю, дело в том, что мы ещё
не придумали новую историю,

которая должна его заменить.

Мы используем истории
как средства познания мира.

Они позволяют нам истолковывать
его сложные и противоречивые сигналы.

Когда мы хотим что-то понять,

мы ищем не научное понимание,

а соответствие сюжету.

Отражено ли в том, что мы слышим,
наше представление о том,

как должны вести себя люди и мир в целом?

Соответствует ли это нашей картине мира?

Развивается ли сюжет

как положено?

Мы руководствуемся сюжетами,

и цепочка фактов и цифр,
какими бы важными они ни были —

а, как вы знаете, я эмпирик
и верю в силу фактов и цифр, —

они не могут заменить
убедительную историю.

Единственное, что может
заменить историю, —

это другая история.

Невозможно просто лишить людей сюжета,

не дав им взамен новый.

И важны даже не столько сами истории,

сколько определённые
повествовательные структуры.

Существует несколько базовых сюжетов,
которые используются постоянно,

и в политике один из таких сюжетов

очень значим,

я называю его «историей восстановления».

Он выглядит вот так.

В государстве начинаются беспорядки,

вызванные мощными нечестивыми силами,

идущими против интересов человечества.

Но наш герой будет биться
за восстановление порядка,

сражаться с нечестивыми силами,

вопреки всему победит их

и восстановит мир в государстве.

Вы уже слышали эту историю.

На ней основан сюжет Библии.

На ней основан сюжет «Гарри Поттера».

И сюжет «Властелина колец».

И сюжет «Нарнии».

Но эта история

также сопровождает почти каждое
политическое и религиозное преобразование

на протяжении тысячелетий.

По сути, можно даже сказать,

что без эффективной новой
истории восстановления

политические и религиозные преобразования

невозможны.

Настолько она важна.

После того как либеральная экономика
привела к Великой депрессии,

Джон Мейнард Кейнс взялся
за описание новой экономики,

и он рассказал историю восстановления,

которая звучала примерно так.

В государстве начинаются беспорядки!

(Смех)

Вызванные мощными нечестивыми
силами экономической элиты,

которая захватила богатство мира.

Но наш герой,

доброе правительство, поддерживаемое
рабочим и средним классом,

устранит эти беспорядки,

будет сражаться с мощными силами,
перераспределяя средства,

и, тратя государственные деньги
на общественные блага,

создаст доходы и рабочие места

и восстановит мир в государстве.

Как и все хорошие истории восстановления,

она вызвала сильный резонанс
во всех политических кругах.

Демократы и республиканцы,
лейбористы и консерваторы,

правые и левые — все они стали,
в широком понимании, кейнсианцами.

Позже, когда кейнсианство
столкнулось с проблемами

в 1970-ых годах,

неолибералы, такие как
Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман,

представили свою новую
историю восстановления,

которая звучала примерно так.

Никогда не догадаетесь.

(Смех)

В государстве начинаются беспорядки!

Вызванные мощными нечестивыми силами

чрезмерно могущественного правительства,

склонность которого к коллективизации
ущемляет свободу, индивидуализм

и возможности.

Но наш герой — предприниматель —

будет сражаться с этими мощными силами,

заставит государство отступить

и, предоставляя возможности
и создавая доходы,

восстановит мир в государстве.

Эта история также вызвала сильный
резонанс во всех политических кругах.

Республиканцы и демократы,
консерваторы и лейбористы —

все они стали, в широком
смысле, неолибералами.

Противоположные истории

с одинаковой повествовательной структурой.

А затем, в 2008-ом году,

неолиберальная история
потерпела поражение,

и её противники представили миру...

они ничего не представили.

Никакой новой истории восстановления!

Лучшее, что у них было —
это «размытый» неолиберализм

или приукрашенное кейнсианство.

Именно поэтому мы находимся
в безвыходном положении.

Без новой истории

у нас есть только провалившаяся старая,

которая уже не работает.

Мы впадаем в отчаяние,

когда воображение подводит нас.

Если у нас нет истории,
которая объясняет настоящее

и описывает будущее,

надежда улетучивается.

Политический крах есть по своей сути

крах воображения.

Без истории восстановления,

которая указывает нам путь,

ничего не изменится,

но если она у нас будет,

измениться может почти всё.

История, которую нам нужно рассказать,

должна быть близка как можно
большему кругу людей,

должна пересекать политические рубежи.

Она должна отвечать глубоким
потребностям и желаниям.

Она должна быть простой, понятной

и основанной на реальности.

Нужно признать, что это
кажется сложной задачей.

Но я верю,

что в странах Запада такая история есть,

и её нужно рассказать.

В течение последних лет

были сделаны удивительные схожие открытия

в различных сферах науки,

в психологии, антропологии,
нейробиологии и эволюционной биологии,

которые демонстрируют нечто потрясающее:

люди обладают огромной
склонностью к альтруизму.

Несомненно, в каждом из нас
есть немного эгоизма и жадности,

но для большинства из нас
это не доминирующие качества.

Кроме этого, мы очень склонны
к сотрудничеству.

Ведь мы выжили в африканских саваннах,

несмотря на то, что все хищники и бóльшая
часть нашей добычи сильнее и быстрее нас.

У нас есть уникальная
способность к взаимопомощи,

и желание сотрудничества
было заложено в нас

в ходе естественного отбора.

Это главные, критически важные
характеристики человеческого рода:

наш удивительный альтруизм
и сотрудничество.

Но где-то произошла ужасная ошибка.

В государстве начинаются беспорядки!

(Смех)

Наши благие намерения заглушаются
несколькими силами,

и, я думаю, самая мощная из них —

это доминирующая политическая
риторика нашего времени,

утверждающая, что нашей жизнью
должны руководить крайний индивидуализм

и конкуренция друг с другом.

Это ведёт к нашей постоянной борьбе
друг с другом, страху и непониманию.

Это разобщает нас.

Это ослабляет социальные связи,
без которых жизнь теряет смысл.

В этом вакууме формируются

злые, агрессивные силы.

Мы — общество альтруистов,

но руководят нами психопаты.

(Аплодисменты)

Но это не значит, что другого пути нет.

Совершенно не значит,

потому что у нас есть невероятная
склонность к сплочённости и причастности,

и, пользуясь ей,

мы можем восстановить эти удивительные
компоненты нашей духовности:

альтруизм и сотрудничество.

Вместо разобщения мы можем создать
бурную общественную жизнь,

в которой каждый будет принимать участие.

Вместо конфликта
между рынком и государством

мы можем построить экономику, уважающую
как потребителей, так и планету.

Мы можем создать эту экономику с учётом
огромной и часто упускаемой из виду сферы:

общин.

Общины — это не рынок и не государство,
не капитализм и не коммунизм.

Они состоят из трёх основных компонентов:

определённого ресурса,

определённого сообщества,
управляющего этим ресурсом,

и правил и переговоров, которыми оно
руководствуется при управлении им.

Например, общественная широкополосная
сеть, энергетические кооперативы

или земли совместного использования
для садоводства,

которые в Великобритании
мы называем наделами.

Общину нельзя продать
или передать кому-то,

и её благами в равной степени
пользуются все члены сообщества.

Там, где нас игнорируют и эксплуатируют,

мы можем возродить нашу политику.

Мы можем забрать нашу демократию
у тех, кто захватил её.

Мы можем использовать новые
правила и способы голосования,

чтобы финансовая власть больше никогда
не перевешивала власть демократическую.

(Аплодисменты)

Представительная демократия должна
смягчаться демократией участия,

чтобы мы могли совершенствовать
свой политический выбор,

и этот выбор необходимо как можно
больше практиковать на местном уровне.

Если вопрос можно решить на местном
уровне, государство не должно вмешиваться.

Я называю это политикой причастностью.

Я считаю, что эта идея
потенциально способна привлечь

очень широкий круг последователей,

и причиной тому то, что одни
из немногих ценностей,

являющихся общими для левых и правых, —

это причастность и сообщество.

Возможно, они понимаются
немного по-разному,

но, по крайней мере, мы начинаем
с общей терминологии.

Кроме того, бóльшая часть политики —
это желание и поиск причастности.

Даже фашисты хотят быть частью сообщества,

даже если это пугающе
однообразное сообщество,

где все одинаково выглядят,
одеты в одинаковую форму

и скандируют одинаковые лозунги.

Нам нужно создать сообщество,
основанное на связях между группами,

а не объединении внутри групп.

Объединение собирает вместе
людей из однородной группы,

в то время как связи формируются
между представителями самых разных групп.

Я считаю, что если мы создадим

благоприятную среду для формирования
связей между сообществами,

мы сможем предотвратить тягу людей
укрываться в привычной безопасности

однородных объединённых сообществ,

защищая себя от «других».

Иначе говоря,

наша новая история
может звучать примерно так.

В государстве начинаются беспорядки!

(Смех)

Вызванные мощными нечестивыми силами,

утверждающими, что общества
как такового не существует,

что главная цель нашей жизни —

драться, как бездомные собаки у мусорки.

Но наши герои — мы сами, —

мы восстанем против этих беспорядков.

Мы свергнем эти нечестивые силы,
создавая разнообразные,

щедрые и принимающие каждого сообщества

и таким образом

восстановим мир в государстве.

(Аплодисменты)

Я не знаю, кажется ли вам
эта история правильной,

но уверен, вы согласитесь,
что история нам нужна.

Нам нужна новая история восстановления,

которая выведет нас из того положения,
в котором мы находимся,

объяснит, как мы в нём оказались
и как из него выбраться.

Эта история, если её правильно рассказать,

затронет умы людей
во всех политических кругах.

Наша задача — рассказать историю,
которая сделает этот мир лучше.

Спасибо.

(Аплодисменты)