Дэниел Крафт: Будущее медицины? Для него существуют приложения

В своём выступлении на конференции TEDxMaastricht Дэниел Крафт предлагает краткий экскурс по инновациям медицины на последующие несколько лет, вдохновлённые новыми устройствами, тестами и мобильными приложениями, благодаря которым диагностика может проводиться прямо у пациентов дома.

Пару лет назад, когда я был

на конференции TED в Лонг Бич, штат Калифорния,

я лично познакомился с Хэрриет.

На самом деле, к тому времени мы были знакомы онлайн,

но не так, как вы подумали.

Нас представили, потому что нас связывало знакомство с Линдой Авэй,

одной из основательниц первых онлайн компаний по персональной генетике.

И т.к. мы поделились нашей генетической информацией с Линдой,

она увидела, что мы с Хэрриет оказались носителями

одного и того же очень редкого типа митохондриальной ДНК —

гаплотипа K1a1b1a.

Это означало, что мы приходились друг другу дальними родственниками.

Мы также генеалогически связаны с Эци, Тирольским ледяным человеком.

Итак, Эци, Хэрриет и я.

И мы создали свою группу в сети Facebook, которая действует и сегодня.

Приглашаю всех желающих вступить.

Когда год спустя я лично познакомился с Хэрриет на конференции TED,

она через интернет заказала для нас, счастливых обладателей редкого гаплотипа, тематические футболки.

(Смех)

Итак, зачем я рассказываю вам эту историю,

и как она связана с будущим медицины?

Дело в том, что история моего знакомства с Хэрриет

является примером того, как укрепляющиеся междисциплинарные технологии,

развивающиеся с экспоненциальной скоростью,

влияют на будущее медицины и здорового образа жизни,

начиная с доступных генетических анализов

и заканчивая способностью проводить важные биоинформатические вычисления,

выходом в интернет и социальными сетями.

Сегодня я хотел бы поговорить

о понимании этих быстрорастущих технологий.

Зачастую мы думаем линейно.

Но если поразмышлять, если бы у вас был 1 цветок водяной лилии,

завтра — 2, их число удваивалось бы ежедневно:

2, 4, 8, 16 —

через 15 дней у вас было бы уже 32 000.

Как вы думаете, сколько бы цветков у вас бы было через месяц? Миллиард.

Таким образом, если мы начнём мыслить в прогрессии,

то увидим, как это начинает влиять на всевозможные технологии, которые нас окружают.

И многие из таких технологий, я заявляю как терапевт и инноватор,

могли бы использоваться для улучшения

уровня нашего собственного состояния здоровья и здравоохранения в целом,

а также для решения важных проблем, существующих сегодня в сфере здравоохранения,

включая резко растущую стоимость лечения

пожилого населения,

наше неумение эффективно использовать информацию,

фрагментарный уход

и зачастую очень затруднённую

адаптацию к инновациям.

Мы можем предпринять одну из важных мер, которую мы сегодня уже упоминали,

а именно сместить кривую графика влево.

Мы тратим большую часть сбережений на оставшиеся 20% своей жизни.

А что если бы мы могли использовать и стимулировать

систему здравоохранения и самих себя,

чтобы передвинуть кривую влево и улучшить состояние нашего здоровья,

оптимизируя при этом технологии?

Итак, мой излюбленный пример технологии, растущей с экспоненциальной скоростью,

лежит у большинства из нас в кармане.

Если задуматься, эти технологии существенно совершенствуются.

Это iPhone 4.

Представьте, какими функциями будет обладать iPhone 8.

Итак, я постарался немного вникнуть в суть дела.

Я отвечаю за медицинское направление

в новом образовательном учреждении под названием Университет сингулярности,

который располагается в Кремниевой долине.

Каждое лето мы собираем

около сотни талантливых студентов со всего мира.

И мы рассматриваем такие технологии с точки зрения медицины, биотехнологий,

искусственного интеллекта, робототехники, нанотехнологий, космоса

и решаем, как мы можем обучать нескольким смежным специальностям

и использовать эти технологии для решения важных актуальных задач.

У нас также есть недельные практические программы.

Кстати, в ближайший месяц приближается программа FutureMed,

которая помогает обучению нескольким смежным дисциплинам и использованию технологий в области медицины.

Итак, я упомянул телефон.

Для таких мобильных телефонов существуют более 20 000 различных мобильных приложений.

Вплоть до того, что есть одно приложение, разработанное в Великобритании,

с помощью которого возможно провериться на болезни, передающиеся половым путём,

помочившись на маленькое беспроводное устройство для вашего iPhone.

Не знаю, попробовал бы я, но это уже доступно.

Существует множество различных приложений,

которые задействуют ваш телефон в диагностике,

например, измерение уровня глюкозы в крови с помощью вашего iPhone,

а затем передача результатов, например, вашему терапевту,

чтобы прояснить картину для врачей и улучшить ваше понимание

изменений уровня сахара в крови при диабете.

Давайте посмотрим, как технологии завоёвывают здравоохранение.

Давайте начнём с категории “быстрее”.

Не секрет, что компьютеры, согласно закону Мура,

становятся всё быстрее и быстрее.

С их помощью у нас есть возможность выполнять более сложные задачи.

Компьютеры действительно догоняют, а во многих случаях и превосходят

способности человеческого разума.

Но как мне кажется, компьютерная скорость особенно применима

в отображении внутренней структуры тела.

На сегодня возможность заглянуть во внутреннюю структуру тела в реальном времени

с очень высоким разрешением изображения становится действительно потрясающей.

И мы наслаиваем многочисленные технологии,

такие как ПЭТ, КТ и молекулярная диагностика,

чтобы исследовать и выявлять отклонения на различных уровнях.

Вот магнитно-резонансная томография (МРТ) самого высокого разрешения,

сделанная сегодня, которая изображает голову Марка Ходоша, куратора TEDMED.

Сегодня мы можем видеть внутреннее строение мозга

в высоком разрешении — возможность, которая была недоступна ранее.

По существу, мы можем научиться реконструировать,

а, возможно, и собирать по примеру

или разбирать модель строения головного мозга,

чтобы лучше понимать патологии, болезни и лечение.

С помощью МРТ мы можем заглянуть в головной мозг в реальном времени.

Путём осмысления подобных процессов и связей

мы придём к пониманию эффектов от лекарственного лечения и медитации,

а также сможем персонализировать и сделать более эффективными,

к примеру, психоактивные препараты.

Томографы уменьшаются в размерах, становятся более доступными и более мобильными.

И этот своеобразный взрыв информации, доступной от сканеров,

практически становится проблемой.

Размер современного сканера — примерно 800 книг, или 20 Гб.

А через пару лет его размер вырастет до 1 терабайта, или 800 000 книг.

Как же использовать такое количество информации с пользой?

Давайте перейдём к частным случаям. Не буду спрашивать, кому приходилось проходить колоноскопию,

но после 50 лет, всем рекомендуется пройти эту процедуру.

Каким образом можно избежать взаимодействия с заострённым концом эндоскопа?

Сегодня существует виртуальная колоноскопия.

Сравните эти два изображения. Сегодня рентгенолог

может фактически “пролететь” через толстую кишку пациента и,

добавив искусственный интеллект,

выявить потенциальное, как видите здесь, повреждение ткани.

Возможно, мы его пропустили, но с помощью использования элементов искусственного интеллекта,

наложенных на рентгенологические технологии, нам удаётся выявить повреждения, упущенные ранее.

И, вероятно, это подвигнет пройти колоноскопию многих из тех,

кто не решился бы на процедуру ранее.

Это пример смещения парадигм.

Мы движемся к эпохе цифровой медицины, основанной на интеграции биомедицины,

беспроводных и мобильных информационных технологий.

Даже мой стетоскоп — и то уже цифровой.

И, конечно, для этого существует приложение.

Мы движемся, очевидно, к эпохе трикордера.

Таким образом, ручной ультразвуковой сканер

попросту превосходит и вытесняет стетоскоп.

Сегодня стоимость этих инструментов

упала от некогда 100 000 евро или пару сотен тысяч долларов

до примерно 5 000 долларов. За эти деньги можно приобрести

этот очень мощный диагностический прибор.

И совместить эту технологию с электронными медицинскими записями:

у нас в США до сих пор менее 20% работают по электронным записям.

Тогда как здесь в Нидерландах эта цифра достигает около 80%.

Но сегодня мы переходим на объединение медицинской информации,

делаем её доступной в электронном виде,

мы можем распределить обработку этой информации.

Как у терапевта, у меня есть доступ к информации о мом пациенте независимо

от моего местонахождения через моё мобильное устройство.

А сейчас, конечно, мы живём в эру планшетников iPad, даже уже iPad 2.

Всего лишь месяц назад Американское Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA)

впервые одобрило приложение, которое позволит рентгенологам

читать снимки на подобных устройствах.

Поэтому естественно, что современные терапевты, включая меня самого,

полностью полагаются на такие устройства.

Как вы видели около месяца назад, суперкомпьютер Watson

фирмы IBM обыграл двух чемпионов в интеллектуальной телевикторине Jeopardy [Своя игра].

Представьте, что через пару лет мы начнём использовать информацию,

хранящуюся в облачных технологиях, что действительно появятся врачи

с искусственным интеллектом, доступные на ваших смартфонах и что мы оптимизируем

мозговую деятельность в направлении сетевого взаимодействия, чтобы принимать решения

и диагностировать на уровне, неизвестном ранее.

Даже сегодня во многих случаях уже нет необходимости идти на приём к терапевту.

Только в около 20% случаев врачу приходится прибегать к мануальному осмотру пациентов.

Мы живём в эру виртуальных приёмов у врача:

начиная с приёмов через интернет от компании American Well, подобных программе Skype,

и заканчивая компанией Cisco, разработавшей очень сложную систему для передачи медицинской информации по сетям связи.

Взаимодействие с вашим лечебным заведением или врачом выходит на другой уровень.

Сегодня этому опять же способствуют наши устройства связи.

Вот моя подруга Джессика прислала мне фото с изображением своей раны на голове,

чтобы не ехать зазря в травмпункт. Так я могу провести кое-какую диагностику.

Могли бы мы оптимизировать современную технологию игр,

подобных Microsoft Kinect,

разобраться в ней для дальнейшего использования в диагностике,

к примеру, диагностике инсульта,

используя простую систему обнаружения движения и стодолларовые устройства?

Сегодня мы можем посещать наших пациентов дистанционно, с помощью робота.

Это робот RP-7. Для гематологов,

которым приходится посещать разные клиники или больницы.

Эти роботы будут поддерживаться целым набором инструментов.

Представляете, уже существуют весы, оборудованные модулем Wi-Fi.

Вы можете взвеситься и опубликовать свой вес в Twitter,

чтобы поделиться с друзьями, а они уже будут отслеживать ваши результаты.

Существуют беспроводные браслеты для измерения кровяного давления.

Объединяется целый диапазон подобных технологий.

Поэтому вместо того, чтобы использовать эти угловатые приборы, мы можем одеть простую повязку.

Это устройство было разработано коллегами в Стэнфорде, называется iRhythm,

полностью превосходит предшествующие технологии:

намного дешевле и эффективнее.

Сегодня мы живём в эру, когда люди измеряют себя с количественной стороны.

Сегодня потребители могут приобрести стодолларовые приборы,

как этот небольшой FitBit.

С ним я могу измерить свои шаги и расход калорий.

Я могу следить за этими измерениями ежедневно.

Я могу поделиться результатами с друзьями, со своим лечащим врачом.

Сегодня существуют наручные часы, измеряющие уровень сердцебиения, мониторы сна Zeo,

целый набор инструментов, позволяющий оптимизировать

доступ к информации и лучше следить за своим собственным здоровьем.

Как только мы начнём объединять эту информацию,

нам удастся лучше понять, что с ней делать и как эффективнее следить

за своими патологиями и поддерживать хорошее состояние здоровья.

Сегодня даже существуют зеркала, измеряющие пульс.

И могу поспорить, что в будущем мы будем носить специальные приборы на нашей одежде,

которые будут контролировать наше состояние 24 часа в сутки.

И подобно системе OnStar в автомобилях,

у вас загорится красный индикатор, но вместо “Проверьте двигатель”

он будет означать “Проверьте своё здоровье”,

и вы сможете провериться и принять меры.

Возможно, через несколько лет вы будете смотреться в зеркало,

которое будет вас диагностировать.

(Смех)

Для тех, у кого детишки дома:

хотелось бы вам иметь подгузник с беспроводной связью, который бы поддерживал...

слишком углубляемся в ненужные вам детали, я полагаю.

Но подобные изобретения появятся.

Итак, сегодня мы многое услышали о новых технологиях и соединении.

И я полагаю, некоторые из этих технологий

позволят нам оставаться на дистанционной связи с пациентами

и использовать больше времени на важные элементы медицины,

выполнение которых невозможно без прикосновения человека,

благодаря поддержке подобных технологий.

Итак, мы говорили о поддержке пациента, в определённой степени.

А как насчёт поддержки лечащего врача?

Мы живём в век робототехники в хирургии, которая даёт возможность хирургу

проникать в тело человека

и выполнять операции на уровне,

который ещё 5 лет назад

казался невозможным.

На всё это наслаиваются дополнительные уровни технологии,

подобно дополненной реальности.

Поэтому хирург может видеть внутренности пациента с помощью технологий:

местонахождение опухоли, местонахождение кровеносных сосудов.

Такую систему можно интегрировать с системой поддержки решений.

К примеру, хирург из Нью-Йорка помогает хирургу из Амстердама.

Мы вступаем в век бесшрамовой хирургии,

под названием NOTES,

где с помощью робота-эндоскопа, который может проникнуть через желудок,

возможно удаление желчного пузыря

без шрамов и дистанционно.

Это хирургия по системе NOTES, она становится реальностью:

бесшрамовая хирургия,

возможная благодаря роботизированной хирургии.

А как насчёт контроля над окружением?

Для тех, кто обладает ограниченными возможностями — страдает от параплегии —

наступает эра нейрокомпьютерного интерфейса, или BCI,

где импульсы двигательной области коры головного мозга пациентов,

страдающих от квадроплегии, читаются с помощью установленных чипов,

и пациенты могут управлять курсором или инвалидным креслом, или, в конечном счёте, роботизированной рукой.

Эти устройства уменьшаются в размерах,

и всё больше и больше пациентов находят им применение.

Они все ещё в стадии клинической разработки, но представьте, когда мы их объединим,

к примеру, с изумительной бионической конечностью,

как например, роботизированная рука DEKA Arm, разработаннная Дином Кейменом и коллегами,

которая реализует 17 уровней движения и даёт свободу,

позволяет человеку, лишившемуся конечности,

достигнуть более высокого уровня ловкости и контроля,

чем ранее.

Итак, мы действительно вступаем в эру носимых роботов.

Те, кто не лишился конечностей, но кого, к примеру, парализовало,

могут воспользоваться такими носимыми экзоскелетами.

Для тех же, кто страдает от параплегии, ребята из компании Berkley Bionics,

разработали устройство eLEGS.

Я снял это видео неделю назад:

парализованный пациент шагает с помощью этих экзоскелетов.

Без них он полностью прикован к инвалидному креслу.

Сегодня мы наблюдаем раннюю эпоху развития носимых роботов.

Я полагаю, путём максимального развития подобных технологий

мы изменим само понятие “инвалидности”,

в некоторых случаях оно преобразуется в “сверхспособность”.

Эйми Маллинс, потерявшая часть нижних конечностей в раннем детстве,

и Хью Хэрр, профессор Массачусетского технологического института (MIT),

лишившийся голеней после неудачного альпинистского восхождения.

И сегодня оба благодаря своим протезам могут взбираться лучше, двигаться быстрее,

плавать по-иному, чем мы, люди без физических увечий.

А как насчёт других экспоненциальных показателей?

Очевидно, что тенденция ожирения переживает экспоненциальный рост в опасном направлении,

вовлекая тем самым огромные расходы.

Но в области медицины эти показатели должны такими же темпами снизиться.

Итак, пару примеров: мы живём

в эру фильма “Фантастическое путешествие”, вот таблетка iPill.

Вы можете проглотить это интегрированное устройство.

Таблетка с помощью камеры фиксирует состояние вашей пищеварительной системы,

способствует диагностике и лечению, двигаясь по желудочно-кишечному тракту.

Мы занимаемся и ещё более мелкими по размеру роботами,

которые, в конечном счёте, смогут автономно передвигаться по внутренней системе пациента

и осуществлять вмешательства, неподвластные хирургам,

в более щадящем режиме.

Иногда подобные устройства могут самоорганизовываться в пищеварительном тракте

и “раскладываются” уже внутри органа.

Что касается сердцебиения, становится всё проще

устанавливать электронные стимуляторы сердца,

для этой цели уже нет необходимости обучать оперирующего кардиолога.

И опять же приборы будут дистанционно связаны с мобильными устройствами пациента,

чтобы дать ему свободу передвижения и наблюдать за его состоянием на расстоянии.

Эти устройства становятся ещё меньше.

Вот устройство, разработанное компанией Medtronic, по размеру оно меньше монетки.

Искусственные сетчатки, возможность поместить эти панельки

в задней стенке глазного яблока и подарить ослепшим зрение.

Опять же, на стадии ранних разработок, но двигаются в будущее.

Они кардинально изменят ситуацию.

А люди с неидеальным зрением,

как вы отнесётесь к контактным линзам со встроенной электроникой?

С наличием устройств BlueTooth и Wi-Fi, проецирующих изображения в глазное яблоко.

Поэтому если вам сложно придерживаться диеты,

такие линзы, возможно, помогут и визуально предупредят вас

о количестве калорий непосредственно перед их употреблением.

А как насчёт того, чтобы дать возможность патологам проводить

микроскопические исследования с помощью мобильных телефонов и отправлять

полученные данные обратно в облако и тем самым повысить уровень диагностики?

В сущности, вся эра лабораторной медицины

претерпевает кардинальные изменения.

Сегодня мы можем максимально использовать микрофлюидистику,

примером чего служит эта микросхема, разработанная Стивом Квейком в Стэнфорде.

Микрофлюидистика сможет заменить целую лабораторию специалистов.

Достаточно поместить нужную информацию на микросхему, что даст возможность выполнить тысячи анализов

на месте наблюдения пациента в любой точке мира.

Технологии действительно будут оптимально использоваться

в сельских районах и в регионах с невысоким уровнем обслуживания,

благодаря чему станет возможным проводить дорогостоящие исследования за копейки

прямо на месте наблюдения пациента.

А если мы протопчем эту узкую тропинку чуть дальше,

то попадём в эру наномедицины,

где возможно разрабатывать устройства микроскопических размеров

вплоть до конструирования эритроцитов или микророботов,

которые будут отслеживать состояние кровеносной или иммунной систем,

или даже удалять сгустки из артерий.

А как насчёт экспоненциально снижающейся стоимости?

Когда дело касается медицины, мы об этом даже и не думаем,

раньше жёсткий диск в 10 Мб стоил 3 400 долларов — пример экспоненциально снижающейся стоимости.

Возьмём современную геномику:

расшифровка первого генома

10 лет назад стоила миллиард долларов.

Сегодня же стоимость расшифровки генома падает и, по существу, близится к 1000 долларам.

А через год-два, возможно, цена упадёт до 100 долларов.

А что мы станем делать со стодолларовыми расшифровками геномов?

Скоро станут доступными миллионы подобных исследований.

И станет ещё интереснее, когда мы начнём распределять обработку этой информации.

Мы вступаем в век истинно персонализированной медицины:

пациенту вовремя прописываются персонально подобранные препараты.

А не как сегодня, когда один и тот же препарат прописывается всем подряд,

своеобразный лидер продаж,

который не работает для индивидуального пациента.

Множество различных компаний работают над оптимизацией подобных подходов.

И я покажу вам один простой пример, опять от компании 23andMe.

Моя генетическая информация указывает, что у меня средний риск

развития макулярной дегенерации, своего рода слепоты.

Однако если я загружу эту же генетическую информацию в сервис deCODEme,

то увижу, насколько я склонен к развитию диабета 2-го типа.

Мой уровень риска развития диабета 2-го типа почти вдвое больше.

Возможно, мне стоит обратить внимание на то, сколько я съедаю десерта за обеденным перерывом, к примеру.

Возможно, это изменит моё поведение.

Оптимизация собственных знаний фармакогенетики станет очень важной:

как работают мои гены, какое действие оказывают,

прописанные мне препараты, в какой дозировке я нуждаюсь.

Осведомлённость индивидуального пациента в этой сфере

положительно повлияет на правильность дозировки и подбор препаратов.

Таким образом, дело не только в генах, а во всевозможных деталях:

наших привычках, окружающей среде.

Припомните, когда ваш лечащий врач спрашивал вас о том, в какой местности вы жили?

Геомедицина: информация о том, где вы жили и чему были подвержены,

может существенно повлиять на состояние вашего здоровья.

Мы можем запечатлеть эту информацию.

Итак, геномика, протеомика, окружающая среда — вся эта информация

непрерывно поступает как к каждому из нас индивидуально, так и к несчастным лечащим врачам.

Как же нам с ней справиться?

Мы вступаем в эру системной медицины, или системной биологии,

где сможем интегрировать всю доступную информацию.

И путём исследования паттернов, например, в нашей крови

можно выявить 10 000 биомаркеров за один анализ,

у нас появится возможность выявлять

наличие болезней на более ранних стадиях.

Доктор Ли Худ, основатель этого нового направления,

назвал его “4П медициной”.

Мы научимся предсказывать. Мы будем знать об индивидуальных склонностях к заболеваниям.

Мы сможем предвосхищать болезни на индивидуальном уровне.

А главное, мы будем больше принимать участие.

Такие веб сайты, как Patients Like Me, и хранение ваших данных

на веб сайтах Microsoft HealthVault или Google Health,

сделают всё более значимым

совместное активное использование данных.

И, наконец, постоянно повышающееся качество.

Нам бы хотелось повысить качество и эффективность лечения.

Сегодня мы лечим повышенное кровяное давление с помощью таблеток.

А что если мы воспользуемся новым устройством

и воздействуем на нерв, который поможет восстановить кровяное давление,

и вылечим гипертонию за одну процедуру?

Это новое устройство, которое, по существу, справляется с этой задачей.

Его должны выпустить в продажу в течение года или двух.

А как насчёт более направленной терапии раковых заболеваний?

Я онколог и должен сказать,

что большинство применяемых нами методов лечения, по сути, является отравой.

Нас научили в Стэнфорде и других местах,

что возможно выявить раковые стволовые клетки,

которые, по всей вероятности, отвечают за рецидив заболевания.

Поэтому если представить, что рак — это сорняк,

то зачастую мы его можем просто выдернуть.

Кажется, что болезнь прошла, однако часто она возобновляется.

Значит, мы боремся не с источником проблемы.

Раковые стволовые клетки остаются в организме,

и опухоль может возникнуть вновь через несколько месяцев или лет.

Сегодня мы учимся выявлять раковые стволовые клетки,

определяем их как причину заболевания и приступаем к долговременному лечению.

Мы вступаем в эру персонализированной онкологии,

возможности максимально использовать в совокупности все доступные данные,

анализировать конкретную опухоль и вырабатывать

специфическое лечение для индивидуального пациента.

Итак, в завершение отмечу регенеративную медицину.

Я серьёзно занимался изучением стволовых клеток.

Эмбриональные стволовые клетки особенно значимы.

В нашем организме есть ещё и взрослые стволовые клетки.

Мы используем их в моей профессиональной области для трансплантации костного мозга.

Уже в прошлом году в лаборатории Geron сделали первую попытку

использовать эмбриональные стволовые клетки

при лечении повреждений спинного мозга.

Всё ещё на начальной стадии, но развивается.

Уже примерно 15 лет мы используем взрослые стволовые клетки

в клинических исследованиях в попытке найти решения

для целого ряда проблем, особенно для лечения сердечно-сосудистых заболеваний.

Мы используем собственные клетки спинного мозга

для лечения послеинфарктного состояния,

наблюдается значительное улучшение сердечной функции

и повышение выживаемости.

Я разработал устройство MarrowMiner,

собирающее костный мозг с минимальным дискомфортом для пациента.

Устройство уже одобрено американским Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (FDA),

и будем надеяться, что оно поступит в продажу в следующем году.

Надеюсь, вы сможете оценить устройство,

которое проникает в организм пациента, повторяя изгибы кости и собирая костный мозг

всего через одну пункцию под местной анестезией, а не через 200 проколов.

Но где же лечение стволовыми клетками происходит на самом деле?

Если задуматься, у каждой клетки в вашем организме такой же ДНК,

как и изначально у вашего эмбриона.

Теперь мы можем перепрограммировать клетки кожи

фактически в плюрипотентные эмбриональные стволовые клетки

и потенциально использовать их для лечения многочисленных органов того же самого пациента,

т. е. получить персонализированные линии стволовых клеток.

И я думаю, они станут новой эрой личного банка стволовых клеток,

где в замороженном виде будут храниться про запас

собственные сердечные, нервные клетки и миоциты

для использования при необходимости в будущем.

И сегодня мы интегрируем эти открытия с целой эрой клеточной инженерии,

а также с технологиями, развивающимися по экспоненциальному принципу,

преимущественно для 3D-печати органов,

где заменяем чернила клетками

и фактически строим и воссоздаём трёхмерную модель органа.

Технологии идут в этом направлении, все ещё на ранних этапах развития.

Но я полагаю, интеграция технологий, развивающихся по экспоненциальному принципу,

является этому примером.

Поэтому размышляя над тенденциями развития технологий

и возможностями улучшения уровня здоровья и медицины,

мы вступаем в новую эпоху миниатюризации,

децентрализации и персонализации.

И, как мне кажется, объединив все эти составляющие

и задумавшись над их пониманием и оптимизацией,

мы наделим силой пациента, вооружим врача,

повысим уровень хорошего состояния здоровья

и начнём предупреждать болезни, исключая их причины у здоровых людей.

Как врач, я взволнован, когда ко мне приходит пациент с болезнью на начальной стадии,

потому что часто её возможно излечить.

Но чаще это уже 3 или 4 стадия, к примеру, ракового заболевания.

Поэтому путём оптимизации подобных технологий

мы вступим в новую эпоху,

которую мне нравится называть эпохой медицины “нулевой стадии”.

И как врачу-онкологу, мне не терпится остаться без работы.

Большое спасибо.

Ведущий: “Спасибо. Спасибо.

(Аплодисменты)

Поклонись. Поклонись”.