Не убивайте свой язык

В своей речи Сюзанна Толхоук призывает нас возродить арабский язык, усовершенствовать его и использовать как средство творческого самовыражения. Своей работой она хочет вернуть арабской культуре её ценность и самобытность, а также избавить носителей арабского языка от комплекса неполноценности.

Доброе утро!

Как у вас дела?

Когда я получила свой бейдж с именем,
мне захотелось узнать,

написал ли кто-нибудь своё имя
на арабском.

Кто-нибудь? Никто? Ладно, без проблем.

Некоторое время назад

мы с другом сидели в ресторане
и хотели заказать еду.

Я посмотрела на официанта
и спросила по-арабски:

«У вас есть меню?»

Он странно взглянул на меня, и,
подумав, что ослышался,

переспросил по-английски: «Простите?»

Я повторила на арабском:
«Меню, пожалуйста».

Он снова спросил:
«Вы не знаете, как сказать?»

«Я знаю».

«Нет! Можно сказать меню [английский акцент]
или меню [французский акцент]».

Я правильно произнесла по-французски?

«Ладно, обслужите её!», —
бросил официант.

Во время разговора он испытывал отвращение,
словно повторяя про себя:

«Даже если это последняя женщина на Земле,
я не взгляну на неё!»

Зачем говорить слово «меню» по-арабски?

Всего лишь одно слово заставило
молодого ливанца считать девушку

глупой и неграмотной.

Как она может так разговаривать?

Я стала обдумывать случившееся.

Это разозлило меня.

Это действительно обидно!

Мне запрещено говорить
на родном языке в родной стране?

Как это могло произойти?

Как мы допустили это?

В мире много людей, которые, как и я,

достигнув определённой ступени в жизни,

невольно бросают всё,
что произошло с ними в прошлом,

чтобы показать, какие они современные

и цивилизованные.

Следует ли мне отказаться
от своей культуры, мыслей,

знаний и воспоминаний?

Истории из детства —
лучшие воспоминания, что у нас есть.

Следует мне забыть всё, что я знаю
на арабском, чтобы вписаться в рамки?

Быть одной из них?

В чём смысл?

Несмотря на всё это,
я пыталась понять этого официанта.

Я не хотела судить его так же жестоко,
как он осудил меня.

Арабский язык не удовлетворяет
современным потребностям.

Этот язык не для науки,

не для исследований.

Мы не говорим на нём в университете,

не употребляем на работе,

мы не полагаемся на него, когда выступаем
с научно-исследовательским проектом,

и, естественно,
не пользуемся им в аэропорту.

А если мы говорим на нём,
на нас смотрят как на идиотов.

И где же говорить по-арабски?
Любой может задать этот вопрос.

Итак, вы хотите поговорить на арабском.
Где же им воспользоваться?

Это одна сторона вопроса.

Но есть и другая, более важная,
о которой мы должны задуматься.

Арабский — мой родной язык.

Учёные утверждают,
что уровень владения другими языками

зависит от уровня владения родным языком.

Только мастерски владея родным языком,
мы можем искусно выражаться на другом.

Но как?

Джебран Халиль Джебран

начинал писать на арабском.

Все его идеи, воображение
и философия возникли

благодаря тому,
что маленький мальчик из деревни

вдыхал особый аромат,

слышал особые звуки

и думал особыми мыслями.

Начиная писать на английском,
он уже обладал необходимым багажом знаний.

Даже когда он пишет на английском,

а вы читаете его произведения,
вы вдыхаете тот же запах,

испытываете те же чувства.

Вы понимаете, что человек,
пишущий на английском,

всё тот же маленький мальчик,
выросший в деревне у Ливанского хребта.

С этим примером сложно поспорить.

Часто говорят, что если вы
хотите уничтожить народ,

то единственный способ сделать это —

уничтожить их язык.

Об этой угрозе
осведомлены развитые общества:

немцы, французы, японцы
и китайцы осознают это.

Именно поэтому они издают законы,
чтобы защитить свой язык.

Они сделали язык неприкосновенным.

Они используют его в производстве,
они тратят на это много денег.

Знаем ли мы больше, чем они?

Хорошо,

мы не относимся к развитым странам,

развитое мышление ещё не дошло до нас,

но нам бы хотелось
догнать цивилизованный мир.

Страны, которые когда-то были такими,
как мы, однажды решили

стремиться к развитию

и догнать развитые страны.

Это такие страны,
как Турция, Малайзия и другие.

Они сохраняли свой язык,
пока карабкались вверх по лестнице,

и защищали его как зеницу ока.

Они оберегали его.

Если вы получили что-то из Турции
или другой страны,

а ярлык написан не на турецком,

значит это продукт
не местного производства.

Вы станете сомневаться,
что это местные товары.

Эти страны ставили себя
на место покупателей,

невежественных покупателей,
какими мы все бываем.

Они защищают свой язык, чтобы вводить
новшества и производить товары.

Если я скажу по-арабски
«Свобода, суверенитет, независимость»,

что это вам напоминает?

Ни о чём не говорит, не так ли?

Независимо от того,
кто, как и почему это сказал.

Язык существует не только для разговоров,
это не просто слова,

вылетающие из наших уст.

Язык представляет
особые этапы в нашей жизни

и выражения, которые связаны
с нашими эмоциями.

Когда мы слышим
«Свобода, суверенитет, независимость»,

в нашей голове возникает особый образ,

мы испытываем особые чувства

по отношению к особому дню
или периоду в истории.

Язык не одно, два или три слова
или буквы, взятые вместе.

Это идея, которая отвечает за то,
как мы думаем,

как мы видим друг друга,
и как другие люди видят нас.

На чём основаны наши знания?

Как вы понимаете,
понимают ли вас другие или нет?

Если я скажу по-английски
«Свобода, суверенитет, независимость»,

или ваш сын подойдёт и спросит вас
на английском:

«Пап, а ты жил во времена,
когда лозунгом была свобода?» —

что вы почувствуете?

Если вы не видите проблему,

мне лучше уйти и не болтать понапрасну.

Смысл в том, что выражения
напоминают нам особые вещи.

У меня есть подруга,
которая вышла замуж за француза.

Однажды я спросила её, как идут дела.

Она ответила: «Всё в порядке.

Однажды я потратила весь вечер,
пытаясь перевести мужу

значение слова «toqborni»
[не представлять жизнь без любимого человека;

дословно араб. — «похорони меня»].
(Смех)

(Аплодисменты)

Бедная женщина
случайно употребила слово «toqborni»

и потратила целый вечер,
объясняя мужу значение.

Он был озадачен: «Неужели кто-то
может быть настолько жесток?

Неужели она хочет покончить с собой?

Зачем мне хоронить её?»

Это лишь один из примеров.

Это заставило нас думать, что она
не способна объяснить мужу значение слова,

потому что он не сможет понять,

и у него есть на это право,
его образ мышления отличается от её.

Она рассказала мне:
«Мы вместе слушали песни Файрузы,

и как-то вечером
я попыталась перевести ему их,

чтобы он смог почувствовать то,
что чувствую я, слушая Файрузу».

Бедняжка пыталась перевести ему:

«Вперёд от них
я простираю руки и краду тебя».

(Смех)

А вот самая соль:

«Ты принадлежишь им, поэтому я
опускаю руку и покидаю тебя».

(Смех)

Переведите это мне.

(Аплодисменты)

Что мы сделали для того,
чтобы защитить арабский язык?

Мы привлекли к нему
особое внимание общества

и запустили кампанию
по сохранению арабского языка.

Многие спрашивали меня:
«Почему это так тебя волнует?

Забудь об этом и наслаждайся жизнью».

Без проблем!

Слоган кампании
по сохранению арабского языка гласит:

«Я говорю с вами с востока,
а вы отвечаете мне с запада».

Мы не говорим:
«Нет! Мы не принимаем то и это».

Мы так не делаем,
потому что иначе нас не поймут.

И когда кто-то говорит со мной так,
я начинаю ненавидеть арабский.

Мы говорим…

(Аплодисменты)

Мы хотим изменить наш мир

и убедиться в том, что избранный путь
отражает наши мечты, стремления и будни,

выглядит так, как мы,
и думает так, как мы.

Слоган «Я говорю с вами с востока,
а вы отвечаете мне с запада»

пришёлся всем по вкусу.

Что-то очень лёгкое,
но изобретательное и убедительное.

После этого мы запустили новую кампанию

с изображениями букв.

Вы видели пример снаружи:

изображение буквы,
окружённое чёрно-жёлтой лентой,

на которой написано
«Не уничтожайте язык!».

Зачем? Серьёзно,
не уничтожайте свой язык.

Мы действительно
не должны уничтожать наш язык.

Если бы мы уничтожили язык,
нам бы пришлось искать свою принадлежность.

Мы бы искали своё существование.

Нам бы пришлось вернуться к началу.

Мы бы не просто упустили шанс
быть современными и цивилизованными.

После этого мы опубликовали фотографии
молодёжи с арабскими буквами.

Фотографии «крутой» молодёжи.

Мы очень круты! [англ. — cool]

Вы можете сказать:
«Ха! Ты употребила английское слово!»

Я отвечу: «Нет! Я позаимствовала его».

И пусть они возражают, как хотят,
пусть попробуют привести

более приятное и подходящее слово.

Я продолжу употреблять слово «Интернет».

Я не стану говорить:
«Мне нужно зайти во всемирную паутину».

(Смех)

Потому что это не подходит!
Не нужно обманывать самих себя.

Чтобы понять это,
мы должны быть уверены в том,

что мы не позволяем кому-либо,

кто думает, что обладает над нами властью,
когда речь идёт о языке,

контролировать нас или заставлять думать
или чувствовать то, что угодно им.

Творчество — смысл всего.

Если мы не можем полететь в космос
или построить ракету,

мы можем найти другой подход.

В данный момент каждый из нас —
творческий проект.

Творчество в родном языке — путь.

Давайте начнём прямо сейчас.

Давайте напишем роман
или снимем короткометражку.

Один лишь роман
может прибавить нам весу в мире.

Он может вернуть арабский язык
на лидерские позиции.

Неправда, что нет решения этой проблемы.
Вот вам решение!

Мы должны знать это
и быть уверенными, что решение есть.

Мы обязаны быть частью этого решения.

В заключение, с чего мы можем начать
уже сегодня?

Твиты, кто сейчас пишет твит?

Я умоляю вас,
хотя моё время почти истекло,

пишите на арабском, английском,
французском или китайском.

Не пишите на арабском
с помощью латинских букв!

(Аплодисменты)

Это просто катастрофа!
Это не язык.

Вы используете придуманные слова
на придуманном языке.

Не так просто вернуться
и начать всё заново.

Это первое, что мы можем сделать.

А вообще, мы можем сделать очень многое.

Мы собрались здесь не для того,
чтобы убеждать друг друга.

Мы здесь для того, что привлечь внимание
к необходимости сохранить этот язык.

Я расскажу вам один секрет.

Ребёнок понимает, кто его отец,

с помощью языка.

Когда родится моя дочь, я скажу ей
по-арабски: «Это твой отец, дорогая».

Я никогда не скажу то же самое
на английском.

Я обещаю, если в супермаркете
моя дочь Нур

скажет мне по-арабски: «Спасибо»,

я, в страхе, что кто-то услышал её, не скажу:
«Говори по-французски «Мерси, Мамá».

(Аплодисменты)

Давайте избавимся от языкового раболепия.

(Аплодисменты)