Чтобы решить глобальные проблемы, посмотрите на развивающиеся страны

Для решения проблем подделок, африканские предприниматели, такие как Брайт Симонс, предлагают инновационные и эффективные пути проверки подлинности товаров. Он спрашивает: почему эти решения не повсеместны? От защищённых паролем медикаментов до электронно-сертифицированных урожаев, Симонс демонстрирует силу местных идей и призывает другую часть мира к ним прислушаться.

Я идейный активист.

Это означает, что я борюсь
за идеи, в которые верю,

чтобы у них было место под солнцем,

не обращая внимания на то,
на какой стороне экватора они появились.

Хотя следовало бы.

Я из той части мира,

которую часто для приличия называют:
либо «Глобальный Юг»

или «развивающийся мир».

Но давайте говорить прямо:

когда мы говорим эти слова,
мы имеем ввиду бедный мир,

ту часть мира с готовыми контейнерами

для недорогих идей
из других мест и других людей.

Но я здесь, чтобы немного
отойти от этого сценария

и попытаться убедить вас,

что эти места, на самом деле,
живы и полны идей.

Моя проблема: с чего мне начать?

Может, с Александрии в Египте,

где мы встретили Ризвана.

Когда он вышел из-за своего прилавка

и направился в аптеку
за таблетками для сердца,

которые не дают крови
закупоривать артерии,

он не согласен с тем фактом,

что несмотря на рост эпидемии,

которая в данный момент является причиной
82 процентов смертей в Египте,

решением этому могут служить лекарства,

потому что злые гении, создающие подделки,

выбрали их своими мишенями.

Мошенники производят поддельные препараты.

К счастью для Ризвана,

я и моя команда,

сотрудничаем с крупнейшей африканской
фармацевтической компанией

и создали уникальные коды —
представьте себе одноразовые пароли —

на каждой упаковке самого продаваемого
сердечного препарата в Египте.

Поэтому, когда Ризван покупает таблетки,

он может использовать этот разовый пароль,

чтоб получить бесплатный короткий код,

который мы подключили ко всем
телекоммуникационным компаниям в Египте,

бесплатно.

Ему приходит сообщение —
жизненно важное сообщение —

которое подтверждает,

что данный препарат не является частью
тех 12 процентов медикаментов в Египте,

которые подделаны.

От великолепных берегов Нила,

мы направляемся к Рифтовой долине в Кении.

В городе Нарок мы встретили Оле Ленку,
достойнейшего человека.

Когда он вошёл в аграрный магазин,

всё, что он хотел, это сертифицированные
и натуральные семена капусты,

которые, если он их посадит,

дадут богатый урожай,

и он сможет заплатить
за обучение своих детей.

Это всё, что ему нужно.

К сожалению,

по подсчётам большинства
международных организаций,

40 процентов семян, продаваемых
в Восточной и Южной Африке,

сомнительного качества,

временами нагло подделанные.

К счастью для Оле,

снова была задействована наша команда,

в сотрудничестве с ведущим
сельскохозяйственным регулятором Кении

мы сделали полностью цифровым
процесс сертификации

зерновых культур в стране,

любого зерна — проса, сорго, кукурузы.

Так что, когда Оле Лонку
вводит код с упаковки проса,

он получает доступ
к электронному сертификату,

которые подтверждает качество семян.

Из Кении мы направляемся
в город Ноида в Индии,

где неугомонная Амбика

стремительно идёт к своей мечте быть
спортсменкой спорта высоких достижений,

с полной уверенностью в том,

что с нашей технологией
оценивания ингредиентов,

она случайно не употребит что-то,

что приведёт к провалу допинговых проб

и вышвырнет её из спорта,
который она так любит.

Наконец, мы высаживаемся в Гане,

моей родине,

где нужно решить иную проблему,

проблему вакцинации,
вернее её низкого качества.

Когда вы вводите вакцину
в кровоток младенца,

вы предоставляете ему
пожизненную страховку

от опасных заболеваний,
которые могут его покалечить или убить.

Иногда она действует всю жизнь.

Проблема вакцин в том,
что это очень деликатные субстанции,

которые должны храниться
в температуре от двух до восьми градусов.

И если вы не соблюдаете нормы,
то вакцины теряют свои свойства

и больше не даруют иммунитет,

который дети заслуживают.

Работая с учёными в сфере
компьютерного прогнозирования,

мы перевели простые метки
на флаконах с вакциной

в то, что похоже на термометр.

Эти шаблоны медленно изменяются
в соответствии с температурой

пока они не оставляют
явный след на поверхности вакцины,

чтобы медсестра
с помощью сканера в телефоне

могла определить, были ли соблюдены
температурные рамки хранения вакцины

и пригодна ли она к использованию,

перед тем как назначать её ребенку,

буквально спасая будущее поколение.

Некоторые решения уже
спасают жизни, спасают общества,

в этой части мира.

Но я хотел бы напомнить,

что за ними стоят яркие идеи,

я упомяну некоторые.

Первая идея, что социальное доверие
отличается от личностного.

Вторая, что деление между
потреблением и регулированием

во всё более взаимозависимом мире

больше не жизнеспособно.

И третья, что децентрализованная власть,

несмотря на то, что наши
энтузиасты на Западе —

которых я уважаю, — говорят, что блокчейн

не играет такую роль, как перезапуск
социальных циклов обратной связи.

Это некоторые из идей.

Во время каждой поездки я говорю об этом,

комментирую, привожу эти примеры,

и люди говорят: «Если эти идеи
такие гениальные,

то почему они не везде?

Я никогда о них не слышал».

Я хочу вас уверить,

что причина тому,
что вы никогда о них не слышали,

в том, о чём я сказал в самом начале.

В том, что есть части мира,

чьи хорошие идеи не обретают масштаб,

из-за широты на которых они возникли.

Я называю это
«ментальный империализм широт».

(Смех)

Это и есть причина.

Но вы может не согласиться и сказать:
«Может, это и важная проблема,

но только в некоторых частях мира.

Зачем вы хотите сделать её глобальной?

Пусть она остаётся локальной».

На это я отвечу,

что в корне каждой
из описанных мной проблем

лежит фундаментальная проблема
потери доверия

к рынкам и институтам,

поэтому нет ничего глобальнее,
всеобщего и близкого нам,

чем проблема доверия.

Например, четверть от всей продаваемой
рыбы в США маркирована неверно.

Когда вы берёте сэндвич с тунцом
или лососем в Нью-Йорке,

вы едите что-то, что может быть
запрещенно из-за токсичности в Японии.

Буквально.

Большинство из вас слышали о том,
когда конина замаскирована по говядину

в мясных пирожках в Европе?

Вы об это слышали.

Но что вы не знаете, так это то,
что больша́я часть этого поддельного мяса

также содержала в себе кадмий,
который может повредить почки.

Это было в Европе.

Многие из вас знают о падении самолетов,
и многих из вас это волнует,

потому что сейчас, как и тогда,
это навязывается вашему сознанию.

Но я уверен, что вы не знаете о том,

что одно расследование раскрыло
миллион случаев фальсификации

в авиационной цепи поставок в США.

Поэтому это глобальная проблема, и точка.

Это глобальная проблема.

Единственная причина, по которой
мы не уделяем ей должного внимания, —

это то, что лучшие решения,

наиболее совершенные решения,
наиболее прогрессивные решения,

к сожалению, из тех частей мира,
где решения не становятся глобальными.

Поэтому неудивительно,

что попытки создать идентичные
модели проверки для фармацевтики

сейчас на десятилетие отстают
в Европе и США,

хотя уже доступны в Нигерии.

На десятилетие,
а их стоимость в сотни раз выше.

Поэтому, когда вы прогуливаетесь
на Волгринс в Нью-Йорке,

вы не можете проверить
источник медикаметов,

но это возможно в Майдугири в Нигерии.

Это реальность.

(Аплодисменты)

Это реальность.

(Аплодисменты)

И мы снова возвращаемся к проблеме идей.

Помните, решения — это всего лишь
упакованные идеи.

То есть именно идеи наиболее значимы.

В мире, где мы маргинализировали
идеи «глобального Юга»,

мы не может создать глобальную
модель решения проблем.

Вы можете возразить: «Это плохо,

но в таком мире, где мы обременены
таким количесвом проблем,

разве нам нужны ещё проблемы?»

Я отвечаю: нам нужна ещё проблема.

На самом деле, она вас удивит:
проблема интеллектуальной справедливости.

«Что? Интеллектуальная справедливость?
В мире, где нарушаются права человека?»

Я объясню почему:

все решения других проблем,
которые сказываются на нас

требуют этих решений.

Нужны лучшие идеи, чтобы им противостоять.

Поэтому я спрашиваю вас сегодня,

можем ли мы дать шанс
интеллектуальной справедливости?

(Аплодисменты)