Как изучение немецкого помогло мне найти связь между математикой и поэзией | Гарри Бейкер | TEDxVienna

В математике есть правильные ответы. В поэзии нет неправильных. Узнайте о том, как изучение иностранного языка, особенно отличающегося такой великолепной логикой, как немецкий, научило мирового чемпиона по слэм поэзии Гарри Бейкера тому, что математика и поэзия связаны в гораздо большей степени, чем он думал.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Я поступил в университет
ради изучения медицины,

но перешёл на курс математики,

чтобы оставалось больше времени
на сочинение стихов.

(Смех)

Спасибо за осмеяние
моего жизненного выбора.

(Смех)

(Аплодисменты)

И за исключением
одного из первых моих стихов,

это было романтическое
стихотворение о простых числах,

я считал, что между математикой
и поэзией нет особой связи.

Математика мне нравилась из-за того,
что там всегда есть верный ответ,

а поэзия привлекала тем,
что в ней нет неправильных ответов.

Перейдя на курс математики,

я решил в течение года
изучать её за границей,

посчитав это отличным способом
пожить в другой стране

и познакомиться с иной культурой.

Год я жил в Германии,
изучал там математику

и решил, что неплохо бы попробовать
выучить немецкий язык,

ведь, как я слышал,
он имел там огромный успех.

(Смех)

По прибытию в Германию

мой разговорный немецкий
был примерно на уровне:

(На ломаном немецком)
«Привет, меня зовут Гарри.

Я англичанин.

Вы говорите по-английски?»

(Смех)

«Нет? Вот чёрт!»

(Смех)

К счастью, в течение того года
мои языковые навыки слегка улучшились,

и я хотел бы поделиться парой вещей,
которые узнал тогда.

Я отдаю себе отчёт,
что говорю об изучении немецкого

в немецкоговорящей стране,

рассчитывая при этом,
что все понимают мой английский,

но не переживайте, (по-немецки)
мой английский невероятно хорош.

(Смех)

Что поражает меня
в изучении иностранного языка,

так это то, что хотя у всех одна цель —

свободное владение языком,

достигаем мы этого разными путями.

И хотя измерение прогресса на этом пути

с помощью таблиц с глаголами
и экзаменов по грамматике

в чём-то полезно,

для меня оно не отражало в полной мере
всего восторга от изучения другого языка.

Я наметил собственные ориентиры,

которые давали мне понять,
что я на верном пути.

Во-первых, обзаведясь базовыми навыками,

будьте готовы довериться инстинктам.

Я помню, рассказывая другу историю,

в которой всё завершилось удачно,

я вдруг понимаю, что говорю:
Alles hat geklappt [хлопать, получаться].

Не думаю, что слышал эту фразу раньше,

но сказав это, я понял смысл сказанного:

ведь если вы хлопаете,

то это значит вы
буквально соединяете ладони.

И ещё, если у вас есть план,
и он срабатывает,

иногда вы чувствуете,
что можете себе немного похлопать.

Разница была в том, что, сказав эти слова,

я знал, что они были
верно употреблены в том контексте,

поскольку звучали органично.

Начиная с того момента,
если я не знал немецкого слова,

я просто старался говорить
английское слово с немецким акцентом,

и это сходило мне с рук.

Но гораздо чаще выставляло меня
(по-немецки) ein Idiot [идиотом].

(Смех)

Второй этап для меня,

когда вы впервые начинаете
видеть сны на другом языке.

Многие об этом говорят,

в результате всех ваших усилий

наступает момент, когда вы знаете,
что наконец начали втягиваться.

И первый увиденный мною сон на немецком

был о том, как я сижу на занятии
и учу новые слова,

что было не только сигналом наполненности
моего подсознания немецким,

который я понимал настолько,
что мог видеть сны об этом,

но и сигналом того,
что непонятного тоже хватает,

что я и пытался выучить во сне.

(Смех)

Хоть я и не считаю,

что это самый опробированный
метод изучения языка,

тогда это было довольно волнующе.

Третья стадия в моём случае

и тот момент, когда я уверен,
что всё в порядке,

наступает, когда вы способны как понимать
шутки, так и шутить на другом языке.

Я обожаю каламбуры,

и если кто-то из моих друзей не англичан
способен пошутить на английском,

я в неизменном восторге.

Такой момент настал во время разговора
с моим немецким другом-поэтом.

Он рассказывал о том,
что когда у него возникают идеи,

то они начинают расти, как снежный ком
и обрушиваются, подобно лавине.

Немецкое слово «Lawine»
звучит как «лавина».

Не долго думая, я изрёк:

«Эй, если бы было много снега
в промежутке между мартом и маем

то это бы назвали «Април Лавиной»?

(Смех)

И он сказал: «А это ржачно».

(Смех)

«Тебе следует вставить это
в твой доклад на TED.

Все обхохочутся».

(Смех)

Я полагаю, что способность
играть другим языком —

вещь просто потрясающая.

Не всегда есть возможность
проявить себя таким образом,

особенно на экзаменах по грамматике:

дополнительных баллов за шутки
вы от них не дождётесь.

До этого мне уже удалось
пережить нечто подобное,

что в школе мы с моим лучшим другом
и заклятым соперником в математике Люком

назвали «кайф ботаника».

Это чувство, возникающее,

когда вам удаётся въехать
в какое-то понятие

или достаточно изящно решить задачу.

И это же чувство я испытывал позже
при написании стихов,

когда удавалось верно подобрать слово,

или найти удачную рифму,

или даже просто подумав
о забавной игре слов.

Здесь же разница была в том,

что я испытывал это
в повседневных разговорах.

Был ли это восторг от того,
что собеседник тебя понял,

или всего лишь догадка о том,
что они там говорят,

складывание в единую картину
простых предложений

стало чем-то вроде решённых там и тут
небольших уравнений.

Это дело связано с распознаванием структур
и вниманием к деталям,

что я ценю в математике,

и соединено с творческим подходом
и возможностью нестандартно мыслить,

что мне так нравится в поэзии.

Оно объединяло оба этих процесса так,
как до этого я и не мог подумать.

И во многих смыслах немецкому языку
присущи логичность и точность.

Помню, спросил у соседей по комнате,
как будет по-немецки «чайник».

Я спросил так: «Как у вас называется
штука для кипячения воды?»

А они ответили: (по-немецки)
«Водокипятильник».

(Смех)

По-моему, это абсолютно логично,

и так у них во всём...

(Смех)

я был в полном восторге.

Однажды объяснял дома,

что «перчатка» по-немецки
это Handschuh [ручная туфля],

потому что она что-то вроде
маленькой туфли для руки.

(Смех)

И я считал, что это потрясающе.

А мне говорят:

(Смех)

«Что ты так радуешься перчаткам?»

(Смех)

У меня тут целый список любимых слов.

Вот самое любимое.

Я выяснил, что «черепаха»
по-немецки будет Schildkröte,

что примерно значит «жаба со щитом».

И узнав это,

я тут же посмотрел, как будет «улитка»,

потому что надеялся на что-то
вроде «слизняка со щитом».

(Смех)

Оказалось, что «улитка»
по-немецки Schnecke,

а вот «слизняк» будет
Nacktschnecke [голая улитка],

(Смех)

потому что он как бы улитка нагишом.

(Смех)

Я подумал, что это просто супер.

(Смех)

А мой сосед сказал:
«Ты зачем улиток домой принёс?»

(Смех)

Но в каком-то роде это соединение
слов достаточно поэтично.

Помню, узнал, что радужная оболочка
по-немецки Regenbogenhaut,

что дословно — «радужная кожа»,

что, на мой взгляд, прекрасно

и несёт всё ту же странную логику.

Аналогичным образом выяснил,
что «грудной сосок» по-немецки Brustwarze,

(Смех)

или «грудная бородавка»,

что, конечно, менее прекрасно,

(Смех)

(Аплодисменты)

(Одобрительные возгласы)

но содержит ту же причудливую логику.

Я подумал, что было бы забавно
придумать свои собственные слова.

А там где я жил, в Ганновере,
довольно немало выходцев из Турции.

И там куча мест, где продают
кебаб, дёнар, а также фалафель.

И как же я был рад, что «фалафель»
по-немецки оказался Falafel.

(Смех)

А вот «ложка» на немецком Löffel.

И вот если у вас есть специальная ложка
для поедания фалафеля,

вы назвали бы её фалафельлуфель.

(Смех)

Вот я и написал стихотворение
под названием «Фалафельлуфель»,

и оно о парне по имени Фил.

Понимаете, наверное, к чему идёт дело.

Оно написано в форме вопросов и ответов,

и оно полностью на немецком,

но думая, что вам, ребята,
так будет проще понять,

я потом вернул его на английский.

(По-немецки) «Phil ist voll.

Die Nacht ist gut verlaufen.

Phil sieht ein Geschäft
und er fragt, was sie verkaufen.

«Falafellöffel. Für Löffel
voll Falafel.»

Что значит ложки для фалафеля,
полные фалафеля.

«Was?»

«Falafellöffel. Für Löffel
voll Falafel.»

«Wie?»

«Falafellöffel. Für Löffel
voll Falafel.»

Фил не говорит по-немецки
и он озадачен немного.

Смотрите, вот парень Фил
и Фил любит фалафель.

Он, наверное, скупил все билеты
фалафельной лотереи.

И он всегда отвечает «да»
на предложение отведать фалафель,

не в силах отказаться,
даже если переполнен фалафелем.

(Смех)

И, может, для нас это и несложно,

жить безфалафельной жизнью.

(Смех)

Но Фил не успокаивается,
пока не решит своё фалафельное уравнение.

И вот Филу как-то предложили
лофель для фалафеля,

он сказал «да» не смотря на то,
что не знал, что чёртов лоффель значит!

Для Фила, полная любви и смеха жизнь
возможна лишь с фалафелем.

(Смех)

Сказал «да», не зная,
что, чёрт возьми, значит лоффель.

Если бы фалафель упал с лоффеля,
Фил был бы в ужасе,

(Смех)

так что «да», даже не зная,
что за чёрт этот лоффель.

Мягкий фалафель несвеж довольно часто,

но всё же «да», даже
не зная, что чёртов лоффель значит.

Поллоффеля мягкого фалафеля
способны умертвить,

и даже если Фил покинет нас,
он всё равно оставит своим детям

завет, гласящий «да»,
не зная, что фалафель значит,

всегда «да», не зная что,
чёрт возьми, фалафель значит,

И когда я говорю: «Wie viel Falafel
ist zu viel Falafel?»,

что, конечно, значит: «Сколько же фалафеля
будет слишком много?»,

могли бы вы все вместе повторить:

(По-немецки) «Vier Löffel voll Falafel
ist zu viel Falafel.»

(Смех)

Что, конечно, значит: «4 ложки фалафеля —
это слишком много!»

Не говорящим по-немецки
я помогу это выговорить, повторяйте:

Гарри Бейкер: «Vier»
Аудитория: Vier

ГБ: Löffel voll
Аудитория: Löffel voll

ГБ: Falafel
Аудитория: Falafel

ГБ: ist zu viel
Аудитория: ist zu viel

ГБ: Falafel
Аудитория: Falafel

ГБ: Wunderbar!

(Смех)

Wie viel Falafel ist zu viel Falafel?

Vier Löffel voll Falafel
ist zu viel Falafel.

Wie viel Falafel ist zu viel Falafel?

Аудитория: Vier Löffel

ГБ: Lauter! Wie viel Falafel
ist zu viel Falafel?

Аудитория: Vier Löffel

ГБ: Schneller! Wie viel Falafel
ist zu viel Falafel?

Аудитория: Vier Löffel

Vier Löffel voll Falafel
ist zu viel Falafel

Даже если это доведёт его до гроба,
он завещает детям

гласящий «да» завет, не зная,
что фалафель значит,

всегда «да», не зная,
что, чёрт возьми, фалафель значит.

Phil war voll.

(Смех)

Die Nacht war gut verlaufen.

(Смех)

Phil sah ein Geschäft
und er fragte, was sie verkaufen.

«Falafellöffel. Für Löffel voll Falafel.»

«Falafellöffel! Für Löffel voll Falafel!?»

«Ja - Falafellöffel!
Für Löffel voll Falafel!»

Каждый должен попотеть в путешествии!

(Аплодисменты)

(Одобрительные возгласы)

Один из моих любимых британских поэтов,
Дизраэли сказал мне однажды,

что изучения другого языка

подобно мышлению в новом цвете.

И другие рассказывали мне,
что чувствуют себя иными личностями,

говоря на другом языке.

И я, начав учить немецкий,
почти сразу заметил,

что, высказываясь на английском,
я довольно часто говорил вещи вроде:

«Я полагаю, возможно, если вы хотите,
мы могли бы сделать это».

Или: «Знаете, мне кажется,
если это не так уж сложно,

возможно, мы могли бы это сделать».

И если на английском это просто
выставляет меня очень неуверенным в себе,

то на немецком эта ситуация
активно влияет на структуру предложения,

и в результате я не знал,
куда вставить глагол.

(Смех)

В результате

Гарри-немец стал гораздо более уверенным
и прямолинейным в своих высказываниях,

чем Гарри-англичанин,

лишь потому, что я не знал язык настолько,

чтобы так же естественно
сомневаться в себе,

(Смех)

что было просто здóрово.

Другим побочным эффектом стало то,
что если на английском

мне было комфортнее вступать
перед полным залом незнакомцев,

чем поболтать с кем-то один на один,

то на немецком из-за того,
что я был в восторге от его изучения,

разговоры с незнакомцами стали для меня
чем-то вроде упражнений.

Мне очень нравилось задавать вопросы

и узнавать простые подробности
жизни других людей,

потому что всё это излагалось
понятными мне словами.

Также, мне очень нравилось
рассказывать о себе,

поскольку мне нужна была практика.

Так что немецкий и помог мне
связать математику и поэзию

непредставимым ранее образом,

и выявил неожиданные стороны
моего характера.

Я понял, что те этапы,
которые я отмечал для себя в немецком,

и сам процесс изучение языка

мне уже знакомы.

При занятии математикой

поначалу непросто

вникнуть в основные понятия,

но когда они освоены,

ты начинаешь ими жонглировать
и получать удовольствие от процесса,

и действуешь уже инстинктивно.

Что касается писательства,

то если вы достаточно погрузитесь
в мир стихотворения или рассказа,

идеи начнут возникать будто сами по себе.

Часто, если я писал стихи перед сном

или просто дневным отдыхом,

то просыпался с новыми идеями,

как бывает всегда,
когда я пытаюсь учиться во сне.

И последняя вещь, которую я понял

из изучения немецкого
и многих других моментов моей жизни,

это то, что при достаточном старании

вы обретаете свободу в этом
и не боитесь рисковать,

плюс получаете удовольствие.

Тут вы по настоящему можете проявить себя.

После года за границей

я вернулся на последний курс
в бристольский университет,

и на курсах немецкого перешёл

из класса для начинающих
в класс повышенного уровня сложности.

Несмотря на то, что к концу года

я хорошо сдал устный экзамен
и понимание на слух,

я ухитрился провалить
экзамен по грамматике.

Но, тем не менее,
я получил степень в математике,

и мог уже всё время посвятить поэзии

и путешествовать по миру,
занимаясь любимым делом.

В каком-то смысле это был необычный
и странный вояж,

но всё geklappt [сложилось].

Спасибо.

(Аплодисменты)