Нам нужно следить за водными ресурсами, как за погодой

«Нам нужна глобальная метеорологическая служба для воды», — считает предприниматель и стипендиат TED Сонаар Лутра. В своём докладе об экологической ответственности Лутра объясняет, как мы могли бы прогнозировать нехватку воды и риски с помощью глобальных усилий по сбору данных — точно так же, как мы отслеживаем движения бурь, — лучше прислушиваться к тому, что говорит нам Земля.

Нам нужно создать метеослужбу для воды.

Однако пока мы все вместе
не потребуем ответственности,

стимулов её для финансирования не будет.

Первое моё выступление на конференции
было здесь, на TED, восемь лет назад.

Только что окончив ВУЗ,
я и понятия не имел,

что за те минуты на сцене

задавал вопросы,
на которые мне придётся отвечать

в течение 10 лет.

Как большинство двадцатилетних,

я думал, что смогу решить
глобальные проблемы —

точнее, глобальные проблемы с водой, —

с помощью моего изобретения.

Мне предстояло многое узнать.

Соблазнительно было

думать, что наши проблемы
с качеством воды так трудно решаются

только потому, что их трудно обнаружить.

И я предположил,

что нам просто нужны более простые,
быстрые и доступные датчики.

Я ошибался.

Действительно, для регуляции
предстоящего водного кризиса

потребуются более точные данные
и дополнительные технологии,

сейчас мы едва ли используем
то мизерное количество данных, что имеем.

Главные же проблемы у нас с водой
из-за того, что мы ими не занимаемся,

что мы отказываемся их признать.

На самом деле несложно понять,

что данные о водных ресурсах говорят нам,
как биологическому виду:

мы должны больше экономить воду

и меньше её загрязнять.

Но текущие данные не помогут нам
спрогнозировать возникающие риски,

с которыми сталкиваются
предприятия и рынки.

Данные слишком быстро
становятся неактуальны.

Раньше они имели большую ценность,

но никогда не говорили с точностью,

сколько воды у нас есть

или что в ней содержится.

Посмотрим на статистику потребления
воды за предыдущие десять лет

для стран большой двадцатки.

Эти данные вам ничего не скажут,

потому что ни одна страна не измеряет
точно, сколько воды она расходует.

Это всё приблизительно,

основано на устаревших моделях,

которые не учитывают климатический кризис

и его влияние на воду.

В 2015 году Ченнаи,
шестой по величине город Индии,

пострадал от крупнейшего
за последнее столетие наводнения.

Сегодня его водохранилища почти сухие.

Понадобилось три года,
чтобы они заполнились,

три года с количеством осадков
ниже среднего.

Это быстрее, чем большинство стран
подсчитывает данные о потреблении воды,

в том числе и США.

Хотя и были прогнозы,

предсказывающие, что в Ченнаи
будет острая нехватка воды,

ни один из них реально не помог нам
точно определить, когда и где

это случится.

Это новый вид проблем, связанных с водой,

потому что скорость, с которой изменяется
каждый аспект водного цикла,

возрастает.

Недавнее предупреждение ООН
в этом месяце показало, что

мы сталкиваемся с новыми чрезвычайными
климатическими ситуациями каждую неделю.

Также есть большие сомнения
по поводу качества воды в будущем.

Мало где водоёмы проверяются

более чем на несколько
загрязняющих веществ в год.

Вместо тестирования
для управления загрязнением

мы используем так называемую
«модель разбавления».

Представим, что у нас есть бассейн
олимпийских размеров.

Я заполнил его чистой водой
и добавил одну каплю ртути.

Это разбавит каплю ртути
до одной миллиардной части,

что соответствует норме ВОЗ

по безопасности.

Но если бы было любое непредвиденное
снижение доступности этой воды —

меньше грунтовых вод, слабее течение,
меньше воды в бассейне —

разбавление было бы слабее,

а значит загрязнение — больше.

Вот так большинство стран
управляет загрязнением воды.

Они используют эту модель для оценки,
насколько загрязнение безопасно.

У неё есть видимые недостатки,

но она хорошо работала,
когда у нас было много воды

и климат был устойчив.

Теперь это не так, поэтому нам нужно
вкладываться и разрабатывать

новые способы сбора данных.

Перед тем как это сделать, мы должны
начать действовать с имеющимися данными.

Это горит реактивное топливо.

Как многие знают,

выбросы реактивного топлива
сильно влияют на изменение климата.

Но вы, вероятно, не знаете,
что Министерство обороны США —

крупнейший в мире потребитель
реактивного топлива.

И когда они его используют,

они обязаны использовать
огнегасящую пену, как на картинке,

которая содержит класс химических
веществ под названием PFAS.

Никто не пользуется этой пеной больше,
чем Министерство обороны США,

и каждый раз PFAS попадают
в наши системы водоснабжения.

Во всём мире военные
используют эту пену с 70-х годов.

PFAS вызывают рак и пороки развития,

они так широко распространены
в окружающей среде,

что мы находим их во всём живом,
что мы тестируем,

даже в нас самих.

Тем не менее, Министерство обороны
США не отчитывается

о загрязнениях PFAS

и не привлекается к ответственности.

И хотя сейчас предпринимаются усилия,
чтобы отказаться от противопожарной пены,

они не предполагают более безопасные
и эффективные альтернативы.

Они используют другие
молекулярные модели PFAS,

которые могут, как мы все знаем, повлечь
ещё худшие последствия для здоровья.

Итак, сегодня отчётность правительства
исключительно размыта

и перспектива ответственности
за загрязнение воды исчезает.

Какие стимулы это даёт
к инвестированию в будущее воды?

За последнее десятилетие средняя величина
ранних стадий глобальных инвестиций

на ранних этапах
компаний водных технологий

суммарно не превышала 30 миллионов
долларов ежегодно.

Это 0,12 процентов глобального венчурного
капитала компаний ранней стадии развития.

А государственные расходы
не растут достаточно быстро.

Видимо, вода не является приоритетом.

В 2014 году федеральное правительство США
тратило 11 долларов в расчёте на человека

на водную инфраструктуру,

в то время как
на ИТ инфраструктуру — 251 доллар.

Когда мы не пользуемся
имеющейся информацией,

мы не поощряем инвестирование
в новые технологии,

не поощряем сбор новых данных

и определённо не поощряем вложения
в обеспечение будущего воды.

Значит, мы обречены?

Часть из того, чему я ещё учусь, —

это баланс между обречённостью
и необходимостью делать то, что возможно,

ведь Грете Тунберг
и «Extinction Rebellion»

не нужны наши надежды — им нужны действия.

Что мы можем сделать?

Трудно представить жизнь
без прогноза погоды,

но до современной метеорологии

у нас не было коммерческого авиасообщения,

для корабля пропасть в море
было обычным делом,

и единственный шторм
мог стать причиной голода.

Как только мы получили радио и телеграф,

всё, что требовалось
для решения этих проблем,

было отслеживание движения штормов.

Это положило основу
глобального сбора данных,

без которого не обходится сегодня
ни один дом и ни одно предприятие.

Это было как результатом организованного
и цельного сбора информации,

так и результатом культуры,
которая осознавала важность

открытой оценки данных и обмена данными,
которые могли бы помочь обнаружить

предстоящие угрозы.

Глобальная метеорологическая служба воды
помогла бы нам предсказывать её нехватку.

Это помогло бы организовать нормирование
воды до того, как водоёмы высохнут.

Это помогло бы обнаруживать загрязнения
до их распространения.

Это защитило бы цепочки поставок,

обеспечило бы нас продуктами питания

и, самое важное,

это дало бы возможность точно
оценивать риски,

от которых необходимо страховаться.

Мы знаем, что это возможно —
мы уже делали так с погодой.

Но это потребует ресурсов.

Нужно поощрять бо́льшие вложения в воду.

Инвесторы, венчурные капиталисты:

часть ваших фондов и портфелей
должна идти на воду.

Нет ничего важнее этого,

и, более того, предприятиям надо
понимать водные риски,

чтобы быть конкурентоспособными
в сегодняшнем мире.

Кроме венчурного капитала

также полно многообещающих
государственных программ,

поощряющих экономическое развитие
с помощью налоговых льгот.

Новая льгота в США,
которую использует моя компания,

называется «зоны возможностей».

Они предлагают пониженные налоги
для тех, кто инвестирует средства

в проблемные районы с низкими доходами.

Эти районы

также борются с водными проблемами,

и это создаёт стимул для работы
напрямую с теми сообществами,

которым больше всего нужна помощь.

Если вы не собираетесь делать
инвестиции такого типа,

но вы владеете землёй в США,

знали ли вы, что можете использовать её,

чтобы сохранить качество воды

и зарегистрировать на неё права?

Вы можете присвоить себе бессрочное право
в местном земельном фонде

на сохранение вашей земли

и установить показатели качества воды.

Если вы будете им соответствовать,

вас могут вознаградить ежегодной
существенной налоговой скидкой.

Как много районов могло бы защитить
наше глобальное сообщество

с помощью таких и других программ?

Они эффективны, потому что предлагают
доступ к реальной собственности,

необходимой для создания глобальной
метеорологической службы для воды.

Но это сработает, только если мы будем
использовать эти программы по назначению,

а не как транспортное средство
для бегства от налогов.

Когда ввели права на воду,

никто не думал, как глубоко
укоренятся в экологических движениях

корпорации-загрязнители.

Мы привыкли к компаниям,
которые говорят о климатическом кризисе,

но ничего не делают.

Это подорвало преемственность
и влияние таких программ,

но это также делает их
созревшими для улучшения.

Почему не использовать
права на воду по назначению,

чтобы ставить амбициозные цели
по сохранению воды и достигать их?

Почему не создавать возможности
в зонах возможностей?

Потому что в основе сохранения воды —
ответственность.

Это не про корпорации–загрязнители,
которые спонсируют экологические движения

и музеи.

Что является конфликтом интересов.

(Аплодисменты)

Ответственность — это:

сделать риск расплаты
слишком дорогостоящим,

чтобы продолжать загрязнять
и тратить впустую нашу воду.

Нам больше не нужны просто слова.
Пришло время действовать.

Лучше начать с самых
больших загрязнителей,

в особенности с Министерства обороны США,
которое финансируется из наших налогов.

Кого и что мы защищаем,
если американские солдаты, их семьи

и люди, которые живут на границах
военных баз США за рубежом,

пьют ядовитую воду?

Глобальная безопасность больше не может
идти вразрез с защитой планеты

или защитой общего здоровья.

Наше спасение зависит от этого.

Точно так же

сельское хозяйство в большинстве стран
существует на субсидии,

которые выплачиваются фермерам,
чтобы те следили за продуктами питания.

Эти стимулы критически важны для нас,

потому что сельское хозяйство
отвечает за использование 70% воды,

которую мы потребляем ежегодно.

Стоки удобрений и пестицидов —

основные источники загрязнения воды.

Давайте реструктурируем эти субсидии
и потребуем эффективного использования

и меньшего загрязнения водных ресурсов.

(Аплодисменты)

Наконец:

у нас не будет прогресса,

пока мы не захотим противостоять
конфликтам интересов,

которые подавляют науку,

подрывают инновации

и препятствуют прозрачности.

Это в общественных интересах —

оценивать и делиться всем,
что мы узнаём и открываем

о рисках, с которыми мы сталкиваемся
в связи с водой.

Реальности нет, пока она не измерена.

И для этого нужны не только технологии.

Для этого нужно всеобщее желание.

Спасибо.

(Аплодисменты)