Во славу медсестёр

Кэролин Джонс в течение пяти лет брала интервью, снимала на видео, фотографировала медсестёр по всей Америке, посещая места с самыми злободневными проблемами национального здравоохранения. Она делится историями людей, беззаветно преданных своей работе и совершающих ежедневные подвиги во имя здоровья и благополучия пациентов.

Обращаясь за медицинской помощью,

мы обычно запоминаем имена врачей

и часто не помним имена медсестёр.

Но одно имя я запомнила.

Несколько лет назад у меня
обнаружили рак груди.

Я прошла через несколько операций,

и сначала всё складывалось неплохо.

Я могла скрывать всё происходящее.

Такие вещи не обязательно знать всем.

Я могла водить дочь в школу.

Я могла ходить с мужем в ресторан.

Я могла делать вид, что всё нормально.

Но когда был назначен курс химиотерапии,

я пришла в ужас,

так как понимала, что на моем теле
не останется ни одного волоска,

потому что тот курс химиотерапии
не оставлял другого выбора.

Я больше не могла притворяться,

что всё в порядке.

Я боялась,

что все начнут нянчиться со мной,
как с ребёнком,

а я хотела просто обычного отношения.

Мне установили на грудь порт-систему,

и я пошла на первый сеанс химиотерапии.

Я была эмоционально подавлена.

Когда вошла моя медсестра, Джоанна,

каждая клеточка моего тела молила меня
о побеге из того кресла

как можно быстрее.

Джоанна посмотрела на меня и заговорила,
как с близкой подругой.

Она спросила меня:

«Где вам так здорово сделали мелирование?»

(Смех)

И я опешила, что это было, плохая шутка?

Обсуждать мои волосы перед тем,
как я распрощаюсь с ними?

Я раздражённо поинтересовалась:

«Обсуждать волосы? Сейчас?
Это нормально?!»

Она пожала плечами и сказала:

«Они же отрастут».

И в этот момент я поняла,
что она открыла мне глаза на тот факт,

что в один прекрасный момент
моя жизнь придёт в норму.

Она действительно в это верила.

И я тоже поверила.

Переживания о потере волос
на фоне борьбы с раком

кажутся на первый взгляд глупыми.

Но это не беспокойство о своей внешности,

а боязнь чересчур осторожного отношения
со стороны окружающих.

Благодаря Джоанне, впервые за полгода
я почувствовала себя лучше.

Мы говорили о её ухажёрах,

о поисках квартиры в Нью-Йорке,

о моей реакции на химиотерапию,

обо всём, что придёт в голову.

Я всегда удивлялась,

какой инстинкт помогал ей понять,
как со мной разговаривать.

Джоанна Стаха и моё восхищение ею

стали началом моего путешествия
в мир медсестёр.

Несколько лет спустя меня
пригласили в проект,

посвящённый труду медицинских сестёр.

Джоанна стала первой участницей

из более 100 медсестёр по всей Америке.

Пять лет я брала у них интервью,
фотографировала, снимала на видео

для книги и документального фильма.

Наша команда

составила маршрут по стране,
отметив места

с самыми насущными проблемами
национального здравоохранения:

старение, война, бедность, тюрьмы.

Мы посетили те места,

где можно было найти
максимальное число пациентов,

сталкивающихся с этими проблемами.

Мы просили медицинские учреждения
выбрать медсестёр,

олицетворявших их организацию.

Одна из первых встреч была
с Бриджит Камбела.

Она родилась в Камеруне,

старшая в семье с четырьмя детьми.

Её отец, находясь на работе,
упал с четвёртого этажа

и серьёзно повредил спину.

Он часто вспоминал те моменты,
когда был прикован к постели

и никто не мог ему помочь.

Это определило выбор
профессии Бриджит.

Сейчас она работает медсестрой в Бронксе,

заботится о различных пациентах

из всех слоёв общества

и разных религий.

Бриджит посвятила свою карьеру
изучению влияния

межкультурных различий
в том, что касается здоровья.

Она рассказала о пациенте,

американском индейце, который попросил

принести в реанимацию пучок перьев.

Так он обретает душевное равновесие.

Она не стала возражать,

заметив, что люди разных религий

используют разные предметы
для умиротворения,

будь то католические чётки
или символическое перо.

Это нужно поддерживать.

А это Джейсон Шорт.

Джейсон работает в Аппалачах,
заботится о пациентах на дому.

Его отец держал заправку и автосервис.

Джейсон сначала занимался машинами,
а теперь помогает их владельцам.

Когда он учился,

профессия медбрата была непрестижной,

и он долго её избегал.

Был какое-то время дальнобойщиком,

но жизнь всегда возвращала его
на путь медицины.

Работая медбратом в Аппалачах,

Джейсон приходит на помощь туда,
куда не доберётся ни одна скорая.

На этой фотографии за ним дорога,
точнее, то, что от неё осталось.

Дорогу затопило
из-за горнодобывающих работ,

и единственный способ
добраться до дома пациента,

страдающего пневмокониозом,

это проехать на внедорожнике
против течения.

В тот день я была с ним в машине,
нам оторвало переднее крыло.

На следующее утро он
загнал машину на подъёмник,

поправил крыло

и поехал к следующему пациенту.

Я наблюдала, с каким
невероятным состраданием

Джейсон заботился о пациенте.

Меня в очередной раз поразило, насколько
медики сближаются с пациентами.

Когда я встретила Брайана МакМиллана,
он был не в своей тарелке.

Он недавно вернулся из армии

и ещё не освоился в Сан-Диего.

Он рассказал об опыте работы
медбратом в Германии,

как он ухаживал за солдатами,
поступавшими прямо с поля боя.

Именно его солдаты видели первым,

открывая глаза в госпитале.

Они смотрели на него,

лёжа на койке, без конечностей,

и первое, о чём спрашивали, было:

«Когда я смогу вернуться?
Там остались мои братья».

И Брайан говорил:

«Никогда.

Ты навоевался, братишка».

Брайан является и медбратом,
и солдатом, понюхавшим пороху.

Это делает его роль уникальной.

Он помогает ветеранам принять ситуацию
и залечить раны.

Это сестра Стивен.

Она заведует частной лечебницей
Вилла Лоретто в Висконсине,

под крышей которой можно наблюдать
весь жизненный цикл.

В детстве она мечтала жить на ферме,

и когда представилась возможность,

она с радостью приютила
нескольких животных.

Весной у животных появляются малыши.

Сестра Стивен использует общение
с гусятами, ягнятами и козлятами

в качестве пет-терапии
(лечения с помощью животных).

Пациенты Виллы Лоретто иногда
не могут вспомнить своё имя,

но как они радуются,
держа в руках ягнёнка!

Когда я посетила сестру Стивен,

нам нужно было уехать из Виллы Лоретто,

чтобы снять часть видео о её жизни.

Перед отъездом

она зашла к пациентке,
доживающей последние дни.

Сестра наклонилась над ней и сказала:

«Я должна уехать на денёк.

Если Иисус призовёт Вас,

идите к нему.

Идите домой, к Иисусу».

Я стояла рядом и думала,

что впервые в жизни вижу,

как можно безгранично любить человека,

отпуская его.

Не нужно удерживать его,
если настало время уйти.

Нигде и никогда я не чувствовала,

столько жизненной энергии,
сколько в Вилла Лоретто.

Если говорить о здравоохранении,
мы живём в трудные времена.

Легко потерять качество жизни,

когда пытаешься продлить её
любыми средствами.

С появлением новых
жизнесохраняющих технологий

нам предстоит принимать непростые решения.

Да, часто эти технологии спасают жизни,

но при этом они могут продлевать боль
и процесс умирания.

Как же нам себя вести в таких ситуациях?

Нам понадобится любая помощь.

Медсёстры создают
особые взаимоотношения с пациентами,

проводя много времени у их кроватей.

За это время появляется

эмоциональная близость.

Прошлым летом, 9 августа,

от сердечного приступа умер мой отец.

Моя мама была убита горем,

она не представляла жизни без отца.

Через четыре дня она упала

и сломала шейку бедра.

Нужна была операция,

и ей пришлось бороться за свою жизнь.

Мне опять понадобился

профессиональный медицинский уход,

теперь уже для моей мамы.

Мой брат, сестра и я провели с ней

три дня в реанимации.

Когда мы пытались
принимать правильные решения

и следовать пожеланиям мамы,

мы часто опирались на советы медсестёр.

И в очередной раз

медсёстры нас не подвели.

Они обладали удивительной интуицией
при уходе за моей мамой

в последние четыре дня её жизни.

Они обеспечили ей спокойствие
и облегчили боль.

Они знали, что сестру и меня
порадует симпатичная ночная рубашка,

хотя для мамы было уже не важно,

во что она одета.

Они знали, когда меня разбудить, чтобы я
провела с мамой последние минуты,

и знали, как много времени
я проведу у её кровати

после того, как она умерла.

Понятия не имею,
откуда они всё это знают.

Я лишь понимаю, как я безмерно благодарна

за поддержку, оказанную мне снова.

Большое спасибо!

(Аплодисменты)