«Диетолог», Андреа Гибсон

Прочтитать целое стихотворение: https://ed.ted.com/lessons/the-nutritionist-by-andrea-gibson

Это мультипликация из цикла TED-Ed «Об этом есть стихотворение», в котором собраны старые и новые стихи о самых больших чувствах в жизни.

Стихи — Андреа Гибсон, режиссёр — Томас Пикардо-Эспайят

Привет, меня зовут Андреа Гибсон, и это
моё стихотворение «Диетолог».

Диетолог сказал, мне нужно
есть корнеплоды,

что если я смогу
проглотить 13 реп за день,

то я приземлюсь,

укоренюсь.

Сказал, моя голова перестанет
улетать туда, где живёт темнота.

Психолог сказала, что груз
на моём сердце слишком тяжёл

и попросила 20 долларов за совет.

Я дала двадцатку, она сказала:

«Дорогая, перестань волноваться,
ты скоро найдёшь себе хорошего парня».

Первый психотерапевт сказал, что я должна
3 часа в день скрываться в тёмном шкафу,

закрыв глаза и заткнув уши.

Я попробовала раз,
но не переставала думать

о том, как по-гейски было скрываться.

Йог сказал мне растягивать всё,
кроме правды.

Сказал сосредоточиться на выдохах,

что каждый обретает счастье,

если они думают больше о том,
что они могут дать, а не взять.

Фармацевт сказал: «Клонозепам,
ламиктал, литий, Ксанакс».

Доктор сказал, нейроплегик может помочь
забыть то, что сказала травма.

Травма сказала:
«Не пиши стихотворение.

Никто не хочет слышать, как ты плачешь
о горе внутри своих костей».

Но мои кости сказали:

«Тайлер Клементи прыгнул в реку Хадсон
уверенный, что он был совсем один».

Мои кости сказали:
«Напиши это стихотворение».

Свету лампы.

Описывая русло реки.

Люстре своей судьбы, висящей на волоске.

Для каждого дня,
когда ты не могла встать с постели.

Для шрамов на твоём запястье.

Для всех, кто когда-либо хотел умереть.

Мне иногда говорили, что самое
целебное, что мы можем сделать,

это напоминать себе снова и снова:

Другие чувствуют себя также.

Завтра, которое пришло и ушло,

и тебе не стало лучше.

Когда на полпути к концу письма
своей маме ты написала:

«Клянусь Богом, я пыталась».

Но когда я думала, что ударилась о дно, —
оно дало сдачи.

Нет такого синяка как тот, что оставляет
одиночество, ударив по позвоночнику.

Поэтому я скажу:

Я знаю, бывают дни, когда кажется,
что целый мир танцует за окном,

когда ты ломаешься, как двери
ограбленных зданий.

Ты не один интересуешься, кого обвинят
в том, что они настояли на том, чтобы

ты продолжал выгружать своё горе
в комнату твоего позора.

Ты не слаб, просто потому что
твоё сердце такое тяжёлое.

Я не знаю тяжёлого сердца, что не было бы
телефонной будкой с красным плащом внутри.

Некоторые люди никогда не поймут те
неимоверные силы, необходимые

некоторым людям, чтобы
просто выйти на улицу.

Я знаю, что иногда моя улыбка похожа
на сточную трубу ветхого дома.

Но руками я всегда крепко
держусь за трос веры.

Жизнь может быть так же богата, как почва.

Приготовь еду из гнили,

Преврати рану в прямую дорогу.

Подбери меня на грузовике со стикером
на бампере, где написано: «Быть

приспособленным в больном обществе
не есть показатель хорошего здоровья»

И пусть у меня изогнут позвоночник,
я никогда не доверяла никому так,

как тем, у кого едет крыша.

Кричащим своему пульсу найти силы биться.

За четыре ночи до прыжка
Тайлера Клементи с моста Вашингтона

я сидела в комнате отеля
в собственном городе,

высчитывая, сколько мне проглотить,
чтобы удержать всё снотворное внутри.

Что я знаю о жизни, так это то,
что не бывает больно только нам.

Каждый раз, когда мне больно,
я знаю, что моя рана — это эхо.

Так что я продолжаю слушать до момента,
пока горе не станет окном.

Пока я не смогу увидеть то,
чего не видела раньше,

через стекло моей самой разрушенной мечты.

Я наблюдала за тем,
как одуванчику снесло крышу ветром

и когда это произошло,
цветок рассыпал тысячи семян.

Так что следующий раз, когда я вам скажу,
как легко я выхожу из себя,

не пытайтесь засунуть меня обратно.

Просто скажите: «Вот мы здесь, у окна,
вместе страдаем, пока не станет легче,

Но зная, что есть шанс того, что
наши сердца только поцарапали коленки.

Зная, есть шанс, что худшее ещё впереди.

Позвольте мне сказать:
Я все ещё буду здесь,

прося это мир танцевать,
даже если он всё ещё отдавливает мои ноги.

Ты — ты будь со мной здесь, ладно?

Останься со мной.

Подними свою голову
против горькой темноты,

Твоё яркое ожидание,

Твои замечательные жмени потери.

Друг,

если единственное, что мы обретём,
оставаясь, это друг друга,

боже мой, этого хватит с головой;

боже мой, этого достаточно;

боже мой, этого так, так много
для света, чтобы сказать

каждому из нас у спины друг друга,
шепча снова и снова:

«Живи»

«Живи»

«Живи»