Приложение для заключённых, позволяющее оставаться на связи с семьёй

Маркус Баллок провёл в заключении восемь долгих лет. Все эти годы мать поддерживала его и ежедневно присылала ему письма и фотографии об обычной жизни за пределами тюрьмы. Спустя годы, будучи предпринимателем, Баллок задался вопросом: «Как я могу помочь заключённым и их семьям оставаться на связи в такой тяжёлый для них период жизни?» Он разработал FlikShop — приложение, которое позволяет семьям быстро отправлять открытки близким в тюрьму и помогает заключённым получать такую важную для них поддержку.

Однажды вечером

после просмотра новостей
с моим тогда ещё пятилетним сыном

он задал мне вопрос, которого я
совсем не ожидал от пятилетки.

Я всегда думал, что дети начинают задавать
сложные вопросы лет в 8–9.

Но когда я укладывал его спать,
он посмотрел мне прямо в глаза

и с невозмутимым видом спросил:

«Папа, а почему ты попал в тюрьму?»

Мы с женой часто
представляли себе этот момент.

Мы знали, что наступит день,
когда сын задаст этот вопрос.

И мы хотели дать правильный ответ.

Тем вечером я должен был ответить.

Поэтому я решил, что расскажу сыну,
как и почему я оказался в тюрьме,

будучи 15-летним подростком.

На этой фотографии мне 14 лет.

Это моя мама,

сестра,

а эта милая малышка — моя племянница.

Сейчас ей 23.

Когда я думаю об этом,
то понимаю, какой же я старик.

(Смех)

Это последнее фото, которое я сделал

перед тем, как принял
самое ужасное решение в своей жизни.

В тот день мы с другом

подошли к машине, в которой спал мужчина,

приставили к нему пистолет,

потребовали ключи

и угнали машину.

В результате я попал на скамью подсудимых.

Моя мать и сестра стояли
всего в нескольких метрах позади меня,

когда судья оглашал приговор:

восемь лет колонии строгого режима
для совершеннолетних.

Это моё второе фото с мамой.

Но в этот раз в тюремной
комнате для свиданий.

Пусть вас не смущают водопады, деревья

и вот это всё на заднем фоне.

(Смех)

Это был один из самых тяжёлых
периодов в моей жизни.

Первые два года я боролся с депрессией.

Я отрицал случившееся, отрицал приговор.

Обычно я говорил матери:

«Брось, ма, ты же не думаешь,

что судья оставит нас здесь на Рождество».

А потом «...на День святого Валентина»,

потом «...на последний учебный день»,

«...на первый учебный день»

и так далее.

Я обещал матери, что однажды

кто-нибудь увидит,
что я погибаю в этой клетке,

кто-то скажет нам,
что мы можем снова дышать свободно,

потому что я усвоил этот тяжёлый урок.

Но однажды, когда я гулял
по тюремному двору

со своим другом Дэнни Би,

я спросил его:
«Сколько ты уже здесь?»

Он ответил, что отсидел уже 31 год.

Мгновенно вспотели ладони,

внутри всё опустилось.

Это был настоящий удар.

Потому что в тот момент я осознал,

что отсижу в тюрьме
все восемь лет своего срока.

Конечно, попасть в тюрьму подростком —

не редкость.

Но для моих родных

это было самым трагичным событием,
случившемся в нашей семье.

Я ужасно скучал по ним.

Как любой подросток,

я просто хотел
открывать подарки на Рождество

и пойти на выпускной с друзьями.

Для обеспечения высокого уровня
безопасности в тюрьмах

ограничен доступ к интернету,

нет возможности общаться
по электронной почте,

отправлять сообщения,

и, конечно, нет доступа
к социальным сетям.

Это значит, что все важные события,

будь то выпускной вечер
или окончание колледжа

и миллион других новостей,
которые мы с вами поглощаем каждый день,

невозможно передать родному
или близкому человеку, сидящему в тюрьме.

Тут меня накрыло.

Моё детство и мечты о нём просто исчезли.

Я каждый вечер слышал хлопанье стальных
дверей, которые надёжно запирала охрана

в нашем жилом корпусе.

И эти двери заставили меня бороться.

Можете мне поверить,

в тюрьме столько жестокости,

что не остаётся никакой надежды.

Я даже матери запрещал приходить,

потому что не хотел,
чтобы её прослушивали

или чтобы она тратила восемь часов
на дорогу ради одного часа встречи.

А эти отвратительные интимные досмотры,

которые проводят перед тем,
как посетитель приходит на свидание?

Многие из вас родители, и вы знаете,

что невозможно остановить
материнскую любовь.

(Смех)

Что же сделала моя мама?

Сидя в комнате для свиданий,
она пообещала мне,

что с этого момента
каждый день будет писать мне письмо

или посылать фотографию

до тех пор, пока я не вернусь домой.

Мне оставалось отсидеть шесть лет.

Наши жизни были полностью разрушены.

И тут появляется такая
беззаботная тётушка,

и, прогуливаясь по тюремной комнате
для свиданий, будто я в летнем лагере,

говорит, что будет слать мне фотки.

(Смех)

Интересное такое время было.

Тогда я даже и подумать не мог,

что именно письма мамы спасут меня.

Она фотографировала чизбургер

или матрас в супермаркете

(Смех)

и высылала мне фото с обещанием,

что однажды я обязательно поем
жирный сочный бургер

или посплю на удобной кровати.

Моя мать поселила во мне уверенность,
что жизнь после тюрьмы есть.

Да что там говорить,
мои друзья тоже воодушевились

благодаря этим письмам и фотографиям.

(Смех)

Мы словно подглядывали в окошко,
наблюдая за происходящим в мире.

Спустя восемь лет
бесконечных ночных кошмаров,

унижений,

личных досмотров,

множества мешков с трупами заключённых,
которые провозили мимо нас,

я оказался на свободе.

И спорим, вы ни за что не догадаетесь,

кто приехал меня забрать
в то холодное февральское утро.

(Смех)

Ну ладно, вы поняли...

(Смех)

Моя сестра и мама.

Годы, о которых мы так молились,
наконец, наступили,

а вся боль от жизни за решёткой
осталась позади.

По крайней мере, мы так думали.

Так же как и я, большинство заключённых
однажды возвращаются домой.

Но, в отличие от меня,

у многих нет такой поддержки
во время и после заключения.

Начинается реальная борьба.

И даже я по возвращении
боролся за место под солнцем.

Я заполнял анкеты на работу,
и в каждой из них,

будь то продуктовый магазин,
ипотечная компания или магазин одежды,

был один и тот же вопрос,

пульсирующий болью у меня в висках.

И я должен был на него ответить:

«Привлекались ли вы
к уголовной ответственности?»

Признаюсь честно,

я всегда знал, что этот момент наступит.

Я знал, что столкнусь с этой проблемой.

Так я проявил свою силу духа,
которую развивал все эти годы в тюрьме.

Но после получения 40 отказов

даже я почувствовал бессилие.

Я надеялся, что заживу прежней жизнью,

что та чёрная полоса останется позади
и всё будет постепенно налаживаться.

Но то решение, которое я принял в 15 лет,

всё ещё влияло на мою жизнь,
несмотря на то, что я был на свободе.

И всё же я боролся.

Однажды в одной из вакансий
мне попалась анкета,

где тот же самый вопрос
был задан несколько иначе.

На этот раз он звучал так:

«Привлекались ли вы к уголовной
ответственности за последние семь лет?»

О, после моего восьмилетнего заключения

(Смех)

я мог честно признаться, что мой приговор
произошёл более семи лет назад.

Наконец-то я мог ответить «нет»
на тот самый злополучный вопрос.

Так я получил свою первую работу.

(Аплодисменты)

Я смешивал краски в магазине.

Так получилось, что покупатели,
приходя в магазин,

частенько спрашивали меня:

«Эй, Маркус, сколько возьмёшь
за покраску кухни?»

«Мисс Джонсон, мы не занимаемся
малярными работами,

мы просто продаём краски,
а вы уже красите сами».

(Смех)

Однажды меня озарило,
и я открыл покрасочную компанию.

Мы стали связующим звеном
между покупателями в магазине

и малярами, которым нужна
постоянная работа.

Спустя примерно год

я уволился из того магазина.

Наша компания-подрядчик выросла,

и с тех пор я устроил на работу
многих вышедших на свободу.

(Аплодисменты)

В моей истории навсегда
останется преступление,

как и у миллионов
других людей по всей стране,

у которых тоже есть
эта отметка о содеянном.

Но так же как и моя мама
много лет назад обещала мне,

я тоже хотел показать им всем,
что жизнь после тюрьмы существует.

Я начал жить полной жизнью

и не мог поверить своему счастью.

Но мои друзья, с которыми
я провел столько лет за решёткой,

постоянно звонили мне и просили присылать
фотки моей новой свободной жизни.

Если я путешествовал,
им нужны были фотографии.

Когда я женился, им снова нужны были фото.

Но у меня не было столько времени
сидеть и писать письма

или печатать фотографии с телефона.

Обычно я им говорил:

«Братан, если бы я просто
мог отправить тебе сообщение,

всё было бы намного проще».

Я стал искать приложение,
которое бы помогло мне.

Оказалось, что его не существует.

Так мы запустили Flikshop.

(Аплодисменты)

Я не шучу.

Вы знали, что в тюрьме
на телефонных звонках

делают миллиарды долларов?

Некоторые из таких компаний
просто захватили эту область.

Мы понимали, что нам придётся
пошатнуть сложившееся положение дел.

С помощью Flikshop вы просто
делаете фото, добавляете текст,

нажимаете «Отправить», и за 99 центов

мы напечатаем вашу фотографию
и текст на настоящей открытке

и отправим её любому заключённому
в любую тюрьму в любой точке страны.

(Аплодисменты)

Миллионы семей оторваны от своих близких

просто потому, что у них нет времени
или возможности писать письма,

печатать фото с телефона,

идти в магазин за коробкой конвертов,

а потом на почту,
чтобы отослать весточку из дома.

В начале мы соединили 50 семей,

затем 100,

затем 500.

Сегодня я с гордостью могу сказать,

что более 140 тысяч семей по всей стране
остаются на связи со своими близкими,

которые сидят в тюрьме.

(Аплодисменты)

Кроме того, мы получаем тонны писем

от заключённых,

таких, как Джейсон.

Джейсон говорит, что прошлой ночью
получил около 15-ти открыток

и столько ободряющих слов,

что он просто был обязан
написать мне и сказать «спасибо».

Джордж пишет,

что получил шесть открыток
со столькими словами любви

и даже не знает,
откуда у него такая поддержка.

Невозможно выразить словами,
как я счастлив,

когда вижу, как ребёнок

отсылает своим заключённым родителям
открытку через Flikshop.

Иногда мне кажется,
я даже готов пойти в Белый дом

и обратиться ко всем американцам
с просьбой реформировать уголовное право.

Эта история просто не укладывается
у меня в голове, ведь так было не всегда.

В моей памяти ещё свежи воспоминания
о том, как я жил в малюсенькой камере

с молодым парнем,

приговорённым к пожизненному
лишению свободы и ещё 43-м годам,

и о том, как сидя на своей койке, я думал,

что мы оба, возможно, умрём в этих стенах.

Я знаю, что сегодняшняя эра
массовых заключений

и то, что мы видим сегодня в новостях
о людях, которых сажают за решётку, —

огромная социальная проблема.

Для её решения мы все должны объединиться.

Но я также уверен,

что поддерживая связь семей с их близкими

там, где эта связь
наиболее важна и необходима, —

гигантский шаг в правильном направлении.

Я всем сердцем люблю
этот этап своей жизни,

эту главу, которая происходит
в моей жизни прямо сейчас.

А знаете, кто радуется ещё больше?

Моя мама.

(Смех)

Я тебя люблю, мам. Спасибо.

(Аплодисменты)