Я морской биолог,

и сегодня я хочу поговорить с вами
о кризисе наших океанов,

но, возможно, идея, которой я хочу
поделиться, будет непривычной для вас.

Я считаю, что если бы
спасение наших океанов

зависело только от таких людей, как я,

то есть учёных, пишущих научные статьи,

то у нас было бы ещё
больше проблем, чем сейчас.

В ходе своей научной деятельности

самое главное, что я узнал

о поддержании здоровья
и жизнеспособности океанов,

я узнал не в академических кругах,
а от рыбаков и рыбачек,

проживающих в самых бедных странах мира.

Я узнал, что для охраны природы

главным вопросом должен быть
не «Как ограничить доступ людей?»,

а «Как нам убедиться, что жители
прибрежных районов по всему миру

получают достаточное количество пищи?»

Океаны так же важны в нашей жизни,

как атмосфера, леса или почва.

Их удивительная продуктивность
делает рыбные ресурсы

основным элементом производства
пищевых продуктов по всему миру.

И всё-таки где-то произошла
ужасная ошибка.

Мы всё быстрее устремляемся
к кризису исчезновения,

с которым моя специальность
пока совершенно не справляется.

В его основе лежит человеческий
и гуманитарный кризис.

На сегодняшний день самый тяжёлый урон,
который мы нанесли океанам, —

это чрезмерный отлов рыбы.

Каждый год мы отлавливаем больше,
на большей глубине и дальше от берегов.

Каждый год мы видим всё меньше рыбы.

И тем не менее кризис
чрезмерного отлова парадоксален:

он ненужный, его можно избежать
и он полностью обратим,

потому что рыбные ресурсы — одни
из самых продуктивных в мире.

С помощью верных стратегий мы можем
устранить последствия чрезмерного отлова.

На мой взгляд, то,
что мы этого ещё не сделали,

является одной из самых
серьёзных ошибок человечества.

Эта ошибка наиболее заметна

в тёплых водах по обе стороны экватора.

Тропики — колыбель большинства видов
морских растений и животных.

Там же проживает большее количество
народов, жизнь которых связана с морем.

Мы называем эти прибрежные народы
«рыбаками малого масштаба»,

но «малый масштаб» — это ошибочный термин

для флота, состоящего
из 90 процентов рыбаков мира.

Их рыболовство обычно
более выборочно и экологично,

чем повальное разрушение,

зачастую выполняемое крупными
промышленными судами.

Для этих прибрежных народов
сохранение ресурсов наиболее важно,

потому что для многих из них

рыболовство — единственное, что спасает их
от нищеты, голода и вынужденной миграции

в странах, где государство
зачастую не может им помочь.

Мы знаем, что перспективы печальны:

сокращение популяций
в связи с изменениями климата,

потепление морей, гибель коралловых рифов,
катастрофические бури,

траулеры, промышленные флотилии,

корабли из богатых стран, забирающие
больше, чем положено.

Крайняя уязвимость —
это их новая реальность.

Я впервые ступил на Мадагаскар
двадцать лет назад

с целью зафиксировать
его морскую естественную историю.

Тогда меня просто заворожили
его коралловые рифы,

и я был уверен, что знаю, как их защитить,

потому что наука давала
нам чёткие инструкции:

нужно навсегда закрыть район рифов.

И рыбакам нужно меньше ловить рыбу.

Я обратился к старейшинам
деревни Андавадоака

и посоветовал закрыть доступ

рыбакам к самым здоровым
и наиболее разнообразным рифам,

чтобы создать убежище
для рыбных популяций,

потому что, по данным исследований,
по прошествии пяти лет

рыбные популяции в таких рифах
значительно увеличиваются,

восполняя районы,
в которых ведётся отлов,

и улучшая ситуацию в целом.

Эти переговоры не увенчались успехом.

(Смех)

Три четверти из 27-миллионного
населения Мадагаскара

живут на менее чем два доллара в день.

Мой искренний призыв
к сокращению рыболовства

не учитывал того, как это скажется

на людях, для которых это
единственный способ выжить.

Для них это было ещё одним ущемлением —

наложением ограничений,
а не решением проблемы.

Какое дело Резакс до защиты
длинного списка латинских названий,

женщине из Андавадоаки,
которая рыбачит каждый день,

чтобы прокормить семью

и отправить внуков в школу?

Этот изначальный отказ научил меня,
что охрана природы есть, по своей сути,

готовность по-настоящему прислушаться

и понять сложности
и реальности сообществ,

полагающихся на природу.

Эта концепция стала
основополагающей в моей работе

и привела к созданию организации,
практикующей новый подход

к охране морских ресурсов

и работающей над восстановлением
рыбных популяций в прибрежных поселениях.

Мы начинали с того, что слушали
рассказы местных жителей,

и то, что мы узнали, поразило нас.

В сухих южных районах Мадагаскара

мы узнали, что для жителей был особенно
важен один определённый вид,

этот удивительный осьминог.

Мы узнали, что стремительно растущий спрос
истощает этот источник прибыли.

Но помимо этого мы узнали, что это
животное удивительно быстро растёт,

в два раза прибавляя в весе
каждый месяц или два.

Мы объяснили жителям, что защита
даже небольшой части промыслового района

в течение нескольких месяцев

может привести к значительному
увеличению уловов,

настолько, что это улучшит
доходы населения

за время, которое, возможно,
будет приемлемым.

Жители согласились с нами,

и мы временно закрыли доступ ловцам
осьминогов к небольшому участку рифа,

использовав привычный социальный код —

благословение предков
для предотвращения браконьерства.

Когда доступ к рифу был снова
открыт через шесть месяцев,

мы совершенно не были готовы
к тому, что произошло дальше.

Уловы стремительно возросли,

осьминогов стало больше,
и они стали крупнее,

чем в предыдущие годы.

Соседние деревни узнали об этом успехе

и стали тоже закрывать участки,

распространяя эту модель
на сотни миль вдоль береговой линии.

Когда мы проанализировали данные,

мы увидели, что эти сообщества,
одни из самых бедных в мире,

нашли способ удвоить свои доходы
за считанные месяцы, сократив рыболовство.

Представьте себе сберегательный счёт,

с которого вы ежегодно
снимаете половину баланса,

а сбережения продолжают расти.

Ни одна возможность инвестирования в мире

не может гарантировать того,
что делают рыбные ресурсы.

Но настоящее волшебство
заключалось даже не в доходах,

а в трансформации самих сообществ.

Вдохновлённые ростом улова,

лидеры Андавадоаки объединились
с двадцатью четырьмя другими поселениями

для создания огромной охраняемой
территории вдоль десятков миль берега.

Они запретили рыболовство с помощью
ядовитых веществ и москитных сеток

и создали постоянные убежища

вокруг находящихся под угрозой
рифов и мангровых зарослей,

в том числе, к моему удивлению,

в тех самых местах, которые я
пометил двумя годами ранее,

когда моё продвижение защиты
океана было открыто отклонено.

Они создали общественную охраняемую зону,

демократическую систему
местного морского правления,

которую несколько лет назад
нельзя было даже представить.

И это ещё не всё:

в течение пяти лет
они получили законные права

на управление более чем
200 кв. милями океана,

устранив разрушительные
промышленные траулеры.

И сейчас, по прошествии десяти лет,
мы видим, что важные рифы

в этих зонах восстанавливаются.

Сообщества ходатайствуют за признание

прав на рыболовный промысел

и справедливые цены,
поддерживающие охрану морей.

Но всё это — только начало,

потому что несколько рыбацких
посёлков своими действиями

по охране океана начали
своего рода революцию,

которая распространилась на тысячи миль,

повлияв на жизни сотен тысяч людей.

Сегодня на Мадагаскаре существуют
сотни таких общественных зон,

где применяется основанный
на правах человека подход

к различным видам рыбных ресурсов —
от крабов до скумбрии.

Эта модель даже пересекла границы
через Восточную Африку и Индийский океан

и теперь используется
на островах Юго-Восточной Азии.

В Танзании и Восточном Тиморе,
в Индии и Индонезии

мы видим одну и ту же ситуацию:

при правильном планировании

охрана морских ресурсов приносит плоды,
которые выходят за пределы защиты природы,

повышают улов,

создают волны социальных
изменений вдоль береговых линий,

повышая уверенность,
улучшая сотрудничество

и повышая жизнеспособность сообществ,
помогая им противостоять нищете

и климатическим изменениям.

Я имею честь в ходе своей работы

участвовать в ускорении и объединении
этих движений в тропиках,

и я узнал, что при сохранении ресурсов

нашей целью должна быть победа,

а не замедление поражения.

Мы должны воспользоваться
этой возможностью

восстановить рыбные ресурсы:

с выездными работниками, которые будут
поддерживать сообщества

и устанавливать между ними связи; помогать
им действовать и учиться друг у друга;

с местным руководством и юристами,
помогающими жителям

получать права на управление
рыбными ресурсами.

Мы должны ставить на первое место
питание населения и обеспечение работой,

это должно быть превыше других
конкурирующих интересов;

отменить субсидии для чрезмерно
капитализированных промышленных судов

и не пускать промышленные
и иностранные суда

в прибрежные воды.

Нам нужны динамичные
системы обработки данных,

дающие сообществам необходимую
научную информацию

для рационального использования ресурсов
определённого вида или зоны.

Нам нужно, чтобы агентства по развитию,
спонсоры и учреждения по охране ресурсов

заинтересовались и начали
вкладывать в это такие суммы,

которые экстренно необходимы
для реализации этого плана.

И чтобы этого достичь,

все мы должны по-новому взглянуть
на охрану морских ресурсов,

сделать её риторикой изобилия и силы,

а не аскетизма и отстранения;

движением, направляемым людьми,
чья жизнь зависит от здоровья морей,

а не абстрактными научными данными.

Безусловно, исправление чрезмерного
отлова — лишь первый шаг помощи океанам.

Угрозы потепления, окисления
и загрязнения нарастают каждый день.

Но это очень важный шаг.

И мы можем сделать его уже сегодня.

Этот шаг окажет необходимую поддержку тем,

кто ищет масштабируемые решения

для устранения других проблем,
связанных с океаном.

Наш успех стимулирует их успех.

Если мы беспомощно опустим руки,

всё будет кончено.

Эти проблемы нужно решать поочерёдно.

Наша колоссальная зависимость
от океана — это решение,

которое всегда было у нас под носом,

ведь рыбаки малого масштаба —
отнюдь не малая его часть.

Их сотни миллионов, и они обеспечивают
пищей миллиарды человек.

Эта армия охранников океана

больше всех заинтересована в его спасении.

Только у них есть необходимые
знания и географический охват

для переопределения
наших отношений с океанами.

Помощь им в достижении этого —
лучшее, что мы можем сделать

для сохранения наших океанов.

Спасибо.

(Аплодисменты)