Здравствуйте, я актриса,
и некоторым людям кажется,
что это очень интересная профессия.
Мне тоже так кажется.
Когда я встречаюсь
с каким-то новыми приятелями,
то половина из них говорит:
«Ой, а можно к тебе прийти
на съёмочную площадку?»
И половина из тех, кто пришли,
очень разочаровываются,
потому что им это не интересно,
им кажется это скучным.
Потому что они говорят:
«Ну слушай, ты приходишь,
тебя одевают, гримируют,
потом ты ждёшь.
Потом ты репетируешь —
это значит, ты много раз
повторяешь одно и то же.
Потом это снимают, потом
это снимают с разных сторон,
это опять же одно и то же,
и потом ты опять ждёшь,
и опять всё сначала.
И так 12 часов.
Если не быть в процессе
углублённым, как я,
то действительно, со стороны
это кажется не очень интересным.
И сегодня я бы хотела
поговорить о вдохновении.
Я хотела бы задать вопрос и себе, и вам:
меня вдохновляет то, что я иду
в какой- то конкретный проект,
и он такой замечательный,
и я настолько хочу его делать,
что я уже заранее вдохновлена,
и у меня работают все шарики в голове,
и я придумываю эту роль?
Или же вот есть роль,
и по мере того, как я в неё
углубляюсь, на ней концентрируюсь,
я вдохновляюсь и мне хочется узнавать
всё больше, больше, больше и больше?
Ну например, есть прекрасный,
замечательный режиссёр Балабанов.
Мне посчастливилось
работать с ним два раза.
Перед тем, как получилось работать
второй раз, мы разговаривали по телефону.
Я говорю: «А что ты
собираешься сейчас делать?»
А он говорит: «Я собираюсь снимать фильм
по сценарию нашего общего друга
Сергея Бодрова-младшего
по рассказам Булгакова
"Записки юного врача".
Фильм будет называться "Морфий"».
А я говорю: «Мне там роль есть?»
Он говорит: «Ты знаешь,
там есть роль для русской актрисы,
и я уже знаю, кто это будет играть,
но если она откажется,
я перепишу роль специально для тебя».
И мне очень повезло!
Он звонит и говорит:
«Слушай, ну ладно,
сделаю её немкой. Играй».
Я очень ждала этих съёмок,
и они действительно были невероятные.
Это было и испытание, и трудности,
и какие-то творческие, наверно, успехи.
Это связано с тремя моими очень
любимыми людьми, которых уже нету:
Лёшей Балабановым, Серёжей
Бодровым-младшим и Андреем Паниным.
И эти воспоминания будут со мной всегда,
это мне очень-очень дорого.
Но таких фильмов, скажем так,
не очень много бывает.
Когда актёр начинает свою профессию,
у него редко бывает выбор.
Он пробуется на роли,
и норма — роль не получить.
Роль получить — чудо,
потому что есть много актёров — одна роль.
Я бы очень хотела... я стараюсь,
чтобы это чувство чуда — получение роли,
потому что чувство, когда ты
получаешь роль, не сравнимо ни с чем;
тебе говорят: «Ты получила эту роль» —
чтобы оно оставалось со мной даже тогда,
когда наступил переломный момент,
и ты можешь выбирать роли —
это очень важный момент
в судьбе каждого актёра,
когда ты можешь выбирать это или другое.
У тебя есть большая привилегия,
но так устроена профессия,
что тебе должно очень
нравиться то, что ты играешь,
мне должно нравиться то, что я играю.
Меня всегда спрашивают:
«А ты любишь своего героя?»
И я не могу сказать,
что я его люблю или осуждаю,
я просто он, я им становлюсь.
Мне приходится играть разных людей,
потому что люди —
сложносочинённые создания,
и однозначных людей нет,
ну, там злодеи, например.
Скажем,
Шекспир написал такую пьесу «Макбет».
И там есть Макбет, злодей,
убийца как бы, и леди Макбет.
Но Шекспир — великий писатель,
он написал их так, что мы понимаем,
почему эти люди поступают так или иначе,
почему они жаждут этой власти,
что ими двигает.
И вот людей, которых я играю,
любого что-то двигает,
чего-то они боятся,
чего-то они очень хотят,
кого-то они любят, куда-то стремятся,
даже если они ничего не хотят,
то они хотят ничего.
Люди — сложносочинённые существа,
их не бывает однозначных.
Например, я играла в сериале «Мост»
эстонскую комиссара полиции
с синдромом Аспергера — формой аутизма,
и по мере того,
как я учила эстонский язык,
что действительно достаточно скучно,
утром вставать и учить язык,
который ты как бы не очень используешь
после того, как ты сыграл эту роль.
Но я учила эстонский язык,
четверть роли была на эстонском.
Я смотрела людей в интернете,
даже на TED.com с синдромом
Аспергера, с аутизмом,
и я себе отвечала на вопросы:
как делает её этот синдром, например,
блистательным сыщиком?
Как это делает её какой-то женщиной,
которая решает преступления?
Как концентрация на одной цели
помогает ей?
Вместе с тем у неё есть трудности,
она не может общаться так,
как общаются все,
но она одна из нас,
потому что она человек,
и люди есть люди.
Когда я жила в Советском
Союзе, то говорили:
«Вот есть люди, они чуть-чуть сумасшедшие,
эти люди — не совсем люди,
а эти люди без каких-то частей тела.
Нет! Люди — все люди, мы все такие же.
Нет «их» и «мы».
И кого бы я ни играла — это буду я,
я просто стану этим человеком.
В этом невероятная прекрасность моей
профессии и в этом я нахожу вдохновение.
И чем больше я углубляюсь в того
или иного человека или в какое-то дело,
тем больше оно мне нравится
и тем больше оно меня вдохновляет.
Я нахожу глубину, а глубина есть во всём.
Нужно быть очень бездарным,
чтобы не находить эту глубину.
Мне всегда хотелось думать,
что я очень много могу.
И я выбирала какие-то вещи,
которые мне казалось,
что я сделать не могу.
Например, в спектакле «Цирк»
надо делать цирковой номер.
И я поехала с прекрасными
людьми в цирковую школу
и училась делать этот цирковой номер.
Я была не уверена, что у меня получится,
но я знала, что если я приложу все усилия,
то я сделаю всё,
что я могу по дороге к тому,
чего я не могу, и это меня вдохновляет.
(Аплодисменты)