[Тема мероприятия: Из прошлого в будущее]

Я верю, что все мы приходим в этот мир,
чтобы чему-то научиться.

Но мы не всегда усваиваем
жизненные уроки.

Нам проще жить по привычке, 
даже если мы делаем что-то неправильно.

И тогда жизнь устраивает нам экзамен.

Наверняка у каждого из вас
бывали ситуации,

когда жизнь вдруг шла не по плану.

Обычно мы называем это
случайностью, неудачей, несчастьем.

Я предлагаю называть это проще —

экзаменом.

Три года назад в моей жизни
случился такой экзамен,

к которому я оказалась не готова.

Как вы знаете, нормальная беременность
длится в среднем 40 недель.

Моему ребёнку пришлось
появиться на свет в 28 недель,

на 3 месяца раньше срока.

Началось всё с того, что меня
просто направили на сохранение,

но врачи в роддоме сказали, 
что мой ребёнок погибает, задыхается,

и необходима срочная операция.

Так я попала в 0,5 % матерей, которые
рождают экстремально недоношенных детей.

Их вес — меньше одного килограмма,

а шансы выжить значительно ниже,
чем у детей, рождённых в срок.

Видимых причин на то,

чтобы моя беременность развивалась
именно по такому сценарию

и завершилась с таким исходом,
найти не удалось.

Я была совершенно здорова.

И на вопрос: «Почему?!»

Врачи отвечали: «Так бывает.
Вам просто не повезло».

И только спустя время я поняла,
чем на самом деле стал для меня этот опыт

и как, на самом деле, мне повезло.

И сегодня я бы хотела поделиться
с вами тремя вопросами,

которые достались мне
в моём экзаменационном билете,

и тремя ответами,
которые мне пришлось найти.

Вопрос номер один:

«Что делать, если ты хуже всех?»

В то лето, когда после долгих уговоров
врачей, мне всё-таки сделали операцию,

мой ребёнок отправился в реанимацию —

это то место, доступ в которое
матерям происходит строго по часам,

на небольшой промежуток времени,

когда ты можешь
покормить своего ребёнка,

поменять ему подгузник
и как-то пообщаться.

В то же время я,
как и все остальные матери,

получила возможность иногда
выходить за пределы больницы.

И вот когда в первый раз
я оказалась снова в нашем обычном мире,

я с удивление обнаружила 
очень странную вещь.

Беременных женщин во Владивостоке
было раз в 100 больше, чем обычно.

Они были повсюду: в кафе,
в автобусах, на улицах, в аптеках.

Весь город был беременным, кроме меня.

И каждый большой, круглый
9-месячный живот говорил мне:

«Ты лузер».

Ведь на их месте должна была быть я.

Я ненавидела всех беременных.

Удивительно, но спустя три года
такого количества беременных

я не встречаю.

Странно? Вовсе нет.

Ведь мы видим то, что мы хотим видеть.

И я видела собственную ущербность.

А теперь представьте палату,
в которой находятся 10 женщин,

оказавшихся в примерно одинаковой 
жизненной ситуации — ребёнок в больнице.

Ничего весёлого.

И единственный, легальный способ
бороться со стрессом —

говорить.

Но темы разговоров, надо признаться,
не очень разнообразны.

«А вы сколько со вчерашнего дня набрали?

10 граммов?! А мы — 30!»

Или:

«Ура! Мы сегодня наконец-то съели норму!»

«Везёт вам, а мы постоянно срыгиваем».

Все эти разговоры происходят не оттого,

что кому-то на самом деле
интересно, кто сколько набрал.

Дело в том, что когда тебе очень плохо,

ты подсознательно ищешь
того, кому ещё хуже.

У англичан даже есть такая пословица:
«Несчастье не терпит одиночества».

И я каждый раз с надеждой
заглядывала в глаза других матерей:

«Ну может быть, хотя бы вас
мы сегодня обогнали?»

Но нет.

Много дней кряду я обнаруживала нас с Юной
в самой хвосте достижений новорождённых.

И в какой-то момент
я просто решила для себя:

всё, хватит!

Больше подобных вопросов
окружающим мамашкам я не задаю,

чтобы себя не травмировать.

На следующем же обеде напротив меня

на соседний стул
присаживается соседка по палате.

Я всем видом, помня
свой обед молчания, показываю,

что разговаривать я не намерена.

Но не тут-то было!

Девушка достаёт телефон, набирает маму

и рассказывает ей всё как есть:

«Дорогая мамочка!
У нас всё замечательно!

Миша набрал 60 граммов, 
и через три дня нас выписывают».

Внутренний голос в моей голове
в этот момент просто рассмеялся.

Мне стало смешно, насколько это
глупо пытаться уберечь себя,

скрыться от достижений окружающих.

Насколько это глупо — ненавидеть людей,

у кого что-то присходит
или получается лучше, чем у тебя.

Что же мне оставалось делать?

В то время лозунгом врачей
по отношению к моему ребёнку, к Юне, было:

«Ухудшений нет, и слава богу!»

И мне пришлось принять это.

Принять то, что ежедневные
черепашьи шажки в 10 граммов —

это тоже шаги.

И мы не хуже других,
мы — лучше, чем вчера!

В этот момент слово «нет»,
превратилось в «пока нет».

Как только я перестала
сравнивать нас с окружающими,

у меня освободилось масса энергии.

Например, я вспомнила,

что детская комната ещё совсем
не готова принять малышку.

И все силы мы бросили на ремонт.

А во время наших коротких
встреч в реанимации

я рассказывала ей, 
как мы ждём её дома.

Вопрос номер два:

как вынести груз ответственности
за жизнь маленького человека?

Однажды после очередного 
посещения Юны в реанимации

и не самых обнадёживающих 
прогнозов врачей

я вышла и просто 
разрыдалась от бессилия.

От осознания того, что я никак
не могу повлиять на то,

чтобы маленький человек
скорее выбраться в нормальную жизнь,

да и чтобы выбрался вообще.

И тогда я позвонила своему мужу,

который был самым стойким
и самым сильным человеком.

Излила ему очередную порцию переживаний.

И он сказал мне очень жёсткие,

но очень правильные слова.

Он сказал:

«Послушай, ведь это её жизнь.

И теперь только ей решать,
что с ней делать.

Ты здесь больше ни при чём.

Перестань принимать
ситуацию на свой счёт».

Мы говорили о ребёнке 
шести недель от роду.

И он был прав.

Я буквально почувствовала,
как с меня свалился груз

чрезмерной ответственности
и невыполнимых обязательств.

Ведь, на самом деле,
ребёнок 24 часа в сутки

находится под присмотром врачей.

Я со свой стороны даю ей
всё возможное и всё необходимое.

И тем не менее, я не могу принять
за неё такое важное решение,

как «жить или не жить?»

Мы как родители должны дать своим детям:

любовь, безопасность,
возможность нормально развиваться.

А всё остальное они выбирают сами.

Вопрос номер три:

когда же, наконец, закончатся проблемы?

Ещё до того, как я впервые
увидела своего ребёнка,

я узнала с каким количеством диагнозов
и угроз нам предстоит бороться.

И я не впала в панику только потому,

что я вообще слабо понимала,
что происходит.

Но постепенно, общаясь с врачами,

мы узнали, что первой и главной задачей
является преодолеть критическое состояние

и перейти на второй этап выхаживания
из роддома в больницу.

Когда это произойдёт? 
Произойдёт ли это вообще?

Никто даже предполагать не осмеливался.

Через невыносимо долгие семь дней
это всё-таки произошло.

Маленький, 800-граммовый комочек

на карете скорой помощи
поехал из роддома в больницу.

Наше волнение в тот день
невозможно описать никакими словами,

но радость была недолгой.

Как только мы добрались
до больницы, мы узнали,

что теперь список условий
едва ли не в два раза больше.

Сначала необходимо было перейти с
аппарата искусственной вентиляции лёгких,

который полностью дышит за человека,

на аппарат, поддерживающий дыхание.

Затем нужно было вылечиться от пневмонии,
избавиться от остальних инфекций,

научиться дышать полностью самостоятельно,
набрать определённый вес,

научиться есть из бутылочки,
а не через зонд.

И каждый этап сулил своим достижением
долгожданное спокойствие.

Но как только мы добирались до него,
всплывал ещё десяток.

Проблемы не заканчивались, а наоборот,
плодились новые, не менее важные.

И мы, не успевая обрадоваться,
снова вступали в борьбу.

И в какой-то момент устав
от этой бесконечной гонки,

я вдруг обратила внимание на то,

как иногда о своих детях говорят
мамы за пределами больницы,

мамы здоровых, доношенных детей.

Иногда они говорят:

«Господи! Ну когда же ты уже
начнёшь есть-то аккуратно?!

Ну вся кухня в твоей каше!»

Или:

«Я схожу с ума! Я не знаю, как нам 
выбрать, в какой детский сад пойти?

Там, где программа вот такая замечательная
или где знакомые, хорошие воспитатели?»

И это стало для меня откровением!

Постойте! Так проблемы не заканчиваются?!

То есть даже когда у нас станет
всё хорошо, как у всех,

и мы приедем домой,

начнётся вся эта история с горшками,
с прикормами, с выбором детского сада,

а в один прекрасный день
она найдёт мою косметичку

и разукрасит ей всё вокруг?

Спокойно больше не будет.

Каждый день несёт нам трудности.

И только от нас зависит,
как относиться к ним:

как к проблемам или как к задачам?

Как к жизненным этапам,

преодолевая которые
мы становимся взрослее, мудрее

и чаще всего счастливее.

Я не знаю, какую бы оценку поставила нам
Вселенная на этом экзамене,

но после него моей любимой цитатой
стала фраза из Сент-Экзюпери:

«Ты ищешь смысла в жизни,

но единственный её смысл в том,
чтобы ты наконец сбылся,

а совсем не в ничтожном покое...».

(Видео) Вера Скороходова:
А что ты делаешь? Покажи!

Голос: Такая свобода!
ВС: Что ты делаешь?

Голос: Ресницы!

ВС: Видишь, как уже умеет?
Глядя в зеркало!

Красиво, Юна?

Юна: Да-а-а! (Мужской смех)
(Конец видео)

ВС: Спасибо.

(Аплодисменты)