Чувствуете ли вы себя жертвой плохой экономической модели? Модели, разрушающей нашу жизнь и угрожающей будущим поколениям? Модели, исключающей миллиарды людей, но невообразимо обогащающей считанные единицы. Разделяющей нас на везунчиков и неудачников и упрекающей неудачников за их же невзгоды. Добро пожаловать в неолиберализм, доктрину-зомби, которая никак не может умереть, даже после её полной дискредитации. Возможно, вы думали, что финансовый кризис 2008 года приведёт к краху неолиберализма. Ведь он разоблачил его основные положения: пускать на самотёк регулирование бизнеса и финансирования, разрушая защиту общества и создавая между нами ожесточённую конкуренцию, доказав его, так сказать, несовершенство. В интеллектуальном смысле этот крах действительно произошёл. Но он по-прежнему руководит нашей жизнью. Почему? Я считаю, дело в том, что мы ещё не придумали новую историю, которая должна его заменить. Мы используем истории как средства познания мира. Они позволяют нам истолковывать его сложные и противоречивые сигналы. Когда мы хотим что-то понять, мы ищем не научное понимание, а соответствие сюжету. Отражено ли в том, что мы слышим, наше представление о том, как должны вести себя люди и мир в целом? Соответствует ли это нашей картине мира? Развивается ли сюжет как положено? Мы руководствуемся сюжетами, и цепочка фактов и цифр, какими бы важными они ни были — а, как вы знаете, я эмпирик и верю в силу фактов и цифр, — они не могут заменить убедительную историю. Единственное, что может заменить историю, — это другая история. Невозможно просто лишить людей сюжета, не дав им взамен новый. И важны даже не столько сами истории, сколько определённые повествовательные структуры. Существует несколько базовых сюжетов, которые используются постоянно, и в политике один из таких сюжетов очень значим, я называю его «историей восстановления». Он выглядит вот так. В государстве начинаются беспорядки, вызванные мощными нечестивыми силами, идущими против интересов человечества. Но наш герой будет биться за восстановление порядка, сражаться с нечестивыми силами, вопреки всему победит их и восстановит мир в государстве. Вы уже слышали эту историю. На ней основан сюжет Библии. На ней основан сюжет «Гарри Поттера». И сюжет «Властелина колец». И сюжет «Нарнии». Но эта история также сопровождает почти каждое политическое и религиозное преобразование на протяжении тысячелетий. По сути, можно даже сказать, что без эффективной новой истории восстановления политические и религиозные преобразования невозможны. Настолько она важна. После того как либеральная экономика привела к Великой депрессии, Джон Мейнард Кейнс взялся за описание новой экономики, и он рассказал историю восстановления, которая звучала примерно так. В государстве начинаются беспорядки! (Смех) Вызванные мощными нечестивыми силами экономической элиты, которая захватила богатство мира. Но наш герой, доброе правительство, поддерживаемое рабочим и средним классом, устранит эти беспорядки, будет сражаться с мощными силами, перераспределяя средства, и, тратя государственные деньги на общественные блага, создаст доходы и рабочие места и восстановит мир в государстве. Как и все хорошие истории восстановления, она вызвала сильный резонанс во всех политических кругах. Демократы и республиканцы, лейбористы и консерваторы, правые и левые — все они стали, в широком понимании, кейнсианцами. Позже, когда кейнсианство столкнулось с проблемами в 1970-ых годах, неолибералы, такие как Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман, представили свою новую историю восстановления, которая звучала примерно так. Никогда не догадаетесь. (Смех) В государстве начинаются беспорядки! Вызванные мощными нечестивыми силами чрезмерно могущественного правительства, склонность которого к коллективизации ущемляет свободу, индивидуализм и возможности. Но наш герой — предприниматель — будет сражаться с этими мощными силами, заставит государство отступить и, предоставляя возможности и создавая доходы, восстановит мир в государстве. Эта история также вызвала сильный резонанс во всех политических кругах. Республиканцы и демократы, консерваторы и лейбористы — все они стали, в широком смысле, неолибералами. Противоположные истории с одинаковой повествовательной структурой. А затем, в 2008-ом году, неолиберальная история потерпела поражение, и её противники представили миру... они ничего не представили. Никакой новой истории восстановления! Лучшее, что у них было — это «размытый» неолиберализм или приукрашенное кейнсианство. Именно поэтому мы находимся в безвыходном положении. Без новой истории у нас есть только провалившаяся старая, которая уже не работает. Мы впадаем в отчаяние, когда воображение подводит нас. Если у нас нет истории, которая объясняет настоящее и описывает будущее, надежда улетучивается. Политический крах есть по своей сути крах воображения. Без истории восстановления, которая указывает нам путь, ничего не изменится, но если она у нас будет, измениться может почти всё. История, которую нам нужно рассказать, должна быть близка как можно большему кругу людей, должна пересекать политические рубежи. Она должна отвечать глубоким потребностям и желаниям. Она должна быть простой, понятной и основанной на реальности. Нужно признать, что это кажется сложной задачей. Но я верю, что в странах Запада такая история есть, и её нужно рассказать. В течение последних лет были сделаны удивительные схожие открытия в различных сферах науки, в психологии, антропологии, нейробиологии и эволюционной биологии, которые демонстрируют нечто потрясающее: люди обладают огромной склонностью к альтруизму. Несомненно, в каждом из нас есть немного эгоизма и жадности, но для большинства из нас это не доминирующие качества. Кроме этого, мы очень склонны к сотрудничеству. Ведь мы выжили в африканских саваннах, несмотря на то, что все хищники и бóльшая часть нашей добычи сильнее и быстрее нас. У нас есть уникальная способность к взаимопомощи, и желание сотрудничества было заложено в нас в ходе естественного отбора. Это главные, критически важные характеристики человеческого рода: наш удивительный альтруизм и сотрудничество. Но где-то произошла ужасная ошибка. В государстве начинаются беспорядки! (Смех) Наши благие намерения заглушаются несколькими силами, и, я думаю, самая мощная из них — это доминирующая политическая риторика нашего времени, утверждающая, что нашей жизнью должны руководить крайний индивидуализм и конкуренция друг с другом. Это ведёт к нашей постоянной борьбе друг с другом, страху и непониманию. Это разобщает нас. Это ослабляет социальные связи, без которых жизнь теряет смысл. В этом вакууме формируются злые, агрессивные силы. Мы — общество альтруистов, но руководят нами психопаты. (Аплодисменты) Но это не значит, что другого пути нет. Совершенно не значит, потому что у нас есть невероятная склонность к сплочённости и причастности, и, пользуясь ей, мы можем восстановить эти удивительные компоненты нашей духовности: альтруизм и сотрудничество. Вместо разобщения мы можем создать бурную общественную жизнь, в которой каждый будет принимать участие. Вместо конфликта между рынком и государством мы можем построить экономику, уважающую как потребителей, так и планету. Мы можем создать эту экономику с учётом огромной и часто упускаемой из виду сферы: общин. Общины — это не рынок и не государство, не капитализм и не коммунизм. Они состоят из трёх основных компонентов: определённого ресурса, определённого сообщества, управляющего этим ресурсом, и правил и переговоров, которыми оно руководствуется при управлении им. Например, общественная широкополосная сеть, энергетические кооперативы или земли совместного использования для садоводства, которые в Великобритании мы называем наделами. Общину нельзя продать или передать кому-то, и её благами в равной степени пользуются все члены сообщества. Там, где нас игнорируют и эксплуатируют, мы можем возродить нашу политику. Мы можем забрать нашу демократию у тех, кто захватил её. Мы можем использовать новые правила и способы голосования, чтобы финансовая власть больше никогда не перевешивала власть демократическую. (Аплодисменты) Представительная демократия должна смягчаться демократией участия, чтобы мы могли совершенствовать свой политический выбор, и этот выбор необходимо как можно больше практиковать на местном уровне. Если вопрос можно решить на местном уровне, государство не должно вмешиваться. Я называю это политикой причастностью. Я считаю, что эта идея потенциально способна привлечь очень широкий круг последователей, и причиной тому то, что одни из немногих ценностей, являющихся общими для левых и правых, — это причастность и сообщество. Возможно, они понимаются немного по-разному, но, по крайней мере, мы начинаем с общей терминологии. Кроме того, бóльшая часть политики — это желание и поиск причастности. Даже фашисты хотят быть частью сообщества, даже если это пугающе однообразное сообщество, где все одинаково выглядят, одеты в одинаковую форму и скандируют одинаковые лозунги. Нам нужно создать сообщество, основанное на связях между группами, а не объединении внутри групп. Объединение собирает вместе людей из однородной группы, в то время как связи формируются между представителями самых разных групп. Я считаю, что если мы создадим благоприятную среду для формирования связей между сообществами, мы сможем предотвратить тягу людей укрываться в привычной безопасности однородных объединённых сообществ, защищая себя от «других». Иначе говоря, наша новая история может звучать примерно так. В государстве начинаются беспорядки! (Смех) Вызванные мощными нечестивыми силами, утверждающими, что общества как такового не существует, что главная цель нашей жизни — драться, как бездомные собаки у мусорки. Но наши герои — мы сами, — мы восстанем против этих беспорядков. Мы свергнем эти нечестивые силы, создавая разнообразные, щедрые и принимающие каждого сообщества и таким образом восстановим мир в государстве. (Аплодисменты) Я не знаю, кажется ли вам эта история правильной, но уверен, вы согласитесь, что история нам нужна. Нам нужна новая история восстановления, которая выведет нас из того положения, в котором мы находимся, объяснит, как мы в нём оказались и как из него выбраться. Эта история, если её правильно рассказать, затронет умы людей во всех политических кругах. Наша задача — рассказать историю, которая сделает этот мир лучше. Спасибо. (Аплодисменты)